– Поля ушла.

Свекровь открыла глаза.

– Куда?

– В неизвестном направлении. Ее нигде нет, а входная дверь закрыта. Не могла же она пройти сквозь стену.

– У нее есть ключи.

– Откуда?

– Я лично снабдила твою дочь ключиками. Как-то неудобно – родня и без ключей.

Катарина стиснула зубы.

– Допустим, ключи есть, но куда она ушла?

Розалия вытянула вперед руку.

– Парик!

Ката протянула рыжие локоны. Розалия полусела на кровати, нахлобучила на голову парик и продолжила отдавать приказы:

– Косметичку! Увеличительное зеркало! Контейнерки с контактными линзами! Коробочку с накладными ресницами! Клей!

– Может, обойдемся без боевой раскраски?

– Помолчи. Держи зеркало прямо. И не тряси руками.

Пока свекровь наводила красоту, для того чтобы выйти из спальни, Катка судорожно соображала, где сейчас находится Полина.

Минут двадцать спустя в коридоре послышался голосок Поли:

– Тук-тук, можно к вам?

Свекровь раскрыла рот.

– Кто там?

Девушка толкнула дверь.

– Это я, не пугайтесь. Проснулась, решила попить водички, а когда проходила по коридору, услышала ваши голоса. А вы почему не спите?

Розалия Станиславовна отбросила в сторону косметичку.

– Катарина Копейкина! Ты, тупая рыжая обезьяна, вырвала меня из лап сна, в котором мне вручали Оскара, и сказала, что Полина пропала. Я тебя убью! Разорву на куски!

– Но я видела…

– Что ты видела, даун в пижаме? Кто перед тобой стоит?

– Я? Пропала? – Полина неподдельно удивилась. – Да вы чего?

– Тогда потрудись объяснить, где ты была полчаса назад?

– В спальне.

– Ложь. Я туда заходила: кроме Парамаунта, там никого не было.

– Вам показалось. Я спала.

– И не слышала, как он кричал?

– У меня крепкий сон.

Катарина подошла к девушке.

– Поля, я не сумасшедшая – кровать пустовала.

– Ах, вот оно что, так бы сразу и сказали. Я ведь не на кровати спала.

– А на чем?

– На полу. Вы, наверное, стояли в дверях, поэтому не могли меня видеть, а если бы прошли в глубь спальни, наткнулись бы обязательно.

– С какой стати ты спишь на полу?

Поля смутилась.

– Жарко очень на кровати, ну я и решила по старинке… Под голову подложила думку и моментально уснула.

Копейкина выбежала в коридор.

– Не верю. Парамаунт способен разбудить даже покойника.

– Возможно, он кричал тихо.

– Он кричал громко, посмотри сама, кот не выдержал и… – Катка остановилась на пороге Полиной спальни и уставилась на то место, где некоторое время назад красовалась лужица.

– Катарина Бориславовна, вам плохо?

– Где лужа?

– Какая лужа?

– Он написал на пол. Я видела! Видела!

Розалия Станиславовна разразилась непечатными выражениями.

– Кретинизм! Переполошила весь дом! Заставила меня наносить макияж, я теперь до утра не засну.

– Вам приснился сон, и вы приняли его за явь, – лепетала Поля.

– Она маразматичка! Ей лечиться надо!

Катка опустилась на четвереньки и заглянула под кровать.

– Что ты там ищешь, паникерша?

– Это был не сон. Я проснулась от его мяуканья, вышла в коридор, толкнула дверь…

– Завтра отправляйся к врачу. Скажи, что ночью у тебя случился приступ безумия. Пусть выпишут сильнодействующие таблетки или положат тебя недельки на две в спецклинику. Поля, ангелочек, не обращай внимания на бредни мамы. Она не в себе. Такое бывает в полнолуние. Ложись спать, детка. Приятных тебе сновидений.

Взяв невестку за руку, Розалия прогудела:

– А ты пойдешь со мной!

В спальне свекровь миролюбиво заметила:

– Сегодня ты прощена, но имей в виду, если подобная выходка повторится, я за себя не ручаюсь.

– Розалия Станиславовна, я говорю правду.

– Детский лепет.

– Хорошо, пусть Поля действительно спала на полу и я ее не заметила.

– Уже лучше.

– Но куда делась лужа?

– Тебе померещилось.

Катка резко развернулась.

