— Да-да, конечно, пойдёмте, — загорелись глаза Гарнидупса.

— Но нас же ждут, — тихо сказала Альэра, взяв его за руку.

— Господи, я так взволнован. Дедушка, прошу вас, подождите меня, я сейчас, — он посмотрел на Альэру, — пойдём.

Гарнидупс не шёл, а почти бежал по берегу, Альэра еле успевала за ним. Дойдя до кареты, он открыл дверцу, и обратился к графине:

— Простите великодушно, что заставили вас ждать и отняли много вашего времени.

— Да что вы, не так уж и долго. Чем вы так встревожены? Господи, да на вас лица нет! Что случилось? Что повергло вас в такой трепет?

— О, это долгая история, к сожалению, я не могу вам сейчас её рассказать.

— Я думаю, у нас будет на это время. Вам удалось найти то, что искали? — Да, графиня, я очень счастлив. Вот этот дом я искал, — Гарнидупс повернулся и показал рукой на развалины.

— Позвольте, но это всего лишь руины, что же вы можете узнать на этих развалинах? По всей вероятности здесь сотни лет ни кто не живёт? Я даже припомнить не могу, кому принадлежало это поместье, — графиня задумалась.

— Видите того старика, что стоит наверху? Он обещал мне рассказать. Простите, графиня, но мы с Альэрой пойдём к нему, ты согласна, дорогая? — Гарнидупс посмотрел на подошедшую девушку.

— Боже мой, какой жуткий старец, заросший, в лохмотьях. Куда он может вас завести, вы подумали об этом? Вы наивны и доверчивы, мир полон подлости и коварства, — графиня покачала головой, — я волнуюсь за вас.

— Ну что вы, Агнесса Стефановна, я вполне самостоятелен, и уверяю вас, могу предугадать опасность. Нам совершенно ничего не грозит, — Гарнидупс улыбнулся.

— Ну что ж, раз вы так уверенны, извольте. Но Альэру я не пущу, — твёрдо сказала графиня, когда Гарнидупс попробовал её возразить, — нет-нет, голубчик, не пристало молодой девушке ходить неизвестно где по трущобам и закоулкам. Собой вы можете распоряжаться как вам угодно. Садитесь, дитя моё, вам надо отдохнуть и выспаться.

Альэра посмотрела на Гарнидупса. Он кивнул ей.

— Правда, поезжай, со мной ничего не случится, — он поцеловал её в щёку.

— Вот и славно. А вы, как устроите свои дела, найдёте мой дом без труда. Особняк графини Выбровской вам укажет любой в этом городе.

Карета уехала, а Гарнидупс побежал к ожидавшему его деду. Поднимаясь по пологому берегу, он рассмотрел старца. Но, чудо! Что за волшебные перемены произошли с ним? Из старого, дряхлого, похожего на развалины за его спиной, он превратился в мужчину лет пятидесяти. Что-то еле уловимо знакомое было в нём.

«Странно, невероятно, как это произошло? Может, это не он? Но ведь никого больше не было вокруг?! И как странно, но его лицо мне кажеться знакомым, как-будто, я не давно его видел. Но где, как? Ничего не понимаю», — думал Гарнидупс. Поравнявшись с мужчиной, он не скрывал своего удивления. А, чудом переменившийся из старика, мужчина встретил его добродушной, искренней улыбкой. Острый, пронзительный взгляд его оживших, с молодым огоньком глаз, изучающе, вглядывался в Гарнидупса.

— Именно таким, я вас и представлял, голубчик. Да-да, именно таким, размышляющим, ищущим и обретающим. Да полно, молодой человек, кому как не вам, быть прямым свидетелем метаморфоз перерождения?

Мужчина загадочно улыбнулся, взял Гарнидупса под руку и повёл его по узкой тропке вокруг развалин замка.

— Позвольте представиться, Юлиан Баровский, посвящённый в Белое Братство Адептов, не побоюсь показаться нескромным, прекрасный доктор, врачеватель не только тел, но и душ человеческих. Вы заставили меня долго ждать нашей встречи. Я почти отчаялся. Но не ваша вина, что вы не торопились ко мне на рандеву, — он громко рассмеялся, закинув голову.

Его смех взмыл птицей в высь и рассыпался там на миллионы отзвуков. Ощущение, что он видел этого мужчину раньше, продолжало нарастать. Что-то неуловимое в голосе, но очень знакомое, интонации, слышанные с самого детства. Лабиринты памяти никак не хотели находить объяснение этим странным чувствам. Они шли по тропке всё дальше и дальше. Мужчина не умолкал ни на минуту.

