Кроме растительности, преимущественное внимание путешественника обращалось на орографию в ее связи с геологическим строением местности. В этом отношении Семенов значительно опередил географическую науку того времени, к которому относилась его экспедиция. Эту заслугу Семенова отмечает Ю. М. Шокальский: «В те времена… в географическом изучении земной поверхности царила, и совершенно понятно почему, прежде всего математическая география, то есть создание карты изучаемой местности, этой непременной основы всякого географического изучения… Геологическое строение поверхности данной местности и ее связь с геоморфологическим характером ее только что начинали выясняться в работах А. Гумбольдта»[26]. «Несомненно, – пишет Шокальский, – что именно географический талант Петра Петровича подсказал ему то, что тогда было неясно еще многим, даже и выдающимся деятелям в области географии»[27].
Маршруты тянь-шаньских экспедиций Семенова в большей своей части проходили по таким местностям, где природа, почти не затронутая влиянием человека, сохранила свой естественный облик. Вполне понятно поэтому, что, перечисляя в приведенном нами выше письме вопросы, стоявшие в центре его внимания, Семенов не называет вопросов, относящихся к географии человека и к влиянию человека на природу. Однако всякий раз там, где к этому представлялась возможность, Семенов с особенным интересом наблюдал хозяйство и быт казахов и киргизов – обитателей Тянь-Шаня, стараясь не упустить самого незначительного факта. В своих отчетах он подробно описывает свои посещения киргизских поселений, отдельные встречи с киргизами на пути экспедиции и т. д. Внимание к вопросам географии человека характерно для Семенова-путешественника с самого начала его географической деятельности.
Вспоминая в мемуарах свои первые путешествия по Европе, Семенов пишет о том, как он совершал восхождения на вершины Семигорья, «обращая одинаковое внимание на вулканические их породы (трахиты) и на остатки средневековых замков на их вершинах»[28]. Описывая далее посещение Вогезов, он замечает: «Манили меня туда, как и в Гарц, не только геологические цели, но и желание познакомиться с экономическим бытом крестьян во Франции»[29].
Сделавшись в дальнейшем руководителем Географического общества, организатором крупнейших русских географических экспедиций, Семенов постоянно подчеркивал значение исследований в этих путешествиях отношений между человеком и природой. Очень ярко это было сформулировано им в предисловии к книге Потанина о его путешествии по Тангутско-Тибетской окраине Китая и Центральной Монголии.
Семенов указывает в этом предисловии, что экспедиции Географического общества «не ограничивались геодезическими съемками и орографическими определениями, могущими служить только канвой научному исследованию страны. Находясь под руководством таких людей, каким был Н. М. Пржевальский, они обращали особое внимание на исследование природы страны, ее растительного покрова, интересного мира обитающих на ее поверхности животных, и, наконец, на распределение по этой поверхности и отношения к земле подчинившего себе силы природы ее властителя – человека»[30]. Эта общая характеристика, данная Семеновым русским экспедициям в Центральную Азию, сохраняет свое значение и по отношению к его собственным азиатским путешествиям.
Отмечая главные характерные черты Семенова как путешественника, укажем еще одну отличительную особенность его наблюдений. Значительное место в семеновских описаниях пройденных им маршрутов занимают изложенные образным, художественным языком описания отдельных ландшафтов. Стремление Семенова воспроизвести в своих записях характерные черты общего облика местностей, лежащих на пути экспедиции, можно считать одной из существенных особенностей его как путешественника. Не меньшее значение для последующей научной разработки Семенов придавал художественной зарисовке ландшафтов. Мы уже упоминали, что для участия в экспедиции им был специально приглашен художник Кошаров. Работам Кошарова Семенов уделял очень большое внимание. «Неоцененную услугу моей экспедиции оказал художник П. М. Кошаров», – писал он в письме Географическому обществу и в конце этого же письма указывал: «…многое, что не передается словами, а только рисунком, было бы для меня утрачено без сопутствия Кошарова»[31].
Сам Семенов не делал зарисовок, но его описания видов местностей, включающие в себя как непосредственные первые впечатления путешественника, так и результаты его последующих географических наблюдений, соединяют научную точность изображения с выразительностью, мало чем уступающей художественной зарисовке пейзажа.
Отметим в заключение, что горные страны особенно притягивали Семенова благодаря разнообразию встречающихся в них типов природы. Лучше всего об этом свидетельствует его письмо в Географическое общество, написанное им после окончания тянь-шаньской экспедиции. «Ни однообразная Сибирская низменность, от Северного океана до Иртыша и от Урала до Алтая, лишенная всякого рельефа и не представляющая на неизмеримом своем пространстве никаких горных поднятий или выходов твердых пород, ни верная одному и тому же типу область сибирских киргизов от Иртыша до Чу и от Ишима до Балхаша, богатая только невысокими горными поднятиями, далеко не достигающими пределов вечного снега, не могут остановить на себе особенного внимания географа и геолога-путешественника. Особо интересными и вполне заслуживающими дальней и самостоятельной экспедиции могут быть только высокие горные страны, выдающиеся за пределы вечного снега и представляющие самое большое разнообразие рельефа, геогностического строения, орошения, климатов и т. д.»[32].
В предисловии ко второму тому «Землеведения Азии» Семенов выделил некоторые «из самых общих результатов» своего путешествия. «Результаты эти относятся, – указывал он, – до трех весьма важных для землеведения Азии вопросов, а именно: a) высоты снежной линии в Небесном хребте, b) существования в нем альпийских ледников, c) существования в нем вулканических явлений»[33]. Первый из этих вопросов Семенов разбирает особенно подробно в ответ на выраженное Гумбольдтом сомнение относительно возможности такой значительной высоты снежной линии в Тянь-Шане, какую определил Семенов во время экспедиции (от 3350 до 3500 метров).
Указывая на приблизительность полученных им результатов, так как определение высот производилось по температуре кипения воды, Семенов отмечает, что возражения Гумбольдта не направлены против неточности способа наблюдения (которым он пользовался сам во время своего американского путешествия), а «относятся к области сравнительной географии».
В своих замечаниях Гумбольдт пришел к выводу о сомнительности полученных Семеновым результатов, сопоставляя определенную Семеновым высоту снежной линии Тянь-Шаня с высотой снежной линии в Пиренеях и на Эльбрусе (приблизительно на одних и тех же параллелях), а также в Алтае (приблизительно на одних и тех же меридианах).
Отвечая на эти возражения, Семенов, подобно Гумбольдту, использует сравнительный метод, применяя его, однако, значительно правильнее, чем это было сделано Гумбольдтом в его критических замечаниях. Определенную им высоту снежной линии в Тянь-Шане Семенов также сравнивает с высотой снежной линии в хребтах, лежащих, во-первых, приблизительно на тех же меридианах и, во-вторых, приблизительно на тех же параллелях. Соответствующие цифры Семенов берет из работы самого Гумбольдта «Центральная Азия». Приведем вкратце ход рассуждений Семенова.
