— Мы сможем достойно их встретить, — улыбнулась Мадлен. — То, в чем нас обвиняют, или просто ложь, или же те случаи, которые вообще к делам вампиров отношения не имеют. Тогда, когда нам приходилось бывать на территории Сторца, мы решали проблемы с ведьмами. Ты знаешь это лучше, чем кто бы то ни было.

— Я лучше, чем кто бы то ни было, знаю, что ты говоришь правду. И знаю, что нет ни одного доказательства того, что это действительно так. Артур сражался на землях Сторца, а в кое-какие конфликты была втянута и Мира. Но нет никого, кто видел бы, как ведьмы применяют там свою силу в их присутствии.

— В последний раз я как раз преследовала ведьму, — заявила Мира в ответ на это.

— Ты преследовала девушку-готессу, едва не убив при этом упыря Сторца, — утвердительно произнес Кирилл. — Но ведь она не сделала ничего, что хотя бы как-то позволило идентифицировать ее как ведьму. Никто, кроме тебя этого не видел. Сторца смогут обернуть дело так, как будто вы все это выдумали, чтобы иметь возможность безнаказанно у них хозяйничать. Им ведь совсем не нравится, что при разделе Донецка вам достались деловые районы.

— Умоляю тебя! — Мадлен демонстративно воздела руки к небу. — Ты ведь знаешь, что из всех донецких земель нам досталось меньше всех. Наиболее оживленные районы все равно контролируются тобой.

— Но мне кажется, что это справедливо, — пожал Кирилл плечами.

— И это вполне резонная плата за то, что всем известно, кто самый древний вампир в этом городе! — впервые вступила в разговор Соэрен. — Мессир — все время на виду. В то время как вам, девушки…

— Саша! — оборвал ее Кирилл, очевидно вовремя, потому что брови всех трех рыжеволосых вампирш сошлись на переносице.

Соэрен осеклась.

Очевидно, она была фанатично предана обратившему ее и готова защищать его права всеми возможными способами. Даже сделав оскорбительный намек на то, насколько же они еще молоды.

— Думаю, нам не следует сейчас обсуждать, кто и какое место занимает в этом городе, — сказал Кирилл совершенно спокойно и прямо глядя в глаза Мадлен. — Лично меня в сложившейся ситуации устраивает абсолютно все. И я имею в виду не только свое положение, но и ваше тоже. Потому я намерен выступать защитником ваших интересов. И все, чего мне хотелось бы, это чтобы вы были более осторожны, потому что Сторца сделают все, чтобы ограничить вас или же вообще изгнать.

— Я думаю, ты несколько преувеличиваешь, Винченцо, — произнесла рыжеволосая вампирша.

Я вздрогнула. Винченцо? Почему она так назвала Кирилла?

— Это не совсем мое имя, — мягко улыбнулся он. — И я попросил бы тебя все же называть меня так, как называет меня это государство.

Мадлен только усмехнулась, ничего не говоря. Совершенно уверенная в своем очаровании, которое, как я была уверена, на Кирилла не имело ровным счетом никакого воздействия. Эта женщина была ему совершенно безразлична, просто он по какой-то причине считал ее меньшим злом, чем Сторца, а потому стремился защитить. Она же совершенно этого не понимала. Занятая собой, Мадлен упорно отказывалась видеть мир таким, каким он был на самом деле.

— Ты всегда найдешь поддержку у меня и моего семейства, если тебе необходимо будет защитить свои интересы, — произнес Кирилл, поднимаясь. — Это главное, о чем я хотел сегодня сказать всем вам.

— Мы все благодарны тебе, — кивнула Мадлен, оставаясь на своем месте, хотя все остальные в комнате вскочили на ноги, и их примеру поспешила последовать я. — и попытаемся в первую очередь отблагодарить тебя тем, что тебе не придется исполнять свое обещание.

Кирилл лишь улыбнулся и двинулся в сторону двери. Я заторопилась вслед за ним, шествие замыкали Соэрен и Марк.

Мы спустились в подземный гараж в полном молчании. И лишь когда наши машины отъехали довольно далеко от дома принцесс, Кирилл спросил:

— Ты очень голодна?

