Поток ионизированного воздуха светящейся дугой вырвался из стволов. В полете образовывались темные шары величиной с бейсбольный мяч — квазичерные дыры, которые засасывали вещество, не оставляя от него ни следа.

Первый выстрел оказался не точным. Помощники Дюваля моментально перезарядили пушки, и на этот раз залп достиг цели.

«Тиёда», корабль адмирала Куриты, был подбит. Выстрел угодил в крюйт-камеру — нос корабля оторвало взрывом, который потряс всю площадку. Огромная оранжевая волна подбросила половину корабля вместе с находящимися там людьми и сожгла ее в воздухе, усеяв весь порт догорающими обломками.

Дюваль отвернулся от этого жуткого зрелища. Команда «Ричарда М.» оцепенела, завороженная силой действия нового оружия. Третий выстрел также оказался удачным — он поразил корабль вице-адмирала. Одна за другой черные дыры засасывали внутренности прочих японских кораблей. Корпус большого грузового судна с оторванными шасси неуклюже опрокинулся на бок и беспомощно лежал на площадке, исторгая дым и пламя.

— На борту этого корабля Нисима! — выкрикнул кто-то.

Дюваль был оглушен грохотом и взрывами. Запах озона, распространившийся по кораблю, вызывал тошноту и мешал сосредоточиться. Он увидел, как справа от них засверкали двигатели корабля Уюку «Юдифь Л.», который отодвинулся немного назад и готовился присоединиться к обстрелу. «Джон, по крайней мере, в безопасности», — подумал Дюваль.

«Ты получил то, что заслужил, — продолжал упрекать он Хавкена. — Самураи дорого заплатили за свое вероломство, но и наш флот обречен. „Джон Ф.“ горит, „Дуайт Д.“ захвачен, и летательные аппараты на них изуродованы. „Томас Дж“. покинут и беспомощен. Остались только „Ричард М.“ и „Юдифь Л.“… Бог осудит тебя за гибель нашего флота и смерть Эллиса!»

На противоположной стороне площадки, ближе к зданию порта, Курита Имари с тревогой принимал донесения своих самураев. Сопротивление, оказанное американцами, застало его врасплох. Больше всего его тревожило неизвестное оружие, выстрелами которого были изуродованы японские корабли. Сейчас перед ним встала новая проблема. Связной не выполнил его приказ и не смог вызволить тех, кто остался на горящем флагмане. Он доложил, что даймё отказался покинуть гибнущий корабль. На лице связного, перепачканном грязью, застыли страх и мольба.

— Гнев его превосходительства выше всех разумных доводов. Он ничего не желает слушать. Он предпочитает подвергать свою жизнь опасности вместо того, чтобы покинуть «Тиёду».

Выругавшись, Курита отправил связного в безопасное место и под страхом смерти приказал малодушным подчиненным охранять корабль наместника, вне зависимости от исхода сражения. Затем он вышел вслед за вице-адмиралом Кондо. «Если Нисима Юн погибнет из-за своего упрямства, это мало опечалит Кондо», — думал Курита.

Они сели в бронированный автомобиль и помчались сквозь хаос сражения по площадке.

На борту горящего корабля Курита увидел даймё. Тот гневно указывал мечом в сторону американцев, но был не в силах предотвратить гибель японских кораблей. Курита послал пожарных, чтобы те попытались сбить огонь.

— Ваше превосходительство!..

Неожиданно даймё заметил Кондо, и лицо его налилось кровью.

— Ты отважился ступить на борт моего корабля?! Отвечай, ты, вероломный сирами!

Не ожидавший такого приема Кондо побледнел, однако преклонил колени и смиренно изложил свои оправдания:

— У меня не было выбора, ваше превосходительство. Они раскрыли наши планы. Их командор чуть не убил меня выстрелом из лазерного пистолета. Офицера, стоявшего рядом, он сразил наповал. Я вынужден был дать сигнал к наступлению.

Курита посмотрел на коленопреклоненного Кондо. «Так-так, — говорил он себе, — смирись! Ты знаешь, что дал сигнал к атаке слишком рано. Если б мы были подготовлены, американцы и их корабли погибли бы так же быстро, как и те, кого зарезали в порту. Вместо этого мы потеряли три флагманских корабля, а американцы до сих пор живы. Какое несчастье! А еще хуже то, что Нисима никогда не участвовал в настоящем сражении. Он не осознает, что произошло, и нет никакого способа объяснить ему. Но, во имя всех богов, что за оружие используют американцы?»

