— Наверное, приятно самому решать, что делать. — Санни размякла; сейчас его общество вполне устраивало ее. — А я вот львиную долю своей жизни пытаюсь понять, чем мне хочется заниматься. Наверное, я никудышный работник, — продолжала она со вздохом. — Терпеть не могу всяких правил и начальства. Зато люблю поспорить.

— Неужели?

Ей понравилась его улыбка.

— Да, представь себе! Но, видишь ли, я так часто бываю права, что мне очень трудно признать себя неправой. Иногда я жалею, что я не такая… гибкая.

— Почему? В мире полно людей, которые умеют прогибаться.

— Наверное, они счастливее меня, — прошептала Санни. — А идти на компромисс тебе ведь всегда неприятно? Да и признавать свою неправоту тоже не хочется.

— Мне уж точно не хочется.

Она рассмеялась и лениво потянулась.

— Мне тоже. Придется нам всю ночь следить за огнем, чтобы не замерзнуть. Будем меняться. — Она зевнула и подложила руки под голову. — Разбуди меня через два часа, и я тебя сменю.

Убедившись, что она спит, Джейкоб накрыл ее пестрым покрывалом и поднялся на второй этаж. Менее чем за десять минут он изменил необходимые настройки и подключил к ее настольному компьютеру свое микроустройство. Конечно, памяти в микроустройстве гораздо меньше, чем в бортовом компьютере на звездолете, но ее хватит, чтобы написать отчет и найти ответы на накопившиеся у него вопросы.

— Компьютер, включайся!

— Есть! — отозвался тихий, бесстрастный механический голос.

— Диктую отчет. Хорнблауэр Джейкоб. Сегодня 20 января. Из-за метели вынужден остаться в хижине. Здесь отключилось электричество — в XX веке энергоснабжение крайне ненадежно. Видимо, электричество передается по проводам, которые повреждаются во время метели. Около восемнадцати ноль-ноль свет отключился. Каково приблизительное время починки?

— Загрузка данных… Сведений недостаточно.

— Этого я и боялся. — Подумав, он продолжал: — Санбим Стоун очень изобретательна. Для освещения она использует свечи… восковые свечи! Для тепла жгутся дрова. Тепла, конечно, не хватает; камин обогревает лишь небольшую площадь. Однако живой огонь… — он долго подыскивал нужное слово, — создает уют. — Злясь на себя, он снова замолчал. Лучше не вспоминать, какой соблазнительной она показалась ему при свете пламени. — Как я уже сообщал ранее, характер у Санбим Стоун тяжелый. Она агрессивна и вспыльчива. Но, несмотря на недостатки, она щедрая, великодушная, время от времени вполне доброжелательная и всегда… — С губ едва не слетело слово «желанная». Джейкоб поспешил прикусить язык. — Весьма интересная особа, — продолжал он. — Считаю необходимым дальнейшее наблюдение. И все же не верится, что она — типичная представительница своего времени. — Он снова помолчал и побарабанил пальцами по столешнице. — Компьютер, как женщины в XX веке относились к процессу сочетания?

— Загрузка данных.

Как только Джейкоб задал вопрос, ему захотелось отозвать его. Но компьютер ответил быстро:

— Необходимой составляющей считалось физическое влечение, которое иногда именовали алхимией. Девяносто семь целых и шесть десятых особей женского пола предпочитали испытывать и эмоциональное притяжение. Кратковременные половые связи на данном отрезке XXстолетия вышли из моды. Приветствовалась взаимная ответственность сексуальных партнеров. Приветствовалось умение красиво ухаживать…

— Что такое «красиво ухаживать»?

— Загрузка данных… Ухаживать — значит окружать заботой, комплиментами и подарками, создавать романтическую обстановку. Олицетворением романтической обстановки признавались слабое освещение, тихая музыка, цветы. Признаками ухаживания также считались…

— Хватит! — Джейкоб потер лицо. Может, он сходит с ума? С чего вдруг он задает компьютеру такие антинаучные вопросы? И с чего вдруг его тянет завязать такие совершенно антинаучные отношения с Санни Стоун?

