— Не забывай о пожарной безопасности, Том, — возразил он. — Выбрасывай. Мы не можем позволить, чтобы этот дом сгорел из-за какого-то сентиментального старика, цепляющегося за свое прошлое. Ну а теперь приведи себя в порядок и беги домой.

Мне было очень жалко Сида. Теперь, когда я лучше узнал его, я увидел, что часто он прячет свои истинные чувства. Как я. Он ведет себя так, словно ему все безразлично, хотя на самом деле это совершенно не так. Совершенно.

Вечером позвонила Санни. Ей не терпелось рассказать мне, что случилось с Ником и Ришель, когда они присматривали за Тарквином.

— Что тебе рассказать вначале: хорошую новость или плохую? — спросила она.

— Сначала плохую! — Я был настроен злорадно.

— Нет, сначала хорошую, — возразила Санни. — Им удалось все время держать Тарквина одетым. Это единственная хорошая новость.

— А как насчет плохих новостей? Санни хихикнула.

— Он разрисовал дом Ника.

— Разрисовал? Весь дом?

— Да нет, глупый. Сейчас расскажу. Они взяли его из школы и отвели к Нику домой. Ник хотел показать Ришель видеофильмы, которые он снял сам.

— Я не знал, что у Ника есть видеокамера.

— Ой, у Ника все есть, — ответила Санни. — Так вот, они добрались до дома. Матери Ника не было. Ник предупредил Тарквина, что если тот не хочет попасть в беду, то должен вести себя прилично. Заявил, что не потерпит всякой ерунды, и пообещал дать Тарквину доллар, если тот будет пай-мальчиком.

Типичное для Ника поведение, подумал я. Для него деньги — способ решить все проблемы.

Санни продолжала:

— Ник принялся показывать Ришель видеофильмы, и они не замечали ничего, пока не увидели, что из аквариума поднимаются пузыри и пена выплескивается на пол. Тарквин насыпал в аквариум стирального порошка.

— Ну и ну!

— И потом…

— Он разрисовал дом, — напомнил я.

— Потом, — продолжила Санни, — после того, как Ник спас тех рыбок, что не успели издохнуть, он запер Тарквина в спальне с книжками и заявил, что если Тарквин выйдет оттуда, то он его убьет. Затем они с Ришель начали чистить аквариум. Когда они справились с этим, выяснилось, что настало время отводить Тарквина домой. Они отправились за ним.

Я услышал в трубке хихиканье Санни.

— Он сидел на полу в спальне, там же, где они его оставили. Но рубашка у него была испачкана в краске. "Что это?" — спросил Ник. Через некоторое время ему удалось выяснить, что мальчишка выбрался через окно и нашел в гараже банку с краской и кисти.

"Предстоит уборка", — подумал Ник. Они вышли на улицу и вот тут-то увидели, что натворил Тарквин. На фасаде дома огромными черными буквами было написано: НИК — ВОНЮЧКА.

Я долго хохотал в трубку, не в силах остановиться.

— Ну, нам же говорили, что у ребенка творческие способности, — произнес наконец я. — Нужно отдать ему должное. Удалось ли им отскоблить краску?

— Ник оттирал скипидаром и отчистил большую часть до того, как вернулась его мать.

Не думаю, что Ришель помогала ему.

Вот что получается, когда пытаешься быть построже с Тарквином.

— А кто будет с ним завтра? — спросил я.

— Угадай.

— Ты?

— Вместе с Лиз. И к себе домой я его не поведу.

— А что ты собираешься с ним делать? Миссис Андерсон хочет, чтобы он ходил гулять и проявлял свои творческие способности.

— Мы с Лиз решили сказать миссис Андерсон, что мы согласны присматривать за этим недоноском только в ее квартире. Иначе мы откажемся от этой работы. И еще: возможно, мы не сможем сидеть с ним все два часа.

— Почему?

— Маме не хочется, чтобы я возвращалась домой по темноте.

— Почему? Когда ты заканчиваешь работу, только смеркается.

— Из-за Вытрясателя, почему же еще!

