Все смотрят друг на друга и молчат.

– Не видели, – заключает Рови-Натха. – А из чего рождается жизнь?.. Ну, скажем, курица?

– Из яйца, это всякий знает, – таков единодушный ответ.

– Значит, не из пепла, так?

– Ты смеешься над нами, учитель, – говорит кто-то смелый. – Пепел есть пепел. Конец всякой жизни.

– Почему же вы спрашиваете о блаженной жизни после смерти? Никакой жизни после смерти нет… И блаженной тоже.

– Обманывают нас брахманы?

На такой вопрос прямо отвечать рискованно.

– Не то чтобы обманывают, – осторожно начал Рови-Натха. – Просто не говорят всей правды. Брахманы не объясняют, как нужно понимать блаженную жизнь. Сами же они знают.

– Расскажи нам, если можешь… Ты всегда краток, учитель. Расскажи поподробнее. А то мы в толк не возьмем.

– Мы с вами договорились: кончается жизнь, приходит смерть, и после смерти есть только тлен, пепел. Все ли согласны, что это так?

Никто прямо не отвечал, никто и не оспаривал.

«Согласны», – решил Рови-Натха и продолжал:

– Человек, приближаясь к концу жизни, хочет думать, что там, дальше, после смерти, что-то есть еще, какая-то жизнь. Пусть другая, не та, что здесь. Но все-таки жизнь. Очень хочет человек, чтобы так было. Если иначе, то зачем же он, человек, накапливал знания, развивал свой разум, любил близких, друзей, если все в один миг исчезнет вместе с ним? Так ведь? И хочется человеку иметь там блаженство, жить лучше. Здесь он страдал, а там надеется благоденствовать. А на каком основании он надеется? Вот что скажу вам: путники перед дальней дорогой запасаются едой и разными необходимыми предметами, чтобы им было хорошо и счастливо путешествовать. Так и люди, сделавшие в жизни добрые дела, да утешатся тем, что получат после смерти блаженную жизнь. Утешатся не потом, а сейчас, еще при жизни. Блаженная жизнь после смерти – это всего лишь утешение перед смертью… Утешение, что тебя не забудут, будут помнить твои праведные дела… Все ли поняли? – Рови-Натха посмотрел на каждого, убеждаясь, что ему еще не раз придется разъяснять им все заново. И он прибавил: – Знайте же, блаженная жизнь после смерти – это хорошая память о себе в других людях, пока живы и они. Только и всего.

Понемногу все разошлись. Не уходил только один. Юноша, не намного старше самого Рови-Натхи. И он спросил:

– Учитель, зачем ты говоришь им правду? Им нужен обман, утешение обманом. Они испугаются правды и отойдут от тебя. Правда хороша для разумных, а таких – мало.

– Доверие людей не приобретешь ложью, – отвечал Рови-Натха.

Юноша собрался было уходить.

Рови-Натха удержал его:

– Останься еще немного… Ты считаешь правдой то, что я объяснил им? Скажи не кривя душой – считаешь ли правдой мои слова?

– Да, учитель.

– Вот видишь, – сказал Рови-Натха, – одного я уже убедил.

– Я тоже размышляю о жизни, о мироздании, – признался юноша. – И так же, как и ты, понял, что нет никого выше человека. И это человек придумал себе каких-то высших существ, назвал их богами, дал им разные имена, сочинил сказки и притчи об их жизни.

– Как думаешь, почему люди выдумывают это?

– Потому выдумывают, что не знают природы и боятся ее.

– Да… И боятся себя.

– Им нужно утешение, будто выдуманные ими высшие силы защитят их…

– И даже дадут им… блаженную жизнь после смерти.

– Да, так, учитель. – Юноша с восторгом смотрел на Рови-Натху.

– Как зовут тебя? – спросил учитель.

– Иоканаан… Непростое имя, да?

– Можно мне звать тебя проще – Наан?

– Да, учитель.

– Я беру тебя в постоянные ученики, в помощники. Вместе мы будем ходить по селениям и говорить с людьми. Хочешь?

– Я пойду с тобой, учитель.

