На одном и том же меридиане с Небесным хребтом снежные линии находятся:

В Алтае (Тигерецкие белки) под 51° с. ш. – 2000 метров

На северном склоне Гималайского хребта под 32° с. ш. – 4750 метров

Небесный хребет простирается в посещенной экспедицией части его между 41 и 42° с. ш., следовательно, как раз на полпути между Алтайским и Гималайским. Принимая среднюю между упомянутыми цифрами, получаем высоту снежной линии для Небесного хребта в 3375 метров. В одной и той же параллельной зоне с Небесным хребтом снежные линии находятся на следующих высотах:

В Пиренеях (между 42°30'–43° с. ш.) – 2550 метров

На Эльбрусе и Казбеке в Кавказском – 3100 метров

На Арарате (под 39° с. ш.) – 4050 метров

В Скалистых горах (Rocky montains) Северной Америки (под 43° с. ш.) – 3570 метров

«Гумбольдт в изъяснениях своих на письмо мое Риттеру указывает исключительно на Пиренеи и Эльбрус. Что касается до первых, то они совершенно не могут быть приняты в расчет при определении высоты снежной линии в Небесном хребте, находясь во влажном приморском климате, где снежная линия должна быть несравненно ниже, чем в континентальном климате внутренней Азии. Зато Кавказ представляет лучший предмет для сравнения, если им пользоваться с должной осторожностью»[34]. Семенов указывает, что высота снежной линии на Эльбрусе и Казбеке лежит на 3100 метров при широте на 1 1/2° более северной, чем в Тянь-Шане, и в климате несравненно более влажном. На Арарате, где климат гораздо суше и широта на 2 1/2° более южная, находим мы высоту снежной линии в 4050 метров.

Если бы между Эльбрусом и Араратом находились горы, относительно сухости окружающей атмосферы промежуточные между Эльбрусом и Араратом, а по астрономическому своему положению лежащие на одной параллели с Небесным хребтом, то высота снежной линии в этих горах определялась бы в 3575 метров.

Семенов подробно объясняет далее причину значительной высоты снежной линии Тянь-Шаня, указывая, что эта высота зависит от особенностей географического положения и климата Небесного хребта. «Необыкновенная сухость атмосферы Небесного хребта в сравнении с атмосферой Алтая и Кавказа» правильно указывается Семеновым в качестве основной причины различия высоты снежной линии в этих горных системах. Подтверждение правильности своего определения высоты снежной линии Тянь-Шаня Семенов находит также в немногих измерениях высот, сделанных другими наблюдателями в Джунгарии (тригонометрические определения Федорова в Тарбагатае и барометрические наблюдения Шренка в Джунгарском Алатау).

Полемика Семенова с Гумбольдтом о высоте снежной линии Тянь-Шаня основана преимущественно на сопоставлении высоты снежной линии различных горных систем земного шара. В этом случае Семенов дал выдающийся для своего времени образец применения сравнительного метода в географии, применив его по отношению к Тянь-Шаню с большим совершенством, нежели это было сделано в критических замечаниях самого Гумбольдта.

Что касается другого результата путешествия П. П. Семенова, выделенного самим исследователем, – установления существования больших ледников в Тянь-Шане (о чем, на основании китайских источников, высказывались предположения Гумбольдтом и Риттером), то наблюдения П. П. Семенова свидетельствовали о значительных размерах горного оледенения в Средней Азии. На важность этого обстоятельства для выработки правильных представлений о горных системах Средней Азии обратил внимание в работе о П. П. Семенове Э. М. Мурзаев.

«До путешествия Петра Петровича то грандиозное оледенение, которое там в действительности существует, казалось мало вероятным, так как трудно было предположить, что Тянь-Шань, окруженный со всех сторон величайшими пустынями Азии – Такла-Маканом, Гоби, пустынями Семиречья и Турана, при сухом климате и обильной солнечной радиации обладал бы мощными ледниками. Но данные, приведенные П. П. Семеновым, говорили о значительном оледе– нении»[35].

