Дальше путь оказался свободен. За бронированной, в заклепках, дверью опять все было чисто. Чуть в стороне маячила ловушка, но явная, на дурака. Спецназовец даже не удостоил ее взглядом.

Путешествие спецназовца, кажется, близилось к концу. Все меньше встречалось смертельных подвохов, а нежить разбегалась при появлении охотника, как бродячие шавки от санитарной спецмашины. Но капитан не давал уйти никому.

Подземелье кончилось тупиком. Красная кирпичная стена казалась глухой. Но «коммандо», обшарив ее от края до края, отыскал-таки секрет. Несколько рядов грубой кладки провалились вовнутрь, освобождая проход. В другом конце открывшегося помещения показалась двухстворчатая дверь с размашистой белой надписью «EXIT».

Это походило на победу. Но опытный по части засад и неожиданных ударов спецназовец не спешил. Помедлив у лаза, он отступил, подобрался и вдруг стремительным броском нырнул в проем. Через секунду, прокатившись по полу, капитан уже был на ногах, почти в самом центре комнаты. Поводя винтовочным стволом, он огляделся. Но на него никто не напал, нечисть и ловушки, судя по всему, остались позади. Однако помещение все же оказалось обитаемым. Прямо к спецназовцу неторопливо шел невысокий лысоватый толстячок в сером костюме, на его круглом лице сияла добродушная улыбка. Откуда он взялся, нельзя было понять.

Толстячок просто явился из угла, который секунду назад был пуст. Но главное состояло не в этом. Материализовавшийся из воздуха тип был Волину знаком.

Впрочем, это не произвело на Алексея особого впечатления. Так ли уж удивительно, что человек из сна, блуждающий с фонариком на месте неыедомой катастрофы, перекочевал сюда, в новое сновидение? Правда, на станции, в ресторане, он был одет как дирижер…

Отведя взгляд от вездесущего толстячка, Волин обнаружил вдруг, что лихой «коммандо» исчез, канул в никуда точно так же, как недавно возник из ниоткуда пресловутый коротышка. Зато посередине зала неуклюже переминался с ноги на ногу здоровенный вурдалачище, точно такой же, каких недавно бессчетно перестрелял капитан. Из клыкастой пасти на подбородок одутловатой мертвячьей физиономии медленно сползала густая, клейкая слюна, повисала нитями, спускаясь на широкую, обтянутую камуфляжной тканью грудь.

Толстячок безбоязненно приблизился к жуткому уроду, бесцеремонно ухватил его за руку и потащил за собой. Потом парочка разом куда-то исчезла, зал опустел, лишь посреди пола тускло поблескивала брошенная за ненадобностью винтовка.

«Доигрались», — сквозь томную одурь подумал Волин, чувствуя, что далее смотреть такие сны ему невмоготу.

Он очнулся рывком, будто свалился откуда-то, и, проморгавшись, уставился на военного. Тот сидел на прежнем месте, уронив голову на компьютерную клавиатуру, и то ли спал, то ли по неизвестной причине пребывал в беспамятстве. На экране монитора мигала красная надпись «Game Over» — игра окончена.

Ощущая шевеление волос на голове и будучи не в силах переносить этот пронизанный электронным гудением и подмигиванием полумрак, Волин произнес громко, зло и слегка плаксиво: — Эй, вы чего?! Товарищ капитан, ваше благородие!..

Спецназовец на прихотливое обращение не отреагировал, зато в соседнем кресле запыхтел и завозился Лобанов. Он, видно, тоже отключился и проснулся только сейчас, потревоженный сердитым возгласом.

— Ты видел?.. — Волин порывисто повернулся к Сергею и тут же спохватился. Как можно увидеть чужой сон?

Но обменяться мнениями они не успели. Опять прошипела потайная дверь. Двое молодых верзил, облаченных в белые халаты и до боли напомнивших Алексею ресторанных «меченосцев», вошли в «вычислительный центр», молча, не обращая внимания на присутствие посторонних, приблизились к бесчувственному спецназовцу, осторожно подняли его со стула и повлекли прочь. При этом голова капитана бессильно болталась, а ноги волочились по полу, цепляясь за стыки покрытия носками грубых башмаков.

«Да он мертв!» — ударило Алексея. Лобанов очень кстати положил ему руку на плечо.

— Где наши вещи? — свистящим шепотом осведомился Волин, когда дверь встала на место.

— Зачем они тебе понадобились?