— Но ты возвращаешься не одна, и ты еще ребенок…

— Мама разговаривала с полицейскими. Прошлым вечером был ограблен служащий одной из страховых компаний. Он закрывал здание, и Вытрясатель напал на него в коридоре. Забрал около тысячи долларов.

— Он знает, у кого есть деньги… — начал я.

— Дай договорить. Этот парень все еще в больнице. С ним все будет в порядке, но они считают, что Вытрясатель становится все более жестоким. Они не берутся предсказать, каким будет его следующий шаг.

— И что ты намерена делать?

— Я должна быть дома до наступления темноты. Миссис Андерсон либо придется смириться с этим, либо найти кого-нибудь другого, чтобы смотреть за Тарквином. Я должна уходить вовремя. До завтра!

Когда мама без предупреждения распахнула дверь в мою комнату, я сидел на полу посередине комнаты. Вокруг меня громоздились кучи кусочков головоломок. Мама думала, что я занят уроками…

— Я этого не видела. — Она прикрыла рукой глаза. — Том, я хочу поговорить с тобой насчет этой работы в "Лавке чудес"…

— А что такое?

— Мы с Брайаном не в восторге от того, что ты работаешь там каждый день, милый.

Это слишком много.

— Но скоро это кончится, — возразил я.

— Как скоро?

— Через несколько дней.

— И все?

— Да, все.

— Тогда ладно. Но постарайся возвращаться домой до темноты. Я побаиваюсь Вытрясателя. Хорошо?

Этой ночью я лежал в постели и думал о Сиде и волшебном магазине. Поработав там некоторое время, я был вынужден признать, что Ник прав. Сид не получал достаточно прибыли, чтобы содержать магазин. Если ему везло, то у него бывала пара покупателей за день. В конце концов, многих ли детей интересуют фокусы? У него были в продаже косметические наборы, игры и головоломки, но, зайдя в магазин, их невозможно было заметить. Магазин, как внутри, так и снаружи, выглядел ужасно. Просто ужасно.

Вдруг меня осенила идея. Сид может получать прибыль и сохранить магазин — если только послушается меня!

Сид, — сказал я, — я знаю, что это сработает. Правда, понадобится некоторое количество денег, но…

— Том, я могу прикупить еще игр, — сказал Сид. — О деньгах не беспокойся. В настоящее время это не такая уж проблема. Но игры, которые у меня есть, просто не расходятся. Почему ты думаешь, что новые игры не закончат свою жизнь так же, собирая пыль на полках?

— Для начала разрешите мне заняться витриной, ладно?

— Как хочешь.

Первым делом я вытащил оттуда весь хлам. По большей части коробки и пакеты настолько выгорели на солнце, что невозможно было разобрать, что на них написано.

Затем я вымыл стекло изнутри и снаружи.

Потом, вытащив из кладовки двух манекенов, я одел одного из них в костюм Зигмунда-Волшебника: полосатые брюки, белая рубашка с рюшами, галстук-бабочка, длинный черный плащ и остроконечная шляпа. Другой костюм Сида, белый с красным тюрбаном, я оставил в коробке в кладовой.

Затем я установил коробку для распиливания людей и уложил в нее второй манекен, надев на него для пущего реализма парик. Старая пила в руке первого манекена и два старых плаката с изображением Сида по сторонам довершали картину.

Сид вышел вместе со мной на улицу, чтобы посмотреть на витрину как следует.

— Выглядит превосходно, — сказал он. — Ты художник до кончиков пальцев, Том. Я же всего-навсего старый однорукий и одноглазый обманщик. Боюсь, что мне никогда бы не удалось заставить магазин так выглядеть. Когда мы там стояли, мужчина и женщина, снимавшие квартиру наверху, подошли и остановились рядом. Они собирались на свою вечернюю прогулку и вышли на улицу, обогнув дом сзади.

— Приводим в порядок фасад? — ухмыльнулся парень.

Женщина нервно хихикнула и отбросила с глаз слипшуюся прядь волос.

— Дэйв и Донелл, — произнес Сид, — я хочу познакомить вас со своим учеником, Томом. Он сказал, что сделает меня богачом. Том, это мои жильцы, Дэйв и Донелл Динкли. Они никогда не обещали, что сделают меня богатым — и не сделали.