«Как это делала Рена в прошлом году? Она тоже долгое время провела в облике собаки. Галфрид говорил, что ей удавалось сохранить человеческий разум внутри собачьего тела намного лучше, чем кому-либо прежде. Как жаль, что я не выспросил ее подробнее».
Он думал обо всем, лелеял и повторял по многу раз любую пришедшую в голову мысль. Главное — не давать разуму угаснуть. Он стал думать о тех приключениях, которые пережил вместе с друзьями. Этого хватит надолго…
Дверь открылась, и раздался голос:
— Ну, как поживает могущественный маг-путешественник?
Тихий, едкий смех шипением растекся во тьме. Воздух заколебался от дыхания Приносящего Пищу, Тайрон судорожно повел носом, стараясь уловить слабое дуновение, почуять, угадать по запаху, кто скрывается во мраке. Запах еще скрыт защитным заклинанием. Но ничего, когда-нибудь ты забудешь укрыться, и я узнаю, кто ты!
— Не умеешь говорить, собачка?
Теперь Тайрон чуял лишь запах воды. Сухим языком он облизал челюсти, горящий нос.
Голос опять сипло засмеялся, когда Тайрон упал мордой в плоское блюдце с водой, вылизывая каждую каплю. Потом он облизал лапы, надеясь, что на шерсти осталась хоть капелька влаги.
— Потерпи еще несколько дней, и встретишься со своим новым хозяином.
Тайрон ничего не слышал. Воды… Еще немного… Нет, нет, нельзя превращаться в бездумное животное… Пересилив себя, Тайрон стал вслушиваться в слова Приносящего Пищу.
— Что? Заскучал? Ничего, скоро у тебя будет подходящая компания. Правда, не уверен, что кто-нибудь из вас порадуется своему новому дому. Но мой уважаемый союзник Андреус будет рад. Он не забывает своих старых знакомцев и помнит тех, кто осмелился выступить против него.
Голос опять издал змеиный смешок, и Тайрон услышал шелест одежды.
Ну, подойди поближе, дай понюханть край своего платья. Оно хранит запах тех мест, откуда ты пришел. Тайрон весь напрягся. Подойди. Хоть на шаг!.. Он тихонько заскулил.
— Что, испугался? Ты еще будешь вспоминать о жизни в этой клетке как о самых счастливых мгновениях своей жизни. Да, радость уйдет из этого дома. Твой король-дурачок любезно увел свою Алую Стражу. Пора приступать к делу.
Тайрон бесшумно втянул воздух длинным вздохом. Запах травы из дворцового сада. Острый запах конюшни. И…
— Молчишь? Ты не очень интересный собеседник. — Насмешливый голос умолк, потом что-то упало в клетку. — Вот твой ужин. Пируй. — Послышался звук захлопывающейся двери.
Тайрон набросился на кусок дурно пахнущего мяса, проглотил его, облизал лапы. Мне надо освободиться! И он в который уже раз принялся обследовать каждый прут, каждый уголок тесной клетки.
Рена выглянула из хлопающей на ветру палатки и вздохнула.
Все перемешалось в ее голове.
Она едва могла разглядеть утонувшую в утреннем тумане палатку Коннора. Синие поселили его отдельно, и он почти не показывался наружу. С тех пор как они покинули Киель, Коннор никому не сказал ни слова. Каждый раз, когда они сходились за едой, он с головой зарывался в листки своей пьесы или просто сидел и молчал. Помня, что перед ними все-таки принц, Синие не тревожили его и уважительно оставляли в покое. Рена устала пытаться разговорить Коннора, который на все ее обращения отвечал вежливыми односложными «да» или «нет».
Рена делила палатку с девушкой из отряда Синих по имени Кари. Та поначалу сторонилась ее, а Коннор просто замораживал бедняжку своим величественным молчанием. Но Рена изо всех сил старалась преодолеть смущение Кари. По ночам Кари при свете свечи изучала языки. Науки ей явно не давались, и Рена предложила свою помощь. Наконец Кари разговорилась и поведала, что собирается стать королевским вестником. Чтобы попасть в Гильдию Курьеров, ей надо было знать шесть языков.
Сейчас Кари стояла на часах. Рассвет над спокойным лагерем только занимался. Обычно к этому времени все начинали просыпаться. Но сегодня, казалось, сон сковал все живое. И неудивительно: туман упорно густел в холодном воздухе, застилая слабый солнечный свет, лившийся с заснеженных горных вершин.
Рена поплотнее завернулась в плащ, оставшись наедине со своими мыслями.
