“Я жил свободно и открыто”

...Каждое лето (за исключением военных) Анатолий с матерью приезжали на родину. И каждый раз они шли пешком от станции до деревни Новый Сокур. Там жила их многочисленная родня. Позже, когда Анатолий писал о Рубцове, он со знанием дела отметил: “Такое “проездом” не скажешь, надо “идти пешком”. При виде родных мест он говорил: “Мама, какая у нас земля красивая! Какая красивая деревня!” Одно из лучших стихотворений Передреева о своей родине — “Воспоминание о селе” — закончено выводом-формулой, которая составляла его кредо: “...РУССКОМУ ПОЭТУ НУЖНА ЗЕМЛЯ И РОДИНА НУЖНА”. Позже, когда делал переводы из Э. Межелайтиса, он снова как бы возвращался к своей деревне:

Вы ошиблись, ошиблись, ошиблись...

Не ослепят меня города,

мне светлей та изба на отшибе,

что в глаза мне вросла навсегда...

И деревня, и лес, и опушка...

Первый шаг мой по этой земле...

Там живет золотая кукушка,

много лет куковавшая мне...

...В 1954 году младший брат Анатолия Борис окончил школу, и они вместе отправились в Саратов, где было около десятка высших учебных заведений и возможность остановиться у родни. Остановились у Алексея Васильевича Передреева — любимого брата отца.

Борис поступил в автодорожный институт, Анатолий — в Саратовский универ­ситет на филфак (заочное отделение), завербовался на строительство жилых домов в Москву, в Сталинский район. Работал недолго, так как вскоре был призван в армию. Все события — поступление в университет, стройка в Москве, призыв в армию — произошли в сжатый срок, в сентябре-октябре 1954 года.

Во время службы в армии (близ Барановичей) состоялось событие, никем из родни и друзей не замеченное, но в корне перевернувшее дальнейшую жизнь Анатолия Передреева: он   н а ч а л   с о ч и н я т ь   с т и х и. Из автобиографии: “Хотя к поэзии меня влекло с ранних лет, стихи я начал писать довольно поздно. Первое стихотворение я написал, когда мне было уже 23 года. И в дальнейшем писал очень мало и, как видел сам, плохо”.

После демобилизации Анатолий Константинович приехал снова в Саратов, продолжил учебу на заочном отделении филфака и устроился на работу на “метизный” завод им. В. И. Ленина Саратовского Совнархоза. Дата приема — 18 сентября 1957 г., первая должность — ученик подручного в оцинковальном цехе, через два месяца — подручный оцинковальщика. Тяжелая работа на вредном производстве... скучные должности... Но столь унылое однообразие работяжьего бытия он сумел Божьим даром поэта перелить в одно из самых оптимистических стихотворений:

Я жил свободно и открыто.

Я делал чистые дела.

И производственная крыша

Над головой моей плыла.

В Саратове Анатолий Константинович отнес подборку стихов в областную газету “Коммунист”.

К счастью, прочитавший их сотрудник редакции В. Ф. Бойко оказался истинным ценителем поэзии, и 7 июня 1959 года в № 132 (1947) вышла   п е р в а я   подборка, называвшаяся “Доброго пути! Стихи Анатолия Передреева”. Стихотворения “Три старших брата было у меня...”, “Щель”, “В лесу” — ознаменовали рождение самобытного поэта, появившегося сразу, без “черновиков”. Не случайно потом эти стихи входили почти во все сборники Передреева.

17 декабря 1958 года Анатолий Константинович уволился с метизного завода. Привлекла романтика, да и заработки на строительстве Братской ГЭС. В июле 1959-го выехал в Сибирь. 7 августа 1959-го зачислен бетонщиком на Третий участок Братскгэсстроя. Но не прошло и месяца, как был переведен (1 сентября) в редакцию газеты “Огни Ангары” на должность литсотрудника, где проработал по 1 февраля 1960 года.

Расставшись с “Огнями Ангары”, Передреев отправил стихи на конкурс в Литинститут. До начала экзаменов устроился ненадолго — с 6 апреля по 15 июня 1960 года — слесарем-монтажником 5-го разряда в Братское монтажное управление Гидромонтаж Министерства электростанций СССР.

Учеба

Годы учебы в Литинституте — наиболее освещенная сторона жизни поэта. Поэтому не буду останавливаться на ярких эпизодах этого времени, когда у него появилось много друзей, почитателей (да и, увы, собутыльников).