— Могу потерпеть, — сказала я, чувствуя, как голод буквально обжигает мне горло.

— Обычно, когда мы собираемся вместе, то словно усиливаем свой голод, — сказал он. — И чем больше вампиров присутствует, тем голоднее мы себя чувствуем. Потому-то вампирские семейства очень редко насчитывают больше десяти особей. Хотя, десять — это также очень много. И по этой же причине мы стараемся не собираться вместе слишком часто. На заднем сидении — термосумка, открой.

Я послушно перебралась на заднее сидение, стараясь сделать это как можно быстрее и незаметнее, не заставляя, тем не менее, свои движения ускориться. Вид пакетов с донорской кровью, которые оказались в сумки заставил меня буквально застонать.

— Пей побольше, — сказал Кирилл. — Потому что сейчас тебе понадобится еще больше сил.

— Зачем? — спросила я, с трудом отрывая от губ буквально прокушенный мною пакет и чувствуя, как прохладная капелька сбежала вниз по подбородку.

— Затем, что сейчас мы едем к Сторца.

— Что?

Я едва не пролила кровь на сидение.

— Пей, я буду рассказывать, — произнес он. — Принцессами руководит Мадлен, а о ней я не самого высокого мнения. Она молода, и ей нет особой нужды перебираться в такую страну, как Украина. То, что она здесь, только доказывает, что в более благополучных странах она не прижилась, потому приехала сюда, чтобы поднабраться силенок и снова броситься на завоевание Европы. Но, кажется, ей и здесь не удержаться, если она будет рассчитывать только на себя. Сторца довольно скоро зажмут ее в угол, если им никто не помешает. Кристина, хоть и молода, явно намного ее умнее.

— А что они вообще собой представляют? — я на секунду оторвалась от пакета.

— Они — семейство в высшей степени любопытное. Лет двести назад мне с ними приходилось довольно часто видеться в Италии. Я осел в Тоскане, они — во Флоренции. Основатель семьи Франческо, и четверо его обращенных, три мужчины и одна девушка — Кристина. Франческо был достаточно стар. Поговаривают, что он принадлежал еще к семье сенаторов в Древнем Риме, и думаю те, кто так считал, не слишком ошибались. Я точно знаю, что старейший из им обращенных принадлежал к семье настоящих бретонских кельтов, которые на тот момент еще не перестали быть народом. Наверное поэтому он многим мешал. Слишком древний, слишком могущественный, слишком мудрый. Лет пятьдесят назад его и его семейство было уничтожено неизвестными убийцами. Выжила только Кристина. На тот момент прошло не более десяти лет с ее обращения, и ее просто не посчитали нужным трогать, потому как особой угрозы она ни для кого не представляла, тайн семьи не знала и никакого влияния не имела. Ей даже нельзя было еще говорить в присутствии представителей не своей семьи. Несколько десятилетий об этой девушке вообще ничего не было слышно. Она покинула Флоренцию и скиталась неизвестно где. И лишь недавно она появилась в Осло и потребовала, чтоб ей позволили восстановить ее семейство. Ей позволили. Более того, позволили то, что позволяется лишь самым слабым — беспрецедентное количество обращений за очень короткое время.

— Почему? — спросила я, чувствуя, что жажда, наконец-то отступает, хотя мне хотелось выпить еще крови.

— Кристина — молода, потому не может создать сильных вампиров. Сил недостаточно даже для нее одной. Старейшины формально пекутся о благе всех вампиров, потому они и отвели ей территорию в таком отсталом государстве, где она мало кому могла бы помешать. Фактически, она находится под их защитой, а для того, чтобы семейство могло существовать, Кристине позволили создать шестерых защитников.

Так значит в семье Сторца — семеро вампиров? И шестеро из них — моложе десяти лет? Почти мои ровесники?

— Они не могут ничего поделать с другими вампирами, — сказал Кирилл. — Но для людей представляют реальную угрозу. Есть только одно «но». Пятерым из них нельзя жить больше пятидесяти лет. Кристина обязана будет уничтожить их в присутствии посла старейшин, одного за другим. А потом снова создать пятерых. И так до тех пор, пока ей не исполнится триста лет.