– Спокойной ночи.

– Выпей валерьянки, истеричка!

Распластавшись на кровати, Ката обкусывала губы, пытаясь разгадать этот странный, требующий повышенной сосредоточенности ребус.

Когда створки лифта открылись, Катка увидела низенькую пожилую даму с пустым мусорным ведром в правой руке. На голове пенсионерки была повязана черная косынка.

Подойдя к двери Колпаковых, бабуля обернулась и, встретившись взглядом с Копейкиной, тихо спросила:

– Ищете кого?

Катка указала на обитую бежевым кожзаменителем дверь.

– К Колпаковым я. А вы, наверное, мама Игната или Анастасии?

– Тетя я Настюшкина.

– Сама Настя дома?

– Дома-то дома, да толку от этого чуть. Лежит в постели, ни на что не реагирует. Утром врачи снова приезжали. Уколы сделали, сказали, что Настенка заснет, а она ни в какую. Лежит, как покойник. Вторые сутки во рту маковой росинки не было. Отказывается есть, с трудом пить ее заставляю.

– А что случилось?

– Овдовела моя Настенка. Два дня назад. Мужа ее, Игната, в этой самой квартирке убили. Да, в ванной комнате смерть свою нашел. Завтра похороны, а Настюшка словно кукла тряпичная. Ума не приложу, как на кладбище выстоит.

Пенсионерка поставила на пол ведро и зашептала:

– Вы кем Насте приходитесь? Знакомая?

– Не совсем…

– Пройдите в квартиру, – не дослушала старушка. – Настя в спальне. Может, при виде вас она хоть заговорит. Идите, идите, не стесняйтесь. Обувь снимать не надо.

Копейкина толкнула дверь. Анастасия лежала на кровати с открытыми глазами. Взгляд отрешенный, неживой – пугающий.

Появление Катки осталось незамеченным.

Тетка Колпаковой присела на стул.

– Настюшка, посмотри, кто к тебе пришел. Ну поверни головку влево, доченька.

Анастасия продолжала лежать неподвижно.

– Как вас зовут? – спросила пенсионерка.

– Катарина.

– Насть, ты помнишь Катарину? Эй, Настасья… – Внезапно пожилая женщина встала и быстро вышла в коридор. – Не могу. Сердце кровью обливается. Скорей бы все прошло. У меня самой здоровьечко не ахти, держусь, так сказать, на честном слове.

Катка попросила разрешения побыть с Настей наедине.

– Посиди, поговори с ней. Ей очень нужна поддержка.

Легко сказать – поговори. Каким образом общаться с человеком, который закрылся в своей раковине и никого не хочет пускать внутрь. Но попытка не пытка. Копейкина дотронулась до плеча Колпаковой.

– Настя, вы меня не знаете, хотя у нас с вами был общий знакомый.

Ноль эмоций.

– Я подруга Натальи, женщины, которая должна была стать женой Казимира Денисова.

Анастасия вздрогнула.

– Вы меня слышали?

– Казимир умер первым, – прошелестела Колпакова.

– Возможно, мои слова покажутся вам бредом, но я провожу частное расследование. Хочу докопаться до истины и узнать, кто убил Денисова.

Настя зашевелилась. С нее словно слетели колдовские чары. Если еще минуту назад она напоминала статую, то сейчас, занервничав, начала подниматься.

– Не стоит вставать, лежите.

– Расследуете убийство? – вопрошала она, вцепившись в рукав Копейкиной. – Убийство? Игната убили вторым. Казик первый, мой Игнат второй. Теперь моя очередь.

– Настя, о чем вы говорите?

– Это страшно, очень страшно. Не знаешь, откуда ждать смерть. Она может незаметно подкрасться сзади и коснуться тебя в самый неожиданный момент. Казик был первый, Игнат второй. Я умру третья.

Катарина не на шутку испугалась. Похоже, у Колпаковой от перенесенного стресса помутился рассудок. Иначе как объяснить ее невнятное бормотание про собственную смерть.

– Настя, посмотрите на мою руку. Что я держу?

– Ключи.

– Правильно. А сколько их в связке?

– Три.

– Посмотрите на мое лицо, что я делаю?

– Подмигиваете мне. Зачем вы подмигиваете?

– Хотела удостовериться в вашей вменяемости.

– Я не сумасшедшая.

– Почему тогда утверждаете, что скоро умрете?