Скажу лишь, что Литинститут сразу же расширял кругозор и круг общения; большие возможности открывала в этом плане сама Москва. Никакой муштры (хотя дисциплину требовали)! На экзаменах ценилось не заучивание, а понимание и оригинальная, личностная оценка произведений классики. История литератур доминировала над языковыми дисциплинами. Лекции иных блестящих препо­давателей превращались в своего рода “театральные выступления с аплодис­ментами в конце”. Семинары, споры о поэзии, литературе продолжались и в обще­житии, где жил Анатолий. Хорошая филологическая подготовка Передреева делала учебу в Литинституте легкой, а творческие дни были вообще праздником души.

Добрая половина стихов, созданных Передреевым, написана в литинститутские годы (1960—1965). Тогда были публикации в журналах “Знамя”, “Октябрь”, “Новый мир”, “Юность”, “Молодая гвардия”; вышел первый сборник “Судьба”. Анатолий Константинович проходил дипломную практику в журнале “Знамя”, где затем был зав. отделом поэзии. Практика шла с 7 февраля по 1 июля 1964-го, он оставался в этом журнале, по его собственным словам, по февраль 1965-го. 22 апреля 1965 года защитил диплом на “отлично”.

С 3 октября 1968 года Передреев — член редколлегии журнала “Наш совре­менник”.

“Чеченский след”

После окончания Литинститута Анатолий Константинович вернулся в Грозный и начал готовить документы для вступления в Союз писателей СССР. В те времена — процедура долгая и сложная. Параллельно делал переводы, написал для журнала “Октябрь” статью о поэзии “Читая русских поэтов”. В ней он предостерегал: “Особенно удивляет меня стремление некоторых... загипнотизировать себя зарубежными поэтическими именами. Никто не сомневается в пользе знакомства с творчеством Лорки, Рильке, Аполлинера или Артюра Рембо, но щеголять образами в их духе, не усвоив глубоко собственных национальных традиций, — это заведомо обеднять себя”. Он стремился разобраться “в опыте больших поэтов”, причем в опыте сугубо художественном, постичь пластику, образный ряд, творческое совершенство классиков. Его раздумья над классическими стихами обнаруживают не только осведомленность. Здесь проявилось блестящее профессиональное мастерство литературного критика.

С 1963 года по начало 1970-х он постоянно курсировал из Москвы в Грозный и обратно. В одной из таких поездок (в 1963 году) познакомился с чеченкой Шемой (“крестовой дикаркой”, по его словам). Шема Алиевна Альтимирова (р. 1940) была проводницей, а затем официанткой в поезде “Махачкала—Москва”.

Анатолий Передреев прожил  на Кавказе около 30 лет, полюбил его, посвятил ему много стихов, хотя с оговоркой: “По рожденью и по крови я не твой, Кавказ!” ...И надо же такому случиться — в то самое время, когда он окончательно понял: “Я не твой, Кавказ!” и уже думал, как бы переселиться в Москву, — Чечня вошла в его судьбу с тыла в образе женщины.

К скале прислонившись отвесной,

Я видел:

Внизу подо мной

Дышала холодная бездна,

Ходила волна за волной...

Но с детским восторгом во взоре,

Забыв обо мне и себе,

Бежала ты к морю,

И море

Бежало навстречу тебе!

...В августе 1971-го он еще счастливо жил с семьей в Грозном.

Московское время

В Союз писателей СССР Передреев был принят 4 апреля 1973 года.

Покровители помогли ему получить квартиру вначале в Московской области — в г. Электросталь. Затем в Москве на Волгоградском проспекте, а потом на Хорошевском шоссе — последнем пристанище в этой жизни.

...После окончания Литинститута наступила пора чисто творческого труда, которому Передреев отдался самозабвенно. Писал стихи, размышления о поэзии, рецензии, переводил, редактировал. Всего у него вышло при жизни 5 сборников, венчавших   2 8   л е т   литературной деятельности: “Судьба” (М., 1964), “Равнина” (М., 1971), “Возвращение” (М., 1972), “Дорога в Шемаху” (Баку, 1981), “Стихотворения” (М., 1986). После его смерти вышли “Любовь на окраине” (М., 1988); наиболее полный сборник “Лебедь у дороги” (М., 1990), изданный “Совре­менником” с предисловием В. Белова; “День русской поэзии. Анатолий Передреев (М., 1992; издатель В. Байбаков), “Разбуди эту землю, весна” (М., 1996; издатель А. Парпара).