Акитада протянул руку за письмом и тут же отдернул, словно его укусила змея. Он догадался, кто отправитель. Но делать было нечего. Он неохотно отвязал письмо, небрежно уронив и ветку и ленту на пол. Листок дорогой бумаги был крепко надушен. Акитада прочел:

Это были жалкие поэтические потуги, высокопарные и лишенные изящества, но у нее была причина жаловаться. Ведь он не сдержал своего обещания. Не сдержал из-за Аяко и теперь стоял посреди комнаты в недоумении и растерянности.

— А что такое «прелюбодей»? — вдруг спросил Тора.

— Что?! — изумленно уставился на него Акитада.

Сэймэй, как добрый наставник, объяснил Торе, но тот неудовлетворенно покачал головой.

— По-моему, ты ошибаешься, старик. Не было гам никаких женщин. Откуда им взяться? Господин, а может, старый монах просто чокнутый?

До Акитады наконец дошел смысл разговора. Пока мысли его блуждали по извилистым тропкам любви, Тора с Сэймэем обсуждали происшествие в монастыре.

— Нет, Тора, — поморщился он. — Думаю, старый монах говорил правду. Некоторые монахи развратничают с молодыми мальчиками.

— Вот свиньи! — Тора покачал головой и спросил: — Ну так что, господин, пойдете со мной встречаться с Хидэсато?

Акитада выпустил из рук письмо госпожи Татибана, и оно упало на пол.

— Да, Тора. Пошли. Покажешь дорогу.

Трактир, названный в честь восьми бессмертных, оказался обшарпанным двухэтажным зданием и располагался в веселом квартале. На верхнем этаже трепыхались на ветру цветастые полотнища с изображениями восьмерых святых. Тора бросил на хозяина беспокойный взгляд.

— Пошли, — позвал Акитада, указывая на узкий вход, занавешенный обтрепанной соломенной циновкой. Его столичные знакомые шарахнулись бы от такого места как от чумы. Интересно, что на сей раз подумал бы Мотосукэ о своем «любезном старшем братце».

Внутри было шумно, стоял тяжкий, спертый дух. Четыре повара, раздетые до пояса, с полотенцами, обмотанными вокруг головы, суетились возле дымящихся котлов, в то время как человек пятьдесят посетителей оживленно ели и пили, не забывая чесать языками.

Пока Акитада провожал взглядом огромное блюдо с сочными креветками, пронесенное мимо пареньком-подавальщиком, Тора вглядывался в толпу и вдруг радостно заорал:

— Вон он! Хидэсато!

На его крик с места поднялся высокий бородач. Судя по выражению лица, он готов был провалиться сквозь землю. Натянуто улыбнувшись Торе, великан поклонился Акитаде.

Тора бросился обнимать его, дружески хлопая по спине.

— Где ты был, Хито? Мы искали тебя повсюду. Чего ты тогда удрал?

Хидэсато искоса глянул на Акитаду.

— Об этом позже, брат.

Открытое лицо сержанта и его военная выправка сразу понравились Акитаде, хотя симпатия эта явно не была обоюдной. Хидэсато смотрел на него с откровенной враждебностью. Акитаде стало не по себе, но ради Торы он готов был стерпеть.

— Я голоден, — сказал он, присаживаясь. — Давай-ка чего-нибудь закажем.

Хидэсато, кашлянув, заметил:

— Пища здесь простая, деликатесов нет.

Не обращая внимания на эти слова, Акитада заказал три огромные порции креветок и кувшин вина.

— Тора, наверное, говорил тебе, чем мы питались, пока сюда ехали. Так что это, считай, праздник, — обратился он к Хидэсато.

Тот что-то буркнул, устремив взгляд на дверь.

— Ты кого-то ждешь? — спросил Акитада.

— Нет. То есть… ну, может, зайдет кто из знакомых.

Когда принесли еду и вино, Акитада придвинул к себе свою порцию и начал проворно разделываться с креветками. Тора последовал его примеру, и через мгновение Хидэсато присоединился к ним. Ели молча, пока не опустошили миски. Тора вытер руки о подол старенького кимоно, Хидэсато сделал то же самое, наблюдая за Акитадой.

