В биографии Леонардо да Винчи многое остается неразгаданным. Нередко случайно найденная дата приводит к тому, что целый замок умозаключений ученых рушится, словно карточный домик. Так, например, нельзя от времени создания портрета Чечилии Галлерани перейти сразу к моменту написания портрета Беатриче д'Эсте. Можно предполагать, а вернее даже утверждать, что между этими двумя событиями, известными нам, в жизни Леонардо произошли другие важные факты, оставшиеся пока невыясненными. Только тогда перед нами откроется достаточно полная картина жизни этого загадочного человека.

Милан означал для Леонардо не только переезд в другой город, но и переход от юношеской поры к зрелости. Этот период жизни весьма важен для судьбы каждого человека, и особенно важен он был для Леонардо.

Эскизы и проекты куполов соборов в Милане и в Павии показали, что Леонардо — блестящий архитектор, сложившийся под влиянием не только классика