Он провел рукой по ее коротким волосам. Теплый шелк. Пальцы скользнули ниже, по нежно изогнутой шее. Горячий атлас. Языком он попробовал на вкус ее губы, и она прижалась к нему.

Еще никогда он так быстро не терял самообладания и не взмывал в такую заоблачную высь.

Ему стало больно. А ведь раньше ему еще ни разу не становилось больно от желания. Он пошатнулся — как будто от голода или недосыпа. А еще вдруг подступил страх. Ему показалось, что отныне он больше не хозяин своей судьбы.

Вот почему он буквально оттолкнул ее от себя, впившись пальцами ей в плечи. Он задыхался, как будто долго взбирался в гору. Глядя на нее, он подумал, что перед ним разверзлась бездна, на дне которой острые, зазубренные скалы и кипящее море.

Она ничего не говорила, только не отрываясь смотрела в его глаза, ставшие вдруг огромными и темными. В тусклом зимнем свете она стояла неподвижно и молча.

— Кажется… — Голос Санни был таким слабым, что ей пришлось замолчать и восстановить дыхание. — Кажется, ты так нестандартно хотел доказать мне свою правоту?

Джейкоб сунул руки в карманы и почувствовал, что она обзывала его совершенно справедливо. Он действительно дурак.

— Если бы я этого не сделал, я бы врезал тебе в челюсть. — Так или иначе, а в нокауте оказался он.

Отдышавшись, Санни кивнула.

— Если ты собираешься какое-то время жить со мной под одной крышей, нам придется кое о чем договориться.

Как она быстро оправилась, подумал Джейкоб с неожиданной для себя горечью.

— Насколько я понимаю, ты предлагаешь мне жить по твоим законам?

— Да. — Санни очень хотелось сесть, но она заставляла себя смотреть ему в глаза. — Спорить можно обо всем. Я тоже люблю хорошенько поспорить.

— Ты очень соблазнительна, когда распаляешься.

Она открыла рот — и тут же снова его закрыла. Каков наглец!

— Тебе придется как-то усмирять себя.

— Смирение — не моя добродетель.

— Иначе отправишься спать в палатке под деревом — а снега выпало довольно много.

Джейкоб покосился на окно:

— Я подумаю.

— Вот и хорошо. — Санни снова глубоко вздохнула. — И хотя мы с тобой не слишком нравимся друг другу, раз мы вынуждены жить под одной крышей, постараемся оставаться цивилизованными людьми.

— Красиво говоришь. — Ему захотелось погладить ее по щеке, но он благоразумно удержался. — Можно кое о чем тебя спросить?

— Можно.

— Ты всегда так радикально относишься к мужчинам, которые тебе не нравятся?

— Не твое дело! — Она снова порозовела.

— Я думал, это вполне цивилизованный вопрос. — Джей-Ти улыбнулся и сменил тактику: — Но я его снимаю. Если мы с тобой снова о чем-нибудь заспорим, все закончится в постели.

— С чего ты…

— Хочешь попробовать? — тихо сказал он.

Санни опустила голову.

Джейкоб кивнул с довольным видом:

— Судя по всему, нет. Не бойся, я тоже не хочу. — С этими словами он сел и снова взял в руки отвертку. — Будем считать, что произошло недоразумение.

— Да ведь ты первый начал…

— Да. — Джейкоб поднял голову и смерил ее спокойным взглядом. — Я.

Она не уходила только из гордости. На самом деле ужасно хотелось забиться в норку и зализывать раны.

— Насколько я понимаю, об извинениях и речи быть не может?

— Мне не нужны извинения, — просто ответил он.

Она запустила в него подвернувшейся под руку деталью тостера.

— Хорнблауэр, ведь ты первый распустил руки!

Он сдержался с трудом. Если он снова дотронется до нее сейчас, они оба пожалеют.

— Ладно, Санни. Прости, что поцеловал тебя, — через силу выговорил он, глядя ей в глаза. — Даже выразить не могу, как мне жаль.

Она развернулась и выбежала из кухни. Извинения ее не смягчили. Даже наоборот, еще сильнее распалили раненое самолюбие. Она схватила тяжеленную книгу и метнула ее через всю комнату. Лягнула ногой диван, выругалась и бросилась вверх по лестнице.

