— Не знаю, — пожал плечами Коннор.
— А можешь попросить, когда в следующий раз пойдешь к актерам?
Коннор поморщился, как от боли.
— Это будет не скоро, — вздохнул он. — Дядя запретил даже думать о театре, пока я живу у него.
— О-ох! — смущенно закашлялась Рена. — Извини, я помешала.
Молчание, которое до этого как бы объединяло их, теперь выросло между ними невидимой стеной. Чтобы как-то разрушить эту стену молчания и развлечь Коннора, Рена сотворила несколько обманных пурпурных жаб, которые неожиданно выпрыгивали из кустов. Увидев их выпученные глаза на корявых бородавчатых мордах, Коннор весело рассмеялся. Рена заставляла жаб неуклюже прыгать по дороге, а потом, прищелкнув пальцами, принуждала их исчезнуть.
— Не пора ли нам присесть и перекусить немного?
Коннор, прищурившись, вгляделся в подернутые сизым туманом холмы на горизонте.
— Будет лучше, если мы поедим на ходу, не останавливаясь, — сказал он.
— Охо-хо, — недовольно протянула Рена. — Одни неудобства. И вдобавок снова собирается дождь.
— Есть у нас кое-какая защита от неудобств, — подмигнул ей Коннор и сунул руку в карман, Рена услышала веселый звон монет. — Это сестра дала мне сегодня утром.
Сестра. Рена почувствовала укол зависти. Нет, я добьюсь своего! И к тому времени, когда стану возвращаться по этой дороге, уже буду знать все о своей семье!
— Мы можем остановиться в гостинице, — толковал тем временем Коннор. — Если успеем к вечеру добраться до Вендл-на-Рет. А после наймем лошадей, — продолжал он. — Никто и не поинтересуется, кто мы и зачем идем. Лишь бы деньги платили.
— Глупо, что мы сразу не отправились верхом, — сказала Рена. — Пропажу двух лошадок во дворце и не заметили бы.
— Нет, конюхи на королевской конюшне знают каждую лошадь, — покачал головой Коннор. — И язык за зубами держать не умеют. Тайну им доверять нельзя.
— Как и франтам придворным. Распушат перья и токуют, словно глухари.
Коннор расхохотался.
— Ну, никто не болтает и не сплетничает так много, как мои уважаемые родичи, — сказал он.
Его слова вдруг кое о чем напомнили Рене. Бросив косой взгляд на Коннора, она осторожно спросила:
— А ты знаешь, зачем мы идем?
— Нет, — с беспечной улыбкой откликнулся Коннор. — Лейла сказала, чтобы я спросил у тебя. Да какая разница? Я помогу и защищу тебя в любом случае. Но сейчас мне хватает того, что удалось вырваться из гадюшника моих шипящих родичей.
Рена вдруг вспомнила, как вчера он с горечью произнес: «Ты даже не знаешь, какая счастливая, что одна на белом свете, сирота». Она колебалась несколько мгновений, потом все же спросила:
— А Тесс ты не числишь среди шипящих змей?
— Нет, — твердо сказал Коннор. — Ни ее. Ни Астрен. Ни Лейлу. Ни Верна.
Она потерла лоб ладонью. Пожалуй, настало время рассказать ему о цели путешествия. Если Коннор посмеется, посчитает ее круглой дурочкой, то уж лучше выяснить все сразу.
— Мы идем в замок Пелсир, — выпалила Рена. — На западную границу Сирадайеля. Туда, где, может быть, сохранились записи, сделанные много лет назад вашим пограничным патрулем.
— Это имеет отношение к твоей учебе в Школе Волшебства? — уточнил Коннор.
— Это… имеет… отношение… ко мне, — четко и раздельно произнесла Рена. — Я собираюсь просмотреть все, что они записали о том караване, при котором меня нашли. — Она хмуро поглядела Коннору прямо в глаза. — Хочу узнать, кто я и откуда.
Коннор молчал. Высоко в небе с криками носились птицы. Холодный ветерок прошелестел в кронах деревьев, пробежал по шелковистой, податливой траве.
— Пошли побыстрей, — заговорил наконец Коннор. — Дождь вот-вот хлынет. Не успеем дойти до гостиницы.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Они шагали споро. Но гроза оказалась проворнее и быстрее. Дождь застал их в пути. Дорога мгновенно раскисла. Грязь налипала на подошвы. Ноги скользили и разъезжались. Идти стало тяжело.