— Прекрасно, великолепно! Я так рад, вы просто представить себе не можете, как я рад! Я начал сомневаться в своих расчётах и формулах, а тут вы! О провидение, какая удача! Дорогой вы мой человек, — он остановился, обнял Гарнидупса, отступил на шаг, — дайте, ну дайте же мне разглядеть вас получше. Я знаю, о чём вы сейчас думаете, чудной страик, безумец, но вы не правы. Просто слушайте, что я говорю и ждите, пока ваша память подчиниться вам. Она уникальна, эта человеческая память, она никогда и ничего не забывает! Опыт, вынесенный из прошлых воплощений — всё есть, но только доступ к нужной информации памяти заблокирован, уровень сложности защиты ставит сама матушка-природа. У каждого из нас свой код для заблокирования, но как им воспользоваться знают лишь немногие. Есть люди, так называемые «ключи», которые могут с лёгкостью открыть любой код. Но знать о их существовании и встретиться с ними на земле — не каждому выпадает такая удача. Но вы её удостоились, и я безмерно рад нашей долгожданной встрече!

Восторг мужчины был так обескураживающе искренним, Гарнидупсу стало неловко. Он смутился, хотел что-то сказать, только открыл рот, как Юлиан перебил его:

Вот это да! Вы вдохновили меня на стихи, голубчик, прекрасно, прекрасно! — он снова рассмеялся весело и искренне, — прошу вас, Гарнидупс, запоминайте дорогу от вашего дома до моего, это очень важно.

Гарнидупс вздрогнул, дыхание перехватило. «Значит, всё — таки, это мой дом? Но как, да что за загадки в конце концов?» Он огляделся. Слушая своего спутника, не заметил, как они прошли довольно далеко от развалин. Впереди, прямо по среди тропки, лежала каменная плита. Они подошли к ней, Юлиан всё ещё держал его под руку. Гарнидупс хотел высвободить руку, что бы обойти плиту, но, не умолкающий спутник не позволил ему сделать это, лишь крепче сжал его локоть.

— Как соответствующе звучит ваше имя Гар-ни-дупс, — по слогам произнёс мужчина, — я правильно произношу его? О, они там, на верху, такие эстеты! Я, порой, чувствую несовершенство своего ума перед их затеями так сильно, что хочется плакать, — он скорчил кислую мину, как — будто смахнул слезу, и снова рассмеялся.

Гарнидупс заметил, что они ходят кругами вокруг плиты. Три круга по часовой стрелке, три в обратном направлении, и снова остановились спиной к, оставшимся позади, развалинам. Юлиан подтолкнул его к плите.

— Залезайте на неё, смелей, смелей, и мне помогите, годы, знаете ли. Как не хорохорься, пора смириться, печально, мой друг, когда мужчина не умеет красиво стареть, но вам ещё не понять этого, — он притворно вздохнул, прищурил глаза, видимо для того, что бы скрыть весёлые искорки.

Гарнидупс забрался на плиту, протянул руку Юлиану.

— Ну, вот мы и пришли. Прекрасный вид, не правда ли? Что мы живём на этом свете, это не достижение, а постижение.

Юлиан показал рукой вперёд. Гарнидупс огляделся. Природа вокруг была и вправду прекрасной. Яркая зелень деревьев и лугов, чистое, безоблачное небо. Только воздух казался более плотным и не прозрачным, а с, еле приметной, синевой.

— Пойдёмте, Гарнидупс, нас ждёт роскошный ужин и долгая беседа. Юлиан, и с легкостью, присущей молодому, спрыгнул с плиты на землю и они пошли по широкой дороге.

— А вот и моё скромное жилище, — указал Юлиан на большой дом в окружении деревьев, — проходите, стены этого храма экспериментов давно ждали столь почётного гостя. «Скромным жилищем» дом доктора можно было назвать с большой натяжкой. Двухэтажный особняк был вполне внушительных размеров. Внутреннее убранство комнат говорило о том, что хозяин отличался большим эстетическим вкусом. Большие картины на стенах, красивая мебель с дорогой обивкой, невероятное количество статуэток и каких-то ещё странных вещей. Видимо, хозяин очень дорожил своей коллекцией, потому что всё было расставлено с любовью и еле уловимым смыслом.