Ничего не помогало. Совсем не помогало. Она по-прежнему кипела от бешенства. И, что хуже, гораздо хуже, в ней бурлило желание, откровенное, горячее желание, подогреваемое яростью. И все из-за него, думала Санни, хлопая дверью. Она не сомневалась, что он нарочно завел ее.

Ему удалось довести ее до точки кипения — она бездумно ответила на его поцелуй!

Санни обещала себе: такого больше не повторится. Он ловко перехитрил и унизил ее; неизвестно, что хуже. За несколько часов он преуспел и в том и в другом. Ничего, он ей за все ответит!

Она бросилась на кровать. До вечера она не выйдет из комнаты. И придумает, как превратить жизнь Джейкоба Хорнблауэра в ад.

Джейкоб ругал себя. Не надо было к ней прикасаться. Потом весь его гнев обрушился на Санни; он с удовольствием винил ее во всех смертных грехах. Он с самого начала понял, что она опасна.

В XX веке — как, впрочем, и во все остальные века — бывают люди, словно специально созданные для того, чтобы осложнять жизнь другим. Санбим Стоун — одна из них. Красивая, страстная, грациозная, пылкая — у нее есть все, что нужно, чтобы заманить мужчину в ловушку. Вывести его из себя, довести до края пропасти… И столкнуть с обрыва.

С самой первой встречи она держится вызывающе. Ее холодные улыбки, ее язвительность лишь сильнее распаляют его. Трудно совладать с такой противницей… Тем более что она все прекрасно понимает.

Когда он поцеловал ее — хотя, бог свидетель, не собирался, — его как будто зашвырнуло в гиперпространство, только без звездолета. Откуда он мог знать, что ее пухлые губки окажутся такими взрывоопасными?

Джейкоба всегда тянуло к страстным женщинам. Хотя… какая, собственно, разница? Он не собирается увлекаться Санни. Ему нельзя. И он, будь он проклят, не хочет увлекаться, какие бы еще уловки ни были в ходу в ее проклятом XX веке!

Постепенно он убедил себя, что во всем случившемся целиком и полностью виновата она. Она нарочно дразнила и искушала его. Она хотела его соблазнить! И ей это блестяще удалось. Джейкоб стиснул зубы. Она довела его до белого каления, и он среагировал, как всякий нормальный мужчина на его месте. Она спровоцировала его, уставившись своими огромными глазищами, в которых страсть мешалась со страхом. Да, Санбим Стоун — та еще штучка! Он ведь изучал историю XX века. Надо бы запомнить, что тогда женщины обожали ставить мужчин в тупик. И дошли в своих комбинациях до совершенства.

Сунув руки в карманы, он подошел к окну полюбоваться на метель. А она умница, думал он. Жесткая, несокрушимая, как венерианский кристалл, только вдвое опаснее. Санни сразу поняла: он что-то недоговаривает. Вот и решила вытянуть из него все, что он скрывает. Что ж, посмотрим, кто кого!

Джейкоб не сомневался, что выйдет победителем в битве интеллектов. Интересно, много ли понадобится сил на то, чтобы перехитрить женщину XX столетия? В конце концов, он более чем на двести лет опережает ее на шкале эволюции. Жаль, что она так его заводит. И так примитивно красива. Но он не зря стал ученым. Джейкоб уже все для себя решил. Роман с ней заводить ни в коем случае нельзя — он же не хочет лишаться равновесия!

И все же в одном она права. Какое-то время им придется прожить бок о бок. Во всей округе вообще нет никого, кроме них двоих. А снегопад такой обильный, что им, скорее всего, не удастся выбраться из хижины несколько дней. Как ни неприятно, пока она ему нужна.

Ему придется как-то перехитрить или обмануть ее, чтобы добраться до брата. А он обязательно доберется до Кэла, чего бы это ни стоило.

Джейкоб окинул кухню неспешным взглядом. Во-первых, хижина так мала, что им едва ли удастся не сталкиваться. Можно, конечно, вернуться на звездолет, но результаты первых наблюдений удобнее записывать здесь. Возможно, он поймет, почему Кэл решил остаться в этом времени и в этом месте. На звездолете, конечно, спокойнее, зато здесь легче удовлетворить любопытство.