Ветер свирепо рвал одежду, швырял в лицо ледяные струи и горсти града. Опасаясь, что хрупкую Рену просто снесет, Коннор обнял ее рукой за плечи. Она не протестовала… или, по крайней мере, делала вид, что не замечает. Да и за диким воем ветра и грохотом грозы Коннор все равно не услышал бы протесты девочки.
Заслонив глаза ладонью, Коннор смотрел вперед, морщась от жалящих укусов острых градин. Ему показалось, что вдали растеклось широкое озеро желтого света. Город? Наконец-то! Впрочем, он не был уверен, что они все еще идут по дороге. Тьма скрыла все вокруг, а по земле текли потоки грязной воды.
Они спотыкались, останавливались и вновь двигались вперед при каждой ослепительной вспышке бело-голубой молнии. Неожиданно из темноты выплыли темные силуэты домов, окруженных гнущимися от штормового ветра деревьями. Повернувшись боком к ветру Рена и Коннор упорно двигались вперед.
Резкие порывы сбивали дыхание. Они смогли передохнуть, лишь добравшись до подветренной стороны дома. Ноги подгибались. Рена бессильно прислонилась к увитой плющом стене.
— Гостиница должна быть вон там, чуть дальше, — прохрипел Коннор, указывая рукой в сторону одного из домов.
Рена оторвалась от стены с тоненьким птичьим писком. Коннор не удержался от смеха.
Подбадривая друг друга, они снова ринулись под ветер и дождь, обогнули угол дома. Свистящий ветер ударил в лицо, и Рена, не удержавшись на ногах, шлепнулась в самую грязь. Коннор кинулся к ней, помог подняться. Борясь со шквальными порывами ветра, ни один из них не произнес ни слова.
Коннор сумел разглядеть гостиницу только потому, что она вдруг выросла прямо перед ними. Свет окон растворялся в сплошной пелене дождя. Гостиничная вывеска над дверью тряслась, скрипела и с грохотом ударялась о стену. Неожиданная вспышка молнии осветила нарисованную на жести ярко-оранжевую корону, увенчавшую огромный пузатый желудь.
— Мы нашли ее! — захлебываясь в дождевых струях, прокричал Коннор.
Рена рванулась к двери, и они оба ввалились внутрь.
Сразу же несколько человек кинулись к ним на помощь. Кто-то в этот момент сражался с распахнувшейся дверью. Коннор стоял, тяжело дыша и сразу же обессилел в теплом, аппетитно пахнущем едой воздухе. Рену била крупная дрожь. Она пыталась одеревенелыми пальцами расстегнуть и скинуть с себя набухший влагой плащ.
— Ну вот, молодые люди, — раздался у них за спиной веселый женский голос. — Сейчас, сейчас, я помогу. Дурной день для путешествия, не правда ли?
— В конюшне найдется достаточно теплая и сухая каморка, — гукнул густой мужской голос. — Денежек-то, небось, у вас нет?
Оскорбленный самим предложением отправиться на конюшню, Коннор нахмурился и позвенел висящим у него на поясе мешочком с деньгами. Хозяин гостиницы, огромный толстомордый детина, тут же сменил тон и расплылся в улыбке.
Теперь они разглядели и хозяйку. Это была седовласая, высокая и дородная женщина с добродушной улыбкой. Она ловко помогла Рене и Коннору скинуть плащи и унесла промокшую насквозь одежду в задние комнаты.
— Топайте за мной, — проговорил хозяин.
Он провел их наверх в маленькую комнатушку, которую, как оказалось, они должны были делить еще с двумя путешественниками. Коннор собирался было запротестовать, но, поймав предостерегающий взгляд Рены, смирился.
— Чудесная комнатка, — весело сказала она. — Кажется, нам придется спать в гамаках. На тех двух кроватях лежат чьи-то вещи.
— Ни одной кровати не осталось, — развел руками хозяин. — Только в большой комнате мы оставляем свободные кровати для людей герцога, на тот случай, если они заглянут к нам. Вон в том углу ширма. Можете за ней переодеться. А внизу вас уже ждет ужин. Спускайтесь. И не забудьте захватить денежки. По два лиля с каждого.
Довольный, что Рена заговорила прежде, чем он выложил все, что думает об этой миленькой комнате на четверых, Коннор вытащил из мешочка четыре серебряные монеты с вычеканенными на них лилиями и протянул хозяину. А Рена тем временем с преувеличенной радостью восклицала:
