Второй верзила показался мне гораздо большего размера и смахивал скорее на трехстворчатый шкаф. Тупое выражение лица удивительно подходило к столь оригинальному внешнему облику.

— Судя по запаху, у красавчика давно истек срок годности. Да и выглядит он неважно, — с гримасой отвращения сказала моя спасительница.

Постепенно я привык к темноте и теперь заметил некоторые изменения в облике мисс Дьюдонн. На девушке было все то же вечернее платье, однако лицо приобрело серый оттенок, а среди белоснежных зубов сверкали два клыка. Да, очевидно, я вновь крупно влип в историю со всякими ведьмами и колдунами. Удивительно все же, как быстро меня находят неприятности.

Пока громила как истукан стоял посередине кабинета, девушка повернула руку обожженной стороной и взглянула на рану, которая почти затянулась и исчезала, не оставляя и следа на безупречной коже.

Пошатываясь, будто во сне, телохранитель Маунтмейна медленно надвигался на Женевьеву. Действия малого выглядели настолько неуклюжими, что, казалось, в следующее мгновение огромное тело рухнет на пол. И действительно, не пройдя и нескольких шагов, верзила упал.

— Вы храните в кабинете продукты? — спросила девушка.

— Думаю, сейчас не самое удачное время для завтрака.

— Скорее давайте соль, немедленно!

Мисс Дьюдонн попала в точку: на нижней полке шкафа уже сто лет лежал целый пакет соли, который я даже ни разу не открыл. Убедившись, что в свертке действительно соль, Женевьева открыла рот гиганта и высыпала туда горкой все содержимое пакета.

— Иголка с ниткой вряд ли есть, дайте хотя бы машинку для скрепления бумаг или аптечку.

Взяв бинт, девушка плотно обвязала рот неприятного типа и, встав, отошла к столу. Внезапно верзилу затрясло, как на электрическом стуле, и он стал молниеносно разлагаться. Через несколько минут на полу осталась отвратительная зеленоватая гниющая масса.

— Зомби — отвратительные создания, — пояснила Женевьева.

Спустя некоторое время девушка сидела рядом со мной в машине. По-детски закинув ноги на сиденье, она рассказывала удивительные вещи.

— Маунтмейн нашел Бэрримора, однако по каким-то причинам снова упустил, — сообщил я.

— Не волнуйтесь. Судя по эффективным методам работы негодяя, труп актера скоро вновь окажется в его руках. Странно, что Маунтмейн заявился к вам в контору, такое нетерпение совсем не похоже на него.

— Интересно, как все-таки ирландцу удалось определить местонахождение трупа, ведь в морге таких подробностей не знали.

— Очень просто. В черной магии есть специальный ритуал, с помощью которого можно найти любую вещь. Для этого требуется черная кошка, магический кристалл и пара заклинаний; для любого колдуна действие не представляет трудности. Единственное условие — нельзя совершать ритуал дважды за ночь. Очевидно, решив во что бы то ни стало узнать этой ночью, где тело, Маунтмейн явился к вам.

— Я вообще-то не очень верю в сказки про колдунов.

— Жаль, думаю, скоро поверите. На самом деле не все так просто, маги много тренируются, чтобы достичь определенных успехов, хотя, конечно, забывают о расплате за столь опасные знания.

— Кто вы? Ведьма?

Женевьева звонко рассмеялась.

— Не будьте глупым, вы же видели, я — вампир.

— Ах да, дьявол, сосущий кровь, дитя ночи и темноты…

— Вот-вот, точно.

Поняв, что спорить бесполезно, я сменил тему:

— А где сейчас Уинтроп и остальные?

— Боюсь, возникли некоторые разногласия, но приходится сотрудничать во имя блага человечества. Трудно сказать, где Уинтроп. Он не любит посвящать других в свои планы. Наверное, где-то поблизости. Я слежу за камнем с момента обнаружения в раскопках мумии древнеегипетского жреца. Эдвин служит Британскому королевству, а тайные службы стран-союзниц мечтают использовать камень в качестве оружия против Гитлера. В конечном итоге у каждого свои цели. Если честно, я категорически против такого вмешательства: последствия могут оказаться необратимыми. Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад.

— Неужели камень действительно обладает огромной разрушительной силой?