— Мне сейчас показалось… В общем, как хочешь, но оставаться здесь я больше не могу…

— Значит так… — Лобанов коротко, но почти слово в слово пересказал Алексеевы видения.

Волин ошеломленно заморгал.

— Ты тоже?.. Как тогда, в вагоне?! И ты невозмутим, как стадо мамонтов?! Ну, знаешь!..

— Беда в том, что ничего-то я как раз и не знаю, — со вздохом произнес Сергей. — А если о чем и догадываюсь, то… то, может быть, это не ты псих, а именно я.

— Давай-ка ты не крути. Говори, как есть.

— Да что тут скажешь?.. — Лобанов замолчал, и Волин заметил в его глазах необычную темную глубину, словно зрачки заполнились водой из потаенного, глухого омута. Полумрак и игра светотени здесь были ни при чем. Алексей догадался, что за чернота поднялась в вечно насмешливых глазах друга. В них стояла тоска, больно уколовшая Волина в сердце. Таких глаз он не видел у Лобанова никогда.

— Знаешь, — тихо продолжал Сергей, — если бы я был мистиком, верил в загробную жизнь, реинкарнацию и прочие подобные штуки или действительно сошел с ума, мне было бы легче. Я решил бы, что мы… что с нами… ну, в общем, как бы тебе сказать… — он помедлил и закончил с трудом, — что нас уже нет в живых. Но я поганый ползучий матерьялист, а потому…

— Стоп! — недослушав, перебил Алексей. — Материалист, идеалист… Что ты плетешь? — От странной Сергеевой тирады его пробрала дрожь. — Давай говорить о конкретном факте. И по возможности разумно. Предположим, что это был не сон, а, например, какая-то разновидность виртуальной реальности или как ее там?

— Виртуальная, говоришь, реальность? — теперь не дослушал Лобанов. — Очень хорошая мысль. Ты когда-нибудь с компьютером дело имел? Представляешь, как сей эффект достигается?

— Ну, не знаю. Мы же задремали. Концентрация внимания, помноженная на сумеречное состояние мозгов — вот и вся причина.

На этот раз разговор был прерван новым, неожиданным звуком, донесшимся из дальнего конца комнаты. Там что-то пискнуло, прошуршало, и темноту прорезал яркий прямоугольник второй открывшейся двери. В «вычислительный центр» явилось новое действующее лицо. Раздался щелчок, и под потолком вспыхнули яркие плафоны.

Друзья зажмурились.

— Ага, вот вы где! — удивился рослый молодой человек в малиново-черной клубной паре. — Как вы сюда попали? — В голосе пришельца скрипнуло раздражение.

— Нас, собственно, сюда препроводили, — отозвался Лобанов, вставая. Волин тоже поднялся.

— Кто? — напористо осведомился малиновый пиджак, но тут же проворчал себе под нос: — Хотя, да, ясно. Старый идиот. — И добавил любезнее: — Что ж, прошу со мной.

Волин на ходу дернул Лобанова за рукав:

— Мы же не договорили.

— Успеем. Надо идти, раз кличут.

Место, куда попали приятели, походило на знакомый зал станционной ресторации. Да это и был тот самый зал, с тяжелыми бархатными драпировками по стенам, ковровой дорожкой на полу и даже стойкой бара слева от входа. Волин опасливо покосился в ту сторону и отметил, что за стойкой сейчас никого нет, а кофейный автомат поблескивает на своем месте целехонек.

Многое, однако, здесь изменилось. Все люстры и бра сейчас ослепительно сияли.

Столы, сдвинутые вплотную друг к другу, образовали гигантскую букву «П». Но главное — в ресторане было полно народу, душноватый воздух вздрагивал от приглушенного гула множества голосов.

Лобанов неопределенно хмыкнул, а Волин, истомленный ирреальными похождениями, оказавшись посреди нежданного многолюдья, даже испытал облегчение. Но в памяти тут же всплыла пословица: на миру и смерть красна. Тьфу!

Впечатлений хватало с избытком. Например, упомянутый стол.

— Р-р-раблезианство, — пророкотал вполголоса Сергей.

Стол действительно ломился от изобилия выпивки и жратвы, навевая воспоминания об изредка прорывающихся на телеэкран репортажах с очередного дипломатического раута, презентации, собрания учредителей или как там нынче стали именоваться титулованные застолья на халяву за счет средств вкладчиков и налогоплательщиков.