Рови-Натха и Наан покинули селение и отправились по долине Инда, вдоль его пути к морю. Им пришлось уходить поспешно, потому что местному князю, или радже, хозяину этих краев, донесли на Рови-Натху: дескать, вредный и опасный это человек, хотя и совсем еще молодой. Когда воины из касты кшатриев явились в селение и спрашивали у жителей про Рови-Натху, некоторые отмалчивались, но кое-кто охотно рассказывал, что проповедник учил людей не верить в богов и в лучшую жизнь после смерти. Такие настроения, посчитал раджа, расспросив воинов, нужно пресечь в зародыше, и он велел схватить Рови-Натху… Но теперь он и его товарищ были уже далеко, воины раджи не настигнут их. А во владениях других князей оба пока в безопасности.

И они шли себе и шли – то по дорогам, где по утрам гонят стада на пастбища, то вдоль реки, по берегу, иногда заходя в воду и шлепая по мягкому песку босыми ногами. Обоим было радостно и вольготно так путешествовать по стране. Заходили они и в селения, заговаривали с жителями. Сначала с одним-двумя. Потом народу прибавлялось. С некоторыми вступали в споры, иные в беседах и спорах не участвовали, а лишь слушали недоверчиво, а иногда, наоборот, будто понимая и соглашаясь, кивали.

В одном селении Рови-Натха и Наан приобрели еще ученика и товарища. Тот молча и во все глаза смотрел на Рови-Натху, беседовавшего с людьми о недоступности для понимания человеком всех тайн мироздания.

Рови-Натха развивал уже известную мысль о том, что, изучая природу, человек движется в сторону истины, но, приближаясь к ней, все-таки никогда не познает ее так, чтобы сказать: «Я достиг цели, я разузнал все до дна». А раз так, то человек, естественно, хочет думать, что все-таки есть кто-то, кому истина открыта, и этот кто-то и есть Бог, имени которого не принято называть. Просто Бог – и все. И даже лучше слово «Бог» не употреблять по всяким малым поводам, просто так, без особенной надобности.

Рови-Натха проводил мысль о том, что человек оттого хочет верить в кого-то, кто выше всех и все знает, все видит, что сам-то человек давно устал от попыток понять мироздание. Он хочет, наконец, положиться на Божественный авторитет. Поиск истины ведется людьми с незапамятных времен, и так же давно люди, опустив руки, склонны были вступить на самый легкий путь – придумать для себя, для семьи, для племени или для целого народа какую-нибудь высшую силу, то есть Бога или богов, насколько хватило фантазии. Теперь можно и свалить на них все свои заботы, поиски истины же самим прекратить. Вот и появилась тут удобная формула – «пути богов неисповедимы». Куда проще подчиниться правилам и выдумкам, чем ломать голову над непостижимым… Так ведь?

Рови-Натха не уставал повторять все это. «Капля камень точит, – уверенно полагал он. – И спешить не следует». Когда-нибудь люди поймут, о чем он им проповедует. И вот однажды, после очередной беседы, один очень внимательный юноша осмелился подойти и сказать:

– Учитель, я пойду с тобой, куда скажешь.

– Хорошенько подумай – нужно ли тебе это? – предложил Рови-Натха. – Не торопись сделаться моим адептом. Разберись в себе, оцени, чего ты лишаешься, идя с нами.

– Но мне нечего лишаться. Нет такого, о чем я мог бы пожалеть.

– Хорошо. Но ты ведь и не знаешь, что приобретешь, последовав за нами.

– Я ни на что не рассчитываю. Хочу лишь быть рядом с тобой, Рови-Натха… и с тобой, Наан. Вот и все. А мое имя Наль.

…Теперь их стало трое, и они отправились куда глаза глядят. Но нет, это лишь двоим из трех так казалось. Рови-Натха знал, куда и зачем идет. Он намеревался и дальше просвещать народ, опутанный заблуждениями, словно пойманная пауком муха – липкой паутиной, обучать народ, пребывавший в невежестве. Но – странно! – при этом он хотел и сам учиться у людей, понять мотивы их поведения и скрытые причины их взаимоотношений.

И легко, и нелегко было троим молодым людям. Их встречали настороженно, принимая за бродяг. А от таких – известно – лучше держаться подальше. Иное дело, если бы Рови-Натха странствовал один. Так уже было, и тогда его принимали безоговорочно, как учителя. Настоящий гуру и должен являться людям один. А откуда взялись остальные двое? Это и настораживало людей. Да и с какой стати их кормить, подавать им на дорогу? И что они-то делают? Только поддакивают учителю или помалкивают. Им самим-то, видать, нечего и сказать.