Нисима, широко открыв глаза, с недоверием взглянул на Кондо.

— Американский пират жив? Лжешь! Разве Ивакура не получил от меня приказ убить его? Ты дал сигнал к атаке, чтобы спасти свою жалкую шкуру!

— Это не так, ваше превосходительство. Наш план стал им известен. Нас предали. Клянусь!

Нисима не ожидал такой дерзости. Курита шагнул вперед.

— Мои люди захватили линию обороны Садо. Они собираются уничтожить американский флагман, и тот, что вооружен ужасными новыми пушками. Кстати, последний прекратил стрельбу.

Отвернувшись, даймё пристально разглядывал американские корабли.

— Что они собираются делать? Они усилили защиту и сидят тихо как мыши. Почему не отступают?

— Враг сломлен, ваше превосходительство. Все, что у него осталось, — это корабль. Без корабля ему некуда деться.

— Приготовить корабль-камикадзе!

— Но, ваше превосходительство, обстоя…

Глаза Нисимы вспыхнули как угольки.

— Ты осмеливаешься сомневаться в правильности моих приказов?

— Конечно, нет, ваше превосходительство, — сердито ответил Курита вместо Кондо, который все еще стоял на коленях. — Ты разве не слышал приказ? Немедленно подготовь корабль для атаки камикадзе.

Кондо беспомощно оглянулся, вскочил на ноги и отправился выполнять распоряжение.

На противоположной стороне площадки лазерные пушки пробивали защиту американских кораблей. Люди Куриты на «Тиёде» сдерживали распространение пожара, поэтому необходимость эвакуировать даймё пока отпала. Несмотря на освежающий ветер, воздух был тяжкий и душный от озона. Сквозь лохмотья дыма Курита увидел, что оба американских корабля каким-то невероятно искусным маневром ухитрились отъехать от площадки. Не было сомнения, что оставшийся пиратский корабль обречен. Люки его грузовых отсеков жалко волочились по земле, а корпус начал мерцать и переливаться всеми цветами радуги — верный признак того, что компьютерная система лазерной защиты выходит из строя. Увидев это, самураи издали радостный крик.

«Корабль стар и потрепан. Корпус его вот-вот развалится, — удовлетворенно думал Курита. — Скоро нервной системе корабля придет конец, и корпус его станет прозрачным. Хромовое покрытие не сможет обеспечить защиту, и лазеры выжгут внутренности корабля. Скоро от американского флота останутся только куски обожженного металла, и тогда Нисима возьмет реванш… Но, во имя всех богов, что у них за оружие? Даймё ничего не понимает в войне, а то он бы догадался, что уж точно не лазерное. Надеюсь, он захватит пленных и распнет их за то, что они гайдзины — пираты, однако сначала, я надеюсь, он выпытает у них все об этом оружии… Корабль-камикадзе… Безумие!»

Курита с трудом подавил негодование.

Руки даймё крепко сжимали эфес меча, но когда он увидел, в каком положении находится его противник, лицо его прояснилось, и он успокоился. «Я — Хосю-но Нисима Юн, почетный командир императорской армии, даймё Садо, командующий флота Ямато, преданный вассал Его Императорского Величества, императора Муцухито, — говорил он себе гордо. — Я знаю, как поступить с безбожными гайдзинами, как только они попадут ко мне в руки».

— Когда будет готов корабль-камикадзе? — спросил он Куриту.

— Ваше превосходительство, может быть, мне удастся вас переубедить, если…

— Когда он будет готов?!

— Как только Кондо-сан сможет выполнить ваш приказ, — сдержал неповиновение Курита.

— Хорошо. Никто из американцев не должен сбежать.

В течение нескольких минут Нисима безостановочно шагал по палубе. Его измазанная копотью одежда промокла от пота, потяжелела. Он был в бешенстве из-за потери лучших имперских кораблей. «Как им это удалось? Как могли эти истрепанные пиратские корабли причинить такой страшный вред? Можно ли было предполагать, что эти насекомые издают зловоние скорпионов? Как теперь объяснить ситуацию императорским камергерам?..» — гневно размышлял даймё. «Зря я рассчитывал на адмирала. Курита выказал откровенное неуважение, он назвал меня новым даймё. Да, я действительно назначен недавно, но он не имел права так меня называть, да еще в присутствии Кондо. Нечаянный промах? Не похоже. В таком случае я должен преподать урок Курите Имари. Ну, а теперь нужно взять себя в руки и успокоиться».