Объяснение этому, как установлено ныне, состоит в том, что площадь оледенения горных систем Средней Азии резко увеличивается по мере возрастания абсолютных высот, «в зависимости от их удаленности от внешних влияний пустынь и наличия окаймляющих горных хребтов, затрудняющих проникновение сухих неместных ветров, что способствует сохранению снега и льда»[36].

Помимо определения высоты снежной линии и установления существования ледников в Тянь-Шане, Семенов особо выделял из общих результатов своего путешествия установленное им отсутствие вулканов и вулканических пород в тех частях Тянь-Шаня, которые были посещены экспедицией. Указанными данными и высказанными по этому поводу соображениями П. П. Семенов, по словам И. В. Мушкетова, положил первое плодотворное сомнение в справедливости вулканического характера Тянь-Шаня.

В 1842 г. Шренк указал, что остров Аралтюбе на озере Ала-Куль не является вулканом, как это предполагал Гумбольдт. Исследования Шренка были подтверждены в 1851 г. Влангали. Шренк и Влангали не высказали, однако, каких либо общих предположительных выводов о вулканизме Тянь-Шаня. Заслуга первого указания на сомнительность вулканизма Тянь-Шаня принадлежит Семенову.

В предисловии ко второму тому «Землеведения Азии» Семенов писал: «Результатом всех усиленных моих розысков было то, что я решительно не нашел ни вулканов, ни истинных вулканических явлений, ни даже вулканических пород в Небесном хребте»[37]. Гора Куллок у озера Иссык-Куль, так же как и группа холмов Кату в Илийской долине, оказались, по исследованиям Семенова, не представляющими «ничего вулканического». Со свойственной ему осторожностью в общих выводах Семенов писал в этом же предисловии, что «намеки азиатцев на явления, могущие казаться вулканическими, должны быть принимаемы ученой критикой с большой осторожностью, потому что многие из них уже оказались неосновательными.

Еще замечу, – указывал Семенов, – что впечатление, произведенное на меня лично Джунгарией и Тянь-Шанем, возбуждает во мне некоторые сомнения в существовании вулканов в этой части Азии, и, во всяком случае, я, как единственный очевидец Небесного хребта, не могу признать действительность этих вулканов аксиомой, не требующей никаких подтверждений и доказательств. Это убеждение есть один из важных, хотя, конечно, отрицательных, результатов моего путешествия»[38].

Таким образом, Семенов впервые восстал против мнения Гумбольдта о вулканизме Тянь-Шаня.

Представления Семенова об орографии исследованных им частей Тянь-Шаня видны из приложенного к одной из его статей схематического эскиза орографических линий Джунгарского Алатау и Тянь-Шаня. Принятое Семеновым деление и установленная им терминология отличались значительно большей точностью по сравнению с более ранними подразделениями. Семенов предложил названия «Джунгарского» и «Заилийского» Алатау для соответствующих хребтов. Семенов первый обратил внимание на связь Заилийского Алатау с другими хребтами Тянь-Шаня, указав, что «Заилийский Алатау, со своими отдаленными продолжениями на В и З, несомненно, образует передовую цепь Тянь-Шаня, от которого весьма мало различествует и в своем геогностическом составе».

К числу недостатков терминологии Семенова можно отнести исключение им из географической номенклатуры киргизских названий Терскей-Алатау и Кунгей-Алатау для соответствующих хребтов. В дальнейшем название Заилийский Алатау удержалось за хребтом, обозначенным Семеновым как северная цепь Заилийского Алатау. За хребтом, названным Семеновым южной цепью Заилийского Алатау, осталось в дальнейшем удачное народное название его – Кунгей-Алатау. Значительной поправкой, внесенной позднейшими исследователями в орографическую схему Семенова, явилось установление дугообразной формы хребтов Тянь-Шаня, изображенных самим Семеновым прямыми линиями. Позднейшие исследования дополнили эту схему новыми хребтами и показали отсутствие предполагавшегося Семеновым пересечения двух осей поднятия в Джунгарском Алатау.