— Отличная еда, — похвалил тот и достал из рукава бумажную салфетку. — Ну а теперь можно и винца. — Он наполнил чашки и сказал Торе, который потупился, закусив губу: — Ну, чего же ты ждешь? Сообщи другу хорошую новость!

Тора встрепенулся.

— Ой, да! Знаешь, Хито, по-моему, ты скоро снова будешь при деньгах! Из гарнизона тебя разыскивали. Им нужен еще один опытный сержант.

Лицо Хидэсато засветилось радостью.

— Правда? А я уж потерял всякую надежду. Наверное, надо было самому зайти к ним, когда съехал со старого жилья. — И снова стрельнул глазами по входу.

Акитада махнул служанке, чтобы принесла еще вина.

— Ну что ж, давайте выпьем! Есть повод, чтобы отпраздновать. Кстати, я тебе кое-чем обязан. Тора дает мне уроки палочного боя и говорит, что научил его ты.

Хидэсато изумленно уставился на Тору, а тот поспешил пояснить:

— У него отличные успехи, Хито. Скоро уже и учить будет нечему. Ну ты-то, конечно, нашел бы чему.

Хидэсато метнул на Акитаду сердитый взгляд и отрезал:

— Не надо бы делать этого, Тора. Твой хозяин нам не ровня. Зачем благородному господину простые занятия бедных людей? Палочный бой для тех, кому не позволено носить меч.

Повисла тяжелая тишина, которую нарушил Акитада:

— Ты уж не ругай Тору. Ведь более верного друга тебе в жизни не сыскать. А что до меня, то я не виноват в своем происхождении, как и ты в своем. Признаться, не вижу причины считать себя счастливее других. И ваше боевое искусство решил освоить, потому что оно может понадобиться мне в один прекрасный день, а мужчина, я уверен, должен многое уметь.

Хидэсато молчал и сердито смотрел на него.

— Мне жаль, что ты отталкиваешь меня, — продолжал Акитада. — Тора даже хотел отказаться от службы, узнав, что ты об этом думаешь, но я не отпустил его, решив сначала поговорить с тобой. Он связан узами чести, обещанием, которое дал, когда мы познакомились. И ты должен знать, что он заслужил твою дружбу. Впрочем, теперь он свободен. Я не хочу вставать между вами. — Он выудил из пояса связку монет и поднялся. — Ладно, день был трудный, и я устал. Расплатись этими монетами, Тора.

— Я тоже устал. — Тора бросил деньги на циновку и тоже поднялся. — Нам пора. Удачи тебе, Хидэсато!

Акитада даже остановился, расстроенный не на шутку. Он вовсе не собирался ставить Тору перед выбором, но прежде чем успел открыть рог, Хидэсато сказал:

— А ну сядь-ка, младший братец. И вы тоже, господин, если не возражаете. Честно говоря, мне трудно представить, что Тора вам подошел, но готов поверить на слово. — Он потянулся к кувшину и наполнил чашки. — Теперь, когда мне снова предстоит вернуться на службу, я надеюсь на ваше доброе расположение, господин.

Акитада и Тора сели в полной растерянности. А Хидэсато, улыбаясь, продолжил:

— Не большой я мастер речи произносить, но Ториного слова мне достаточно. Вообще-то обычно я со знатью не якшаюсь, но для вас сделаю исключение, если вы не возражаете против общества простого солдата. — Он чокнулся с Акитадой и выпил.

Акитада был рад даже этому скупому шагу навстречу и поднял свою чашку:

— Я почту за честь знакомство с тобой.

Теперь, когда лед наконец был растоплен, они поведали Хидэсато о своих приключениях, и тот, задав несколько вопросов про монахов и Хигэкуро с дочерьми, предложил им свою помощь в любое время, когда позволят служебные обязанности. Задушевный разговор был в самом разгаре, когда служанка, подойдя к Хидэсато, что-то шепнула ему на ухо. Он тотчас же встал, глядя в сторону двери, и пробормотал:

— Извините. Я же говорил, что ко мне могут зайти.

— Так приглашай своего приятеля к нам присоединиться, — радушно предложил Акитада.

— Она откажется, — покраснел Хидэсато.

— Так это дама? Тогда тем более. — Акитада был заинтригован. И, оглядевшись по сторонам, прибавил: — Я вижу, женщины сюда заходят. Давай пригласи.

— Как вам будет угодно, господин, — смутился Хидэсато.