Указательный палец ткнулся в кнопку про­цессора. Т-РРРРРРРРРРР… заурчал комп, загру­жаясь. Экран монитора засветился. Отрубленные пальцы переместились на клавиатуру и забегали по клавишам. А по экрану побежали буквы.

ПРО… — печатали пальцы на «клаве» — ШЛО… — бежали буковки по экрану — ГО… Я сразу поняла, что это за слово, да и вы, веро­ятно, тоже — ПРОШЛОГОДНИЙ. А следом на эк­ране появилось второе слово — догадываетесь, какое? — СНЕГ.

ПРОШЛОГОДНИЙ СНЕГ!

«Опять этот прошлогодний снег! Что ж он оз­начает в конце-то концов?!» — подумала я и…

И снова проснулась!

Ну ни фига ж себе ночка!.. Ныряю, как плов­чиха, из кошмара в кошмар, один другого хлеще.

В это время затрезвонил телефон — дзынь-дзынь-дзынь — пауза — дзынь-дзынь-дзынь… Ясно!

Воробей!

Я сняла трубку.

— Привет, Воробей.

— Привет, Мухина. Ты что там, оглохла? Я тебе уже в третий раз звоню.

— Да я только что проснулась.

— Ну ты и дрыхнешь. Уже восьмой час.

— Утра?

— Какого утра?! Вечера!

Выходит, я проспала всю ночь, а потом еще и весь день прихватила. О-пу-пе-е-ть…

— Слушай, Воробей, мне такие прикольные сны снились…

— Да подожди ты, Мухина, со своими снами. У меня появилась важная информация. Торт действительно был отравлен!

— Откуда ты знаешь?

— Мой дядя провел экспертизу и обнаружил в торте наличие яда. Причем яд этот неземного происхождения.

— Как это?

— А так. В его составе нет ни одного земного химического элемента, зато подобные элементы предположительно должны иметься на Мерку­рии! Что и требовалось, доказать, Мухина! — торжествующе орал в трубку Воробей. — Тебя хотят уничтожить именно меркуриане! А ты мне не верила!..

Я молчала, «переваривая» Володькино сооб­щение.

А Воробей продолжал:

— Скорее всего, Одуванчикова, заметив, что ты за ней следишь, сообщила об этом Канниба-лову. А тот приказал заманить тебя на виртуаль­ную ферму. Вот только непонятно, при чем тут прошлогодний снег?

— А мне как раз приснились…

— Да погоди ты, я еще не всю информацию выдал.

— Ну давай выдавай.

— Сегодня НЛО была в школьном буфете и взяла себе там чашку чая.

— И что?

— И выпила весь чай залпом!

— Может, ей пить сильно хотелось.

— Ты не догоняешь, Мухина. Она выпила залпом кипяток!

— С чего ты взял?

— А с того, что я после нее чай из чайника наливал. Он был прямо огненный. А Одуванчи­кова его — о-па-на! — одним глоточком. И даже не поморщилась. Но и это еще не все!..

— А что еще?

— Сегодня НЛО не пошла в виртуальный центр «Меркурий». А знаешь почему?

Я, естественно, не знала.

— Потому что нет уже никакого центра «Мер­курий». Он тю-тю…

— Как — тю-тю?

— А так — исчез с концами. Меркуриане явно заметают следы. На этом месте теперь универ­сам.

Вот это новости! Одна круче другой!

— А в магазин «Клевая рыбалка» Одуванчикова сегодня ходила? — спросила я.

— Ходила. И купила там килограмм дождевых червей.

— А мне как раз про червей сон и приснился.

— Выкладывай, — велел Воробей.

Я выложила. Все свои три сна. И про «Девоч­ку Смерть», которая плакала кровавыми слезами, а потом драться полезла из картины, и про Смертолюбову, оказавшуюся Одуванчиковой, и про консервную банку с червями… Когда я нача­ла рассказывать про отрубленные пальцы, затрез­вонил дверной звонок.

— Кто-то в дверь звонит, — сообщила я Во-лодьке.

— Ни в коем случае не открывай!

— Да я только гляну — кто. Подожди секун­дочку…

И я взяла дистанционку. Да, совсем забыла вам сказать, что входная дверь в мастерскую Смертолюбовой была оборудована скрытой каме­рой, которая позволяла видеть все, что происхо­дит на площадке. А просмотр осуществлялся с телевизора. В общем, я включила телик.

И кого же я увидела на лестничной площад­ке?.. Не старайтесь угадать — все равно не уга­даете.

Полковника Молодцова по прозвищу Супер-опер!

Последний раз я видела Суперопера на кры­ше питерского ФСБ, где он, проспорив мне спор, кукарекал — ку-ка-ре-ку-у… ку-ка-ре-ку-у… ку-ка-ре-ку-у-у… ну и так далее, сто раз подряд. С тех пор он ни капельки не изме­нился — тот же острый, пронизывающий на­сквозь взгляд, та же потертая кожаная куртка, под левой подмышкой — та же кобура с именной «игрушкой»: «Григорию Молодцову — мастеру силового задержания». Впрочем, «игрушку», то есть пушку, я, конечно же, не видела под мыш­кой, но точно знала, что она там — Суперопер ни на секунду не расставался со своим верным другом «Макаровым» 45-го калибра.

Григорий Евграфыч Молодцов был одним из лучших сыщиков России, да чего уж там «одним из лучших» — самым лучшим! И чего уж там «России» — всего мира! Недаром его прозвали Суперопер! Он распутывал запутанные преступ­ления, как бантики на подарочных коробочках, и щелкал загадочные делишки, как орешки.

Пожалуй, только майор Гвоздь, начальник Особого отдела по борьбе с нечистой силой, мог соперничать с полковником Молодцовым, начальником Ударной бригады по борьбе с банди­тизмом. Петр Трофимыч Гвоздь тоже щелкал всяческие загадочные делишки, как орешки и развязывал запутанные преступления, как банти­ки. Правда, эти делишки и преступления были иного рода, чем у Суперопера. Молодцов зани­мался вполне земным криминалом, а Гвоздь — инфернальным, то есть потусторонним.

Понятно, что нечисть всех рангов и мастей ненавидела майора Гвоздя всеми силами своей нечистой души и всячески пыталась его убрать со своего пути. Но выходило наоборот — это майор Гвоздь ее убирал, хоть выглядел, в отличие от Суперопера, совсем не суперменом — малень­кий, кругленький, похожий на колобок, но толь­ко с усами.

Впрочем, сорри, сейчас речь не о Петре Трофимыче, а о Григории Евграфыче.

Итак, на лестничной площадке стоял Супер­опер.

Я открыла дверь, а рот так и не успела от­крыть. Потому что Молодцов меня опередил.

— Эмма, быстро уходим, — коротко сказал он.

— А…

— Никаких «а».

— Но…

— Никаких «но».

И не успела я глазом моргнуть, как мы уже мчались на милицейской тачке и на сумасшед­шей скорости — с мигающей мигалкой и орущей оралкой — ВАУ-ВАУ-ВАУ — проскакивая пере­крестки на красный свет.

— Григорий Евграфыч, а куда мы мчимся?

— В аэропорт.

На той же сумасшедшей скорости мы бук­вально влетели в самолет. А самолет тут же взле­тел. И полетел… полетел… полетел…

— Григорий Евграфыч, а куда мы летим?

— В Штаты.

— Куда-а? — не верила я своим ушам.

— В Америку.

Ну и жизнь у меня пошла, не соскучишься. То одно, то другое, то третье…

Впрочем, на самолетах я летать люблю. Осо­бенно мне нравится, когда самолет вдруг начина­ет трястись и создается впечатление, будто он падает. Я просто балдею от этого.

Но в данный момент мне было не до своих ощущений. Меня интересовало совсем другое.

— Но теперь-то вы можете мне объяснить, в чем дело? — спросила я у Суперопера, когда мы набрали высоту 6000 метров .

— Теперь могу, — ответил Суперопер и дос­тал из свой сумки «Дело № 2437345». Чуть по­ниже номера было крупно написано: «ПОКУШЕ­НИЕ НА ЭММУ МУХИНУ».

— А откуда вы узнали, что на меня было со­вершено покушение? — удивилась я.

— Как — совершено? — удивился и Супер­опер. — По информации, полученной Отделом по предотвращению заказных убийств, на тебя еще только собираются совершить покушение.

— Собираются? А вы разве не отравленный торт имеете в виду? — указала я на дело № 2437345.

— Нет. Я имел в виду наемного убийцу, кото­рый идет по твоим следам и которого я опередил буквально на несколько минут.

— Хм, — хмыкнула я. — Подумаешь, наем­ный убийца. Не он первый, не он последний. Ко мне этих наемных убийц толпами подсылали. Что ж мне теперь, из-за очередного задрипушного киллера в Америку удирать?

— Не путай гол с угловым, Эмма, — сказал Суперопер, который был футбольным фана­том. — На сей раз к тебе подослали самого луч­шего киллера России.