Он приехал сюда с одной целью… нет, с двумя. Первая цель самая важная — он должен найти брата и вернуть его домой. Вторая — собрать как можно больше сведений об интересующей его эпохе. Санни Стоун — живая свидетельница. Она предоставит ему необходимые данные, и больше ничего.

Его влечет к ней. Совершенно антинаучно и вопреки всякому здравому смыслу, зато вполне осязаемо. Можно ли хотеть женщину, которая раздражает его почти так же, как забавляет? Почему его волнует женщина, с которой у него так мало общего? Их разделяют столетия. Ее мир, хотя и привлекательный в строго научном, так сказать, клиническом смысле, в целом ужасно расстраивает его. И она… тоже его расстраивает, доводит до бешенства.

Сейчас самое лучшее — вернуться на звездолет, запрограммировать компьютер на возвращение и лететь домой. Если бы не Кэл, он бы так и поступил. Джейкоб внушал себе, что остается здесь только ради Кэла.

Он осторожно отсоединил от компьютера свое мини-устройство и сунул его в карман. Когда он спустился вниз, Санни еще спала. Стараясь двигаться тихо, он подбросил в огонь еще одно полено и сел на пол рядом с ней.

Шли часы, но ему не хотелось ее будить. Сам он приучился спать мало или обходиться вовсе без сна. Больше года подряд его стандартный рабочий день продолжался восемнадцать часов. Чем ближе было к концу расчетов, необходимых для успешного путешествия в прошлое и обратно, тем больше он спешил. И ведь он добился успеха! Джейкоб смотрел, как огонь пожирает дрова. Он добрался в то место и время, куда хотел. Правда, появился на несколько месяцев позже запланированного срока.

И что же? Оказывается, его брат успел жениться! Если верить Санни, он счастлив и доволен жизнью. Кэлу трудно будет прочистить мозги. Но он постарается.

Конечно, Кэлу придется нелегко, но он, Джейкоб, все ему растолкует. Все ясно как день. Человек принадлежит тому времени, в котором он родился. У него своя жизнь. И кроме того, его опрометчивая выходка способна вызвать самые неожиданные и нежелательные последствия. Как круги по воде… точнее, по всей Вселенной.

Поэтому он просто обязан забрать брата в будущее, откуда они оба родом. Постепенно Кэл забудет женщину по имени Либби. Точно так же, как он, Джейкоб, забудет Санбим Стоун… так он себе внушал.

И тут она пошевелилась и тихо вздохнула. Его словно током ударило. Несмотря на то что он только что пришел к вполне логичным выводам, он повернулся к ней и стал смотреть, как она просыпается.

Она взмахнула ресницами и открыла глаза. В полумраке ее веки и ресницы походили на крылья экзотической бабочки. Глаза, еще затуманенные спросонок, были огромными, темными. Его она не замечала; она недоуменно смотрела на мерцающее пламя и медленно потягивалась всем телом — каждой мышцей. Толстый красный свитер натянулся, подчеркнув все изгибы ее фигуры.

У него пересохло во рту. Сердцебиение участилось. Он проклял бы ее, но на это не было сил. Сейчас она была так невероятно красива, что он мог лишь тихо сидеть на месте и молиться о том, чтобы ему вернули здравый рассудок.

Санни тихо застонала. Джейкоб прищурился. Она перевернулась на спину, закинула руки за голову, потом подняла их к потолку. Впервые в жизни ему страстно захотелось выпить.

Наконец она повернула к нему голову:

— Почему ты меня не разбудил?

Голос у нее спросонок был низкий, хрипловатый. При звуках этого голоса кровь отлила от головы Джейкоба и устремилась вниз.

— Я… — Смешно, но оказалось, что ему трудно говорить. — Раз уж мы здесь вместе, то…

Голова отключилась. Позже, когда у него появится время для размышлений, он скажет себе, что у него сработал рефлекс — такой же непроизвольный, как, скажем, коленный или глотательный. Он действовал интуитивно. Он ничего не планировал заранее. И конечно, его поступок нельзя было назвать умным.

Он притянул ее к себе и, положив руку ей на затылок, прильнул губами к ее губам. Она забилась; изумление и гнев прибавили ей сил. Но он лишь крепче прижал ее к себе. Так страстно он еще никогда не хотел поцеловать ни одну женщину. Ради единственного поцелуя он готов был умереть!