Заняв оставленную половину города, англичане дальше продвинуться не смогли. Немцы все еще удерживали важную возвышенность Бургибю, к югу от Кана, и сталелитейные заводы Коломбель поблизости от города, откуда их наблюдатели могли засечь любое движение английских войск. Несмотря на фактический захват Кана, ожидаемого прорыва и удара через Орн у англичан не получилось; немецкий фронт временно стабилизировался. Дивизия СС «Гитлерюгенд» удерживала небольшой городок в течение 33 дней. Все амбициозные планы британского командования были втоптаны в грязь восемнадцатилетними гренадерами войск СС.

Два дня ожесточенных боев 8-10 июля обошлись некоторым немецким батальонам потерями до 25 % личного состава. День 8 июля стал для дивизии рекордным в плане безвозвратных потерь офицерского состава – он стоил жизни или свободы 15 офицерам дивизии! Из них – шесть командиров рот, плюс врач I батальона 25-го полка СС оберштурмфюрер СС доктор Эгон Херманн и адъютант III батальона этого же полка унтерштурмфюрер СС Курт Бергманн. В боях 7–9 июля 12-й танковый полк СС потерял 18 унтер-офицеров и солдат убитыми (один офицер, унтерштурмфюрер СС Рихард Кульке, из 1-й роты), 30 человек ранеными, 18 человек пропавшими без вести (один офицер, унтерштурмфюрер СС Пауль Тайхерт из 1-й роты). Канадцы в этих боях потеряли 1194 человека, из них 334 убитыми.

12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» более месяца участвовала в тяжелых боях с превосходящими силами противника. К середине июля дивизия уничтожила 219 союзных танков. Многие солдаты «Гитлерюгенд» были удостоены наград. В частности, 11 июля Рыцарские кресты были вручены Вильгельму Монке и Карлу-Хайнцу Принцу (командир II батальона 12-го танкового полка СС), а 27 июля эту высокую награду получил Эрих Ольбетер. В то же время потери дивизии составили до 60 % личного состава (20 % убитыми и 40 % ранеными[122]), а танков в строю осталось всего 65 штук, то есть было потеряно более половины бронетехники. Общее число гренадеров дивизии было приблизительно равным одному батальону (целых пять батальонов уничтожены в боях!). Безвозвратно было потеряно 74 офицера.[123] Весь личный состав был предельно измотан и крайне нуждался в передышке.

Эрих Ольбетер, штурмбаннфюрер СС, командир III (бронированного) батальона 26-го танково-гренадерского полка СС

Танков в боеготовом состоянии на 10 июля в дивизии было: Pz-IV – 19 (и 27 в ремонте), «Пантер» – 18 (24 в ремонте). Вдобавок в танковом полку не хватало командирских танков, самоходных зениток, ремонтно-эвакуационных машин, а также бронетранспортеров для саперного взвода. Персонал 3-й и 4-й танковых рот был отправлен в Германию для получения новой бронетехники, а имеющиеся у них в наличии танки были переданы на пополнение других подразделений.

Гренадеры, награжденные Железными крестами II класса

Учитывая высокие потери дивизии, рейхсфюрер СС Гиммлер обратился со специальным запросом к рейхсюгендфюреру Артуру Аксманну, в котором отметил, что дивизия уже потеряла 6000 человек, из них 2000 убитыми, а треть раненых – ампутантами, и теперь срочно нуждается в пополнении. Аксманн пообещал Гиммлеру в скором времени 6000 добровольцев,[124] однако немцам очень не хватало времени на их подготовку к боям; по самым скромным подсчетам, они могли влиться в дивизию не ранее, чем через несколько месяцев.

