Самое время.

Узнав об адмиральском визите в Ремсо-7, Ден понял, что более удобного случая захлопнуть капкан для Фильбы ему вряд ли представится. Увидеть, как многочисленные преступления вороватого хатта — растраты, хищения и прочие бессчетные махинации, которые Ден старательно расследовал последние несколько недель, с помощью Голонета и умелых расспросов персонала, будут вытащены на свет прямо под носом адмирала Блейда — что может быть прекраснее? Или радостнее?

Это было непросто. Следы путались, как слизневый след самого хатта после тяжелой попойки в кантине. Самое криминальное обвинение пришло от одного из медиков, у которого был дядя на стороне поставщика. Дядя в свою очередь располагал кодированными данными, которые уличали Фильбу в перенаправлении пяти сотен гектолитров "Антиептина-Д" в трюм грузовика дельца с черного рынка два месяца назад. Само по себе это не было неопровержимой уликой, и Фильба был достаточно умен, чтобы не доить один и тот же источник дважды, но в совокупности с другими проколами, которые отыскал Ден, этого более чем достаточно, чтобы похоронить хатта.

Ден растянулся на своей формкойке и усмехнулся. Месть будет сладка.

По гиперзвуковым динамикам донеслись воинственные звуки первых куплетов республиканского марша — музыки традиционно исполнявшейся, когда появлялся высокопоставленный офицер или важный сановник. Разумеется, Ден не состоял на военной службе, так что в принципе он не был обязан выстраиваться вместе с прочими. Хотя не будет вреда выказать немного учтивости.

Он говорил с сакианским офицером только однажды и очень недолго — перед тем как спуститься на Дронгар. Но из того, что он слышал на базе, следовало, что адмирал Блейд пользовался немалым заслуженным уважением. Управлял он строго и, похоже, мало волновался из-за своих личных заслуг, доблести и славы. Ден не слишком много знал о сакианской культуре, но ему было известно, что их общество структурировано в комплексные семейно-политические кланы, и их честь, достоинство и уважение играли очень важную роль — настолько, что с этим связано множество мелких, но важных церемоний, каждая с собственным именем и правилами.

Он вышел из-под навеса, моргая, как всегда — слегка ошалевший от душной влажной жары, и увидел офицеров, мобилизованных и медперсонал, выстроившихся для инспекции. Отряд клонов стоял отдельно, их сверкающие бело-черные бронированные фигуры, все, как одна, одинакового роста и сложения — стояли навытяжку в рядах, которые если и не были идеальными, то отклонялись от идеала не больше, чем на миллиметр.

Кому надо инспектировать клонов — ему не понять. Видел одного — видел всех.

Адмирал Блейд стоял перед ними. Фигурой он был впечатляющей, совершенно верно — высокий и жилистый, на серой униформе ни морщинки, и почему-то Ден был уверен, что это не от генератора антистатического поля. У морщинок хватало ума держаться подальше от адмиральской униформы.

Безволосая отполированная голова сияет на солнце, ее темная бронза блестит, словно панцирь насекомого. Ден не мог заметить никаких признаков того, что адмирал вспотел. Наверное, сакианцы не потеют. Или же не потеет только адмирал Блейд.

Репортер остановился, не доходя до строя офицеров. Он мог увидеть Фильбу… его трудно было не заметить, тот выглядел, словно расчихавшийся космический слизень. Желтоватая кожа хатта была пятнистей обычного, и сегодня он, похоже, особенно сильно истекал слизью.

"Ты еще не знаешь, что такое — страдать, — пообещал Ден про себя гигантскому моллюску. — На этой планете хотя бы есть атмосфера, даже если не слишком чистая. В отличие от тюрьмы на астероиде, где вокруг тебя будет только камень…".

Лучший момент, чтобы бросить бомбу — как раз во время инспекционной поездки; вдали от ушей хатта, разумеется. Ден попытался представить картину испуга на хаттской физиономии, когда охрана явится за ним.

К его удивлению, сейчас, когда эта, тщательно подготовленная схема отмщения, над которой он работал последние несколько недель, была готова сработать — он почувствовал странное отсутствие энтузиазма. Устроить скандал вокруг хатта внезапно стало казаться более обязанностью, долгом, а не долгожданным отмщением. Он не чувствовал радости, хотя и должен был.