Она проснулась внезапно, встревоженная ощущением неясной беды. Но в лагере все было спокойно. Ничего не изменилось.
Ей было о чем подумать. Сначала необходимо выяснить, кем они были: пленниками Синих или, наоборот, Синие — их почетный эскорт. С ними обращались вежливо, но из поля зрения не выпускали. Кроме того, Рена так и не успела до конца осмыслить свои открытия в Киеле. Я не могу ощущать себя уроженкой Аллат Лoc и тем более привыкнуть к имени Ниссал Пот. Даже языка их я не знаю, с тоской думала Рена. И все же ей нравилась мысль оказаться жительницей сразу трех земель — Сирадайеля, Мелдрита и ставшей теперь родной Аллат Лoc. Сколько приключений сулят эти новые раскрывшиеся перед ней просторы!..
Тетя Ниссал говорила:
— Я так и знала, что тобой будет владеть страсть к путешествиям, как это было с твоей матерью Нери, и что ты непременно станешь чародейкой, как твой отец.
Рена была в замешательстве. Неужто мной руководит судьба? Ведь я ничего не делала специально! Выбор был не за мной. Она прекрасно понимала, что с легкостью могла бы выбрать дюжину других занятий, оказаться подмастерьем гончара, сапожника или ткача. Кроме того, у нее был особый талант, которого не замечали у ее родителей, — она обладала врожденной способностью видеть сквозь Хрустальный Кристалл и даже общаться на расстоянии, глядя в спокойную воду обычного озера. Так было, когда они спасали Терессу. Эта способность дарована мне не ими, подумала Рена об отце и матери.
Она огляделась. Туман съел почти всю долину. Палатка Коннора едва очерчивалась в белом клубящемся молоке. На нее напала сонливость. Веки отяжелели. Рена упорно боролась со сном. Вскоре лагерь оживет, и ей уже не удастся посидеть, подумать в одиночестве.
И все же теперь мне известно, откуда я родом. Рена посмеялась над своими прежними мечтами. Забавно, что она представляла себя потерянным ребенком какой-нибудь королевы или великого властителя. Зато теперь она знала, что и у нее были родители, семья и даже настоящий день рождения. А замечательная тетя Нисс стоила десяти хмурых братцев Нэдов!
Глаза у нее смежились, но она заставила их снова открыться. Я хорошо отдохнула ночью, убеждала она себя. Надо пойти навестить Кари.
Рена усилием воли поднялась и встряхнулась. Сон улетучился.
К ее удивлению, Кари не шагала, как полагалось часовому на посту, взад-вперед вдоль палаток. Девушка сидела на валуне, уткнувшись подбородком в сложенные на коленях руки, глаза ее были закрыты. Неподалеку Рена увидела неясный, расплывающийся в тумане силуэт. Другой часовой. Он не двигался. Наверное, тоже спит.
— Кари! — окликнула девушку Рена.
Кари вздрогнула и подняла голову.
— Рена! Откуда ты пришла?
— Из нашей палатки. Какой жуткий туман, правда?
— Да. — Кари зевнула. Странно. Обычно я в карауле не сплю, — сонно промямлила она.
Тревога не оставляла Рену. Почему мы такие сонные? Она с трудом подавила зевок, заставляя себя сосредоточиться. И вторая мысль не давала ей покоя. Почему Синие преследуют нас? Что они намереваются делать?..
— Кари, чего от нас хочет герцог? — осторожно спросила Рена.
Кари опять зевнула.
— Он ничего не хочет, — протянула она. — Нас послал его наследник. — Она подняла на Рену отяжелевшие глаза. — Ты знаешь, мы все удивляемся. Зачем принц Коннор сбежал?
— Как ты сказала?..
— Он сбил с ног наследника герцога, — вяло промолвила Кари. — Так нам сказали. Принц Коннор должен был предстать перед королем, чтобы объяснить свои поступки, но он убежал. Вот нас и послали изловить его и привести назад.
Рена забыла об усталости. Туман опускался и густел. Мир от этого становился каким-то призрачным.
— Значит, вам так сказали?
— Ага. — Лицо Кари уже трудно было разобрать в тумане. — Сначала нам велели искать его на озере, но выяснилось, что он туда и не приходил. Значит, сбежал! Может быть, у него и были свои причины — я знаю, какой характер у лорда Гариана, — но ведь правильнее было бы разобраться во всем на слушаниях у короля. Обеим сторонам дается возможность высказаться. Принц Коннор не должен был убегать. — На мгновение голос ее окреп, словно она окончательно проснулась.
