Черт, уж не шантажировать ли он меня надумал в конце семестра? Ну, ради разнообразия, если просто платить ему надоело. Хотя, я и так собиралась поставить ему зачет автоматом. Он ведь всегда знал обстоятельный ответ на любой вопрос, какой бы ему не задали.

Следующая наша встреча состоялась при еще более интригующих обстоятельствах. Мы с Юрой зашли в бар для байкеров, где нам очень нравилось сидеть, потому что и посетителям, и официантам обычно было совершенно плевать на все, что происходило в зале. Можно было творить все, что угодно. Юра пил виски, я — мартини с текилой. И вскоре мы были уже настолько пьяными, что все закончилось довольно таки… Сейчас мне неприятно вспоминать об этом.

Накануне заведующий кафедрой вызвал меня на ковер и отругал совершенно ни за что. У этого господина была интересная философия; он считал, что за одного битого дают двух небитых. Поэтому любил устраивать выволочки на пустом месте. Меня же, естественно, это очень сильно выбивало из колеи. Мне так захотелось хотя бы на время выйти из роли преподавателя, забыть обо всем, что связывало меня со званием государственной служащей, что я совершила самый идиотский акт протеста из всех, которые мне приходилось совершать за всю мою жизнь. Я прямо в баре начала делать Юре минет. Поначалу тот пытался протестовать, но потом, поскольку тоже был довольно пьян, расслабился и получил удовольствие. Довольная собой, я чмокнула его в губы и отправилась в туалет мыть руки.

Кирилл сидел как раз напротив нашего столика, медленно потягивал пиво из большой кружки и с любопытством наблюдал за происходящим. Не могло быть никаких сомнений в том, что он видел, чем мы занимались от начала и до конца. Хотя наш столик и был частично отгорожен от зала, но не настолько, чтобы со своего места Кирилл не заметил бы ничего.

На мгновение я застыла на месте, просто тупо пялясь на него, и сквозь дурман, наполнявший мою голову, начиная понимать, что именно только что сделала, что он должен был думать обо мне, и что мне самой сейчас о себе нужно думать. К тому же, они с Юрой учились на смежных специальностях. Они наверняка должны были видеть друг друга в коридорах университета. Кирилл знал, что это — мой студент.

Мне захотелось убить этого типа. Или, по крайней мере, ударить его в противно и неизменно ухмыляющееся лицо, чтобы стереть с него эту насмешку. Тебе забавно, паршивый денежный мешок? Или ты просто стараешься так скрыть свою зависть, потому что у самого, судя по всему, подружки нет, иначе с чего бы тебе сидеть тут одному? Наверное, при таком мерзком характере и внешность не спасает!

Одарив его убийственным взглядом, я ринулась в туалет. Когда же вернулась, Кирилла за столиком уже не было. Там стояла почти нетронутая кружка пива и лежала купюра, которую еще не успел забрать официант.

Сославшись на головную боль, я уговорила Юру уйти оттуда. Мы взяли такси, доехали до его дома, где он поцеловал меня, сказал, что я была просто великолепна, дал мне денег расплатиться с таксистом и вышел. Меня же машина повезла дальше, домой.

По каким-то своим соображениям я никогда не доезжала на такси до своего дома, предпочитая выходить у соседнего. Так было и на этот раз. Расплатившись, я вышла из машины. Несмотря на конец мая, на улице было довольно зябко. Или же моя дрожь объяснялась нервным напряжением. Больше всего хотелось, чтобы из этого вечера выпала одна из составляющих — бар для байкеров, минет, Юра или Кирилл. Чего-то не должно было случаться. Но, по какой-то иронии, все составляющие сошлись, и я не представляла, как смогу прийти к ним в группу на экзамен и как буду расписываться у этого негодяя в зачетке.

— И о чем вы так глубоко задумались, Дарья Александровна?

Услышав знакомый голос, да еще и этот, я просто подпрыгнула от испуга. Как он умудряется подходить так тихо? И что он, черт возьми, тут делает???

— Кирилл, какого… — пролепетала я.

— Вы не волнуйтесь так, — прервал он меня, все так же мягко и уверенно. — Я никому не скажу, что сегодня случилось в том баре. Но вот насчет того вашего приятеля далеко не уверен. Он обязательно проговорится. Между нами говоря, выбор вы сделали не лучший.