Это ведь не просто месть за недавние угрозы хатта. Он едва не убил Дена на Джабииме к тому же. Нет, Фильба нарывается уже давно. Но сейчас Ден понял — и понимание ужаснуло его — что действительно чувствует внутреннее сопротивление.

"Ты размяк, — сказал себе Ден. — Теряешь хватку. Должно быть, из-за жары. Тебе пора валить с этой планеты".

И тут он увидел, как адмирал, проходя мимо хатта, слегка замешкался. Они обменялись взглядами — очень быстрыми, настолько, что, если ты не полевой репортер, чьи чувства отточены годами работы, их невозможно было заметить.

Но Ден заметил.

"Крайне интересно".

Саллюстианин прекрасно понимал, что мог прочитать в этом взгляде терабайт-другой того, чего там и в помине не было, но, тем не менее, его значение было… тревожным. Ден мог поспорить на свои очки, что между хаттом и сакианцем было что-то, и это "что-то", по меньшей мере, весьма неординарное. Что может быть общего у флотского адмирала и сержанта-снабженца?

Многое можно прочитать в одном, почти незаметном взгляде. Взгляд Блейда могла вызвать всего лишь неприязнь к хаттам в целом, но Ден Дхур был сведущ в своей работе и научился верить инстинктам репортера — один творец знает, чего это ему стоило. И чем больше он думал — тем более логичным становился вывод. Чем глубже он раскапывал махинации Фильбы, тем очевидней становилось, что хатт не мог самостоятельно управляться с подобной подпольной торговлей. Он должен был получать помощь сверху. Ден просто не представлял — с какого же верха поступала эта помощь.

В мгновение ока он пересмотрел свои планы.

"Похоже, я все-таки не буду знакомить адмирала с твоими грехами, кулек слизи. Во всяком случае — пока не узнаю больше насчет роли Блейда".

Гниль расползлась выше, чем он думал. Если бы он лопухнулся и начал орать о преступлениях Фильбы его сообщнику — который, так случилось, может поставить назойливого репортера к стенке одним взмахом руки… да, это была бы фатальная ошибка…

"Не говори мне, что ты удивлен", — насмешливо прошептал внутренний голос.

Адмирал отпустил солдат и персонал. Полковник Ваэтес в компании капитанов Вондара и Янта составили Блейду компанию в прогулке к операционной.

Рано или поздно Блейд найдет время потолковать с Фильбой наедине. И Ден был уверен, что они не будут так одиноки, как им кажется…

Вернувшись в свой домик, Ден вытащил из-под кровати небольшую коробку, нажал на замок-распознаватель и открыл ее. Время доставать большие пушки — или, наоборот, крошечные. Штука в коробке была крошечной, правда не была пушкой, хоть и делала "бабах".

Ден поднес устройство к глазам и в очередной раз восхищенно осмотрел его. Миниатюрная, меньше ногтя большого пальца камера, искусно замаскированная под летучее насекомое, известное, как лунная моль. Биоподобная внешность позволяла камере летать где угодно, не вызывая подозрений, а оператору — на расстоянии до десяти тысяч метров — слышать и видеть все, что улавливали ее сенсоры. Репортер уже не раз использовал игрушку. Созданный на основе новейших технологий шифропередатчик позволит преодолеть поля помех, сенсоэкраны и прочие электромагнитные шумы, которыми могли прикрываться Блейд или Фильба. И среди всех этих крылатых надоед, зудящих в любом уголке базы, еще одна мошка останется незамеченной. Она стоила ему трехмесячной зарплаты, но окупила себя по первому же использованию — в те времена, когда он заканчивал историю о контрабандистах Диких Территорий.

— Пошла, — пробормотал он, запуская аппарат. Лунная моль вылетела в открытый вход и исчезла, пока Ден натягивал шлем, предназначенный для управления.

Он позволил себе несколько минут наслаждаться чувством полета — взлетел высоко над базой, полюбовался сверху на болото, спикировал вниз, прожужжав мимо попавшегося на глаза клона. Потом выровнялся и направился к владениям Фильбы.