Минуты затишья

11 июля «Гитлерюгенд» была сменена на позициях частями 272-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Фридрих-Августа Шака[125] и выведена в тыл для отдыха и пополнения в район Фалеза (при этом 12-й артиллерийский полк СС и 12-й зенитный дивизион СС были приданы в поддержку этой дивизии). По воспоминаниям Мейера, «солдаты 12-й танковой дивизии СС были на грани физической выносливости. Они удерживали линию фронта в течение четырех недель без подкрепления и приняли на себя самые жестокие удары битвы… Они шли в бой с сияющими лицами. Сегодня покрытые грязью каски отбрасывают тень на осунувшиеся лица, чьи глаза слишком часто заглядывали в лицо смерти».

Своим героическим сопротивлением гренадеры из дивизии СС «Гитлерюгенд» заслужили уважение со стороны противника. Один из канадских историков отметил: «12-я танковая дивизия СС… сражалась с решимостью и напором, с каким не сражалась ни одна из частей».[126] А английский журналист Честер Уилмот отмечал, что «солдаты 12-й дивизии СС, которые удерживали этот сектор, сражались с жестокостью и упорством, которому трудно найти соответствие и невозможно – пример превосходства во всей кампании». Современный западный историк К. Бевершток отметил, что «юнцы из “Гитлерюгенд” были грозным противником, несмотря на их молодость и неопытность».[127]

Отдых вблизи от линии фронта наложил на дивизию свой отпечаток. Штабы обоих танково-гренадерских полков дивизии были переведены в район Вимутье, где им поставили задачу формировать смешанные роты из поступающего пополнения и выздоравливающих раненых. Остатки танково-гренадерских батальонов были слиты в две боевые группы – «Краузе» и «Вальдмюллер» (по именам командиров), в составе групп имелось около 50 единиц бронетехники.[128] II батальоны обоих танково-гренадерских полков дивизии были расформированы, а их личный состав направлен на пополнение оставшихся батальонов. Некоторые танковые роты были переброшены в район Ле-Небур для отдыха, ремонта и пополнения. Дивизия лихорадочно восстанавливала боеспособность частей и пополняла запасы боеприпасов и амуниции.

В эти дни немецкие командующие разного ранга начинают понимать, что имеющимися силами им не выиграть сражения в Нормандии. Положение со снабжением становилось все более и более безнадежным. В один из дней Курт Мейер был вызван в штаб I танкового корпуса СС (из-за действий вражеской авиации он опоздал больше чем на час). В штабе корпуса Мейер встретился с фельдмаршалом фон Рундштедтом (до 2 июля 1944 г. – главнокомандующим немецкими войсками на Западе). В ходе последующего обеда Рундштедт, Зепп Дитрих и Мейер выявили согласие относительно невыносимости сложившегося положения дел. Все оценивали ситуацию как «исключительно серьезную». Единственным фактором, способствующим удержанию фронта, стало мужество немецкого солдата, который в невыносимых условиях продолжал цепляться за каждый клочок земли, тормозя продвижение вперед бронированных армад союзников. Но был ли этот фактор решающим? Рундштедт выразил свое восхищение и признательность 12-й танковой дивизии СС, одновременно проявив сожаление по поводу тяжелых потерь дивизии. Как сказал фельдмаршал: «Ужасно, что эти преданные молодые люди жертвуют собой в безнадежной ситуации».[129]

17 июля дивизию СС «Гитлерюгенд» подняли по тревоге – британцы прорвали оборону 272-й пехотной дивизии между Мальтотом и Ванде. На передовую была брошена боевая группа Вюнше. В нее вошли штаб 12-го танкового полка СС, сборный танковый батальон штурмбаннфюрера СС Арнольда Юргенсена, состоявший из 18 Pz-IV и 13 «Пантер», I и III батальоны 26-го гренадерского полка СС под командованием Бернгарда Краузе и Эриха Ольбетера соответственно, артиллерийская батарея из I дивизиона 12-го артиллерийского полка СС, вооруженная самоходными гаубицами «Веспе», и 1-я рота 12-го противотанкового дивизиона СС оберштурмфюрера СС Георга Хурдлебринка, укомплектованная самоходками «Ягдпанцер-IV». Противник был отброшен контратакой и выйти к реке Орн не сумел. Эсэсовцы захватили 15 пленных.