— Энергию излучений рубина можно, сфокусировав, направить на нужную цель, и камень сотрет объект с лица земли.

— Здорово, если таким образом удастся уничтожить фашистов!

— Надеюсь, вы не серьезно. За победу, достигнутую такой ценой, придется расплачиваться грядущим поколениям. Эдвин слишком упрям и многого не понимает. Мне, в отличие от вас, предстоит дожить до тех времен, и я не хочу видеть, как гибнет мир.

— Маунтмейн работает на Гитлера. Очевидно, камень лишь средство угодить фюреру?

— Не только. Негодяй является главой секты под названием "Орден Овна" и верит, что именно Маунтмейны будут править миром. Вы слышали о Нострадамусе?

— Провидец, живший в XV или XVI веке, если не ошибаюсь.

— В своих зашифрованных четверостишиях Нострадамус упоминает фамилию Маунт-Мейн и выражение "тысячелетний рейх". Как вам это нравится?

Предсказатели меня интересовали еще меньше, чем ведьмы и колдуны, поэтому я не ответил.

— Если тела Бэрримора нигде нет, значит, оно у Флинна.

Женевьева задумалась, размышляя над внезапным выводом.

— Возможно, в этом есть рациональное зерно. Тайные службы, как и Маунтмейн, не приняли в расчет актера-алкоголика, а зря. Судя по всему, Флинн оказался не дурак и улизнул от всех сразу.

— Мне нравились фильмы с его участием, например "Приключения Робин Гуда".

— Ладно, если тело у Флинна — надо искать именно его. Жаль, что ваш Нострадамус не писал подробнее.

— Мишель вообще допускал много ошибок и неточностей, а порой сочинял просто чушь. Сегодняшние события упомянуты в его записях, но детали приводят к разночтениям. По словам Нострадамуса, камень необходимо искать в "белом доме", однако выражение "белый дом" подходит и под Белый дом в Вашингтоне, и под сотню, а то и больше, других зданий в мире. Нострадамус использует выражение "maison blanche" — дом белого цвета. Трактовать выражение можно как угодно.

За разговором машина подъехала к киностудии "Уорнер Бразерс". Недалеко отсюда находились дома Лорра и Флинна. На предрассветном небе кое-где горели звезды, ночь была удивительно тихая и таинственная, словно сама природа замерла в ожидании важного события. Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила меня рассмеяться. Удивительно, как все не догадались раньше!

— Камень здесь, на студии, — сказал я.

— С чего вы взяли?

— Я довольно часто общаюсь с актерами. Насколько известно, в последние дни Лорр снимается в новом фильме с Хамфри Богартом и Ингрид Бергман…

— Не понимаю.

— Картина называется "Касабланка". По-испански "сasа blапса" означает "белый дом" — одно и то же выражение, только на разных языках.

Девушка в задумчивости посмотрела на стоявшую вдалеке киностудию.

— Как все просто, однако. Силы брошены в Вашингтон, Северную Африку и бог знает еще куда, а то, что мы ищем, находится здесь, прямо под носом — в Голливуде.

Недолго думая, я направил машину в сторону киностудии.

Вокруг здания прогуливались охранники. Беспрепятственно пройдя внутрь, мы столкнулись с группой техников, которые либо работали в ночную смену, либо пришли раньше обычного. На вопрос про Эрла Флинна ответа не последовало.

— Мы знаем, что мистер Флинн в здании, — сказал я.

— Да, он изрядно выпил и, наверное, отсыпается. Знаете, он хороший парень, поэтому мы прикрываем его, — наконец сказал один из рабочих.

— Ну, что? По-моему, мы на верном пути.

Быстрым шагом мы пересекли вестибюль и открыли незапертую дверь съемочной площадки. Перед глазами предстал сплошной беспорядок: половина павильона оказалась завалена различным хламом, другая переделана в некий ночной клуб. С потолка свисали вентиляторы, в углу стоял старый рояль, а посередине находился бар. Там, где кончались декорации, начинался склад для всевозможного оборудования. Кругом на съемочной площадке валялись пустые бутылки, стаканы, пистолеты, ключи. Оставалось неясным: бардак являлся задумкой режиссера фильма или был делом рук пьяных дебоширов? Камеры, словно огромные насекомые, окружали разгромленный бар.