— Что тебе нужно? — я вся словно ощетинилась, когда он подошел ко мне ближе.

— Просто ваше общество, — пожал тот плечами, останавливаясь очень близко от меня. Я должна была бы почувствовать его дыхание, но почему-то ничего подобного не было. — Просто немного больше вашего общества. Вы ведь очень любопытная барышня. Иногда я даже испытываю нечто сродни восхищению, глядя на вас. Реальность в данном случае превосходит мои ожидания.

Когда я удивленно посмотрела на него. Он подмигнул. Уж не думает ли он…

— Кирилл…

— Можно я вас провожу? — спросил он. — Вы не очень твердо стоите на ногах.

Увидев мое хмурое выражение лица, Кирилл только улыбнулся.

— Не поймите превратно, пожалуйста. Я не намерен вас шантажировать или приставать. Просто хочу убедиться, что вы — в порядке и добрались домой.

— С чего бы такая забота? И, кстати, как ты тут оказался?

— Ну, зная имя и фамилию, адрес добыть несложно. Тем более, что Несуденко — фамилия не такая распространенная. Идемте?

Он предложил мне руку.

На какую-то долю секунды мне захотелось опереться на нее. И все же, я этого не сделала.

— Кирилл, не знаю, на что ты сейчас рассчитываешь, — мой голос прозвучал очень холодно, — но рассчитывать на что-то, кроме автомата по экзамену, тебе точно не стоит. И автомат тебе причитается исключительно потому, что ты действительно его заслужил.

И, развернувшись, я пошла по направлению к своему дому, обхватив себя руками, чтобы хоть как-то унять бившую меня дрожь.

— Прости, Даша, — услышала я вдруг позади себя голос, больше похожий на шипение. — Я хотел быть мягче, но придется быть таким, как всегда.

Волна пробежавшей по моему телу дрожи была гораздо сильнее предыдущей. Тогда мне было не по себе из-за нервов. Сейчас же меня охватил ужас. То, как он сказал эти слова, не обещали ничего хорошего.

Повинуясь инстинкту, я развернулась, чтобы встретить его лицом к лицу, но не успела. Раньше, чем мое движение было завершено, его руки, такие холодные, что я ощутила это даже через полотно своего ангорового свитера, легли на мою талию, и резко притянули меня к его такому же холодному телу, а его губы коснулись моей шеи.

— Не трогай… — только и успела пискнуть я, когда после поцелуя, такого стремительного, что я до сих пор сомневаюсь, а был ли он вообще, его зубы — вернее клыки, вонзились в мою шею.

По моему телу словно электрический разряд пробежал. Ни страха, ни протеста больше не было, было только удовольствие от того, что рядом есть кто-то, кому настолько дорого и близко мое существо. Ведь он пил меня всю, до дна, без остатка. Пил мою горечь от того, что все мечты, лелеемые в течение долгих студенческих лет, на то, что я стану хорошим преподавателем, канули в лету, пил разочарования, причиняемые разными мужчинами, после которых исчезла вера в то, что я сумею когда-нибудь быть счастливой с одним из них. Все это было дорого ему настолько, что он сам хотел все испытать и прочувствовать. Все то, что причиняло мне боль, и что давало сил, несмотря на боль, все-таки оставаться самой собой.

— Хорошая девочка, — сквозь дурман, гораздо более густой, чем от текилы, услышала я его шепот. — Такая несчастная и такая сильная… Как же долго искал такую, как ты…

Но мое тело уже не было способно отреагировать на его слова. Мои ноги не держали меня. Я безвольно обмякла в его руках, понимая, что Кирилл несет меня куда-то далеко, где сможет сделать со мной все, что захочет, и никто никогда не узнает об этом. Но мысль о смерти нисколько не пугала меня.

Только лишь когда он уложил меня на переднее сидение своего огромного автомобиля, опустив спинку, я смогла спросить:

— Мне будет больно?

— Немного, — прошептал он, ласково гладя меня по волосам. — Но не волнуйся. Оно того стоит.

Он поднес к моим губам какую-то бутылку, из которой я послушно сделала несколько глотков. Наверное, это был какой-то наркотик, потому что мир вокруг вдруг запылал разными красками, заставляя меня улыбаться от счастья. Да, конечно же, оно того стоит.