— Ты меня совсем захвалил. Но ведь есть же ещё такие люди, которые тоже добились в этой жизни определённых высот?

— Ну, наконец-то, а я думал, что чувство самолюбования захлестнуло тебя целиком.

Эра почувствовал, как покраснели щёки, стало неловко за себя. Ангел посмотрел в её глаза:

— Не переживай, главное вовремя остановиться.

— Да-да, я поняла, буду скромнее. Вернёмся к самому главному. Ты обещал показать мне, что всё-таки происходит с нами после смерти.

— Ну что же, раз ты готова, смотри.

Эра оказалась в парке. Вековые дубы, огромные сосны, подстриженные газоны, цветники. По дорожкам парка прогуливались люди, обычный земной пейзаж. Эра оглянулась, поискала глазами Ангела и услышала его голос:

— Я здесь, рядом. Ты не в своей параллели, это первый из двенадцати уровней после Земли, та половина, которую вашим языком можно назвать раем.

— А земной уровень это ад?

— Не перебивай, разве можно назвать адом вашу колыбель и школу жизни? Нет, земной уровень — это трамплин для прыжка на ту или иную половину первой параллели. Только пройдя все жизни на Земле, по делам вашим, вас распределяют. Так вот, в раю так же рождаются, проходят свою школу жизни, умирают. Только, это не такое рождение и не такая смерть, как на Земле. Нет ни боли, ни страха, есть великое понимание происходящего. Там они, в любом возрасте уходя из жизни, готовы к этому, зная о необходимости такого факта. А на Земле вы чувствуете боль и душа, сжимаясь в комок, мечется в страхе, потому что не достигла совершенства. ТОЛЬКО ТЕ, которые прошли все земные рождения, уходят спокойно, ибо у них есть это знание. Именно эти души идут на Высший суд для распределения в первой параллели.

— Да, как же это всё сложно. Как определить правильность своих поступков, чтобы не допускать ненужных ошибок?

— А стоит ли? Может именно так, через тернии к звёздам, и надо идти? Подумай об этом.

— Наверное, ты прав. А куда же уходят совершенные души?

— Дойдя до последней параллели, они становятся частичкой огромнейшей силы, Великого Океана Энергии, из которой рождается всё. Но сроков, когда вы достигаете этого, даже я не знаю. Возможно, когда-нибудь, мне объяснят это.

— А как же в этом первичном раю живут?

— Смотри, слушай и запоминай.

Карпаты. Много таинственных и необыкновенных историй таит в своём фольклоре этот край, в прочем, как и многие другие. Во все времена, из уст в уста, из поколения в поколение, люди рассказывали загадочные истории, происходившие с ними или их знакомыми. Свидетельства очевидцев обрастали новыми подробностями, и рождалась легенда. По прошествии времени, уже никто не помнил, с чьего рассказа всё началось, но каждый приписывал себе право быть первоисточником. Что удивительно, место происходящего постоянно менялось, но его особые приметы оставались неизменными. И те люди, которых интересовали эти места, легко находили их.

Я хочу поведать вам одну из таких загадочных историй. Уже никто не помнит, когда это было. Но сама история живет и по сей день.

Есть в Закарпатье маленькая деревушка в окружении лесов. Живёт своей жизнью, своими маленькими бедами и радостями. Именно там произошли таинственные события, послужившие основой моего рассказа. В гуще леса, растущего не одно столетие, есть, скрытая от глаз, поляна. Кажется, сама природа спрятала её так, что бы никто больше не мог воспользоваться её силой. А когда-то, очень-очень давно, непроходимого леса не было, и жители этой деревни гоняли своих коров и лошадей на эту поляну. Уж больно высокая и сочная росла на ней трава. Место это было окутано туманом таинственности. Странная тишина царила вокруг. Здесь даже птицы не вили свои гнёзда. Люди рассказывают, что в какое-то определённое время, на этой поляне, происходят невероятные, загадочные события. Из земли, будто по мановению волшебной палочки, вырастают два камня — исполина. Им приписывают волшебные свойства, якобы они могут исполнять любые желания. Но не каждому удаётся увидеть эти чудо — камни. Что только люди не делали, что бы подкараулить тот момент, когда они появляются. Ни кому не удавалось. И вот однажды, это чудо произошло.

В каждой деревне есть свой деревенский изгой — юродивый. Был такой и в этой. Никто не помнил, откуда он появился, родился здесь или его подкинули. По крайней мере, никто его не называл ни сыном, ни внуком, ни братом. Маленький кричащий комочек обрёл приют в доме деда Демьяна Дед этот отличался великими странностями. Лечил он не только животину всякую, но и людям помогал избавиться от недугов телесных и душевных. Долго пришлось ему лечить найдёныша. Сколько раз был малец одной ногой на том свете.

Всего его искорёжили хвори да недуги. Но справился дед с болезнями, выходил ребёнка. Только, глядя на калечного малыша, сокрушённо качал седой головой, да печалился: «ох, и нелегко придётся тебе с людьми жить. Да потерпи, в один миг перевернётся судьба твоя, будешь ты счастлив, если только сможешь удержать счастье своё». Долго скрывал дед от всех своего воспитанника. Но век человеческий не долог, тем более, сколько лет старику ни кто не знал. И как пришёл смертный час деда Демьяна, так призвал он к себе соседку, тётку Тасю, и просил её не бросать дитя неразумное на волю судьбы. Плакала тетка Тася над дедом, как все плачут: «А как зовут хоть его, за кого Бога молить?». «Моли за раба божьего Зенека, и будет тебе и ему милость да благодать».

Была Тася женщиной доброй, погиб её муж, сгинул на войне, а детей своих было девять душ, их бы прокормить да одеть. Сиротинку она не бросила, но и воли ему было дано гораздо больше, чем родным детям. Народ удивлялся, что приняла Тася калеку безродного, но та улыбалась, да говорила, что просьбу покойного выполнить обязана. Люди всей деревней, помогали ей. Кто, чем Бог послал, подкармливал ребятёнка, кто, какую — никакую, одежонку давал. Вообщем, растили всем миром.

Никто конечно годов ему не считал, но собрали его всем селом в церковную школу, наукам обучаться. Только учителя сказали, не дано ему к грамоте таланта и отправили парнишку обратно в деревню. Так и рос он, кому дрова поколоть, где за скотиной навоз убрать. Детвора смеялась над ним, дразнила, подшучивала, всякие подлости придумывала, чтобы поиздеваться. Ведь всем известно, дети — самый жестокий народ. Взрослые осаждали их, ругали, мол, нельзя над убогим смеяться, но всё без толку. Отстанут дети от него не надолго, а потом опять за своё принимаются. Он обижался, досадливо махал руками, уходил в леса, и долго, когда до вечера, а когда и до самого утра, не появлялся в деревне. Но по приметам, когда дорос он до совершеннолетия, тогда и произошли с ним загадочные превращения.

Молодёжь деревенская, которая росла вместе с ним, уже заневестилась, заженихалась, свои посиделки да гулянки напридумывала. Собирались по вечерам, песни пели да танцы отплясывали. После, расходились, кто парочками, кто в одиночку. И долго ещё над селом был слышен девичий смех, да песни про любовь. С природой не поспоришь, и Зенек наш, как-то раз пришёл на гулянье. Но стеснялся он своего вида, ведь на посиделки одевали всё самое лучшее. А откуда у сироты наряды да одежды праздничные? Да и считали его всегда дурачком — недотёпой. И лицом он был неказист да телом нескладен. С годами горб, что в детстве был почти не виден, стал расти не по дням, а по часам. И вроде встал он в сторонке, чтобы не видел никто и тихонько стоял, смотря на веселье. И вдруг, первая красавица в деревне, молодайка Кася, подбежала к нему, схватила за руки и потащила в круг танцующих. Как — будто, тяжеленные гири приковали к его ногам, ни рукою, ни головою не мог пошевелить Зенек, а только смотрел на Касю, и глупо улыбался. А Касю это только подзадоривало.

— Ну что же ты, Зенеш, как пень стоишь? Давай потанцуем. Аль ты не умеешь? Ведь ты же у нас такой прыткий! Как за дивчинами на озере подглядывать, аж на дерево залез. А тут, посмотрите на него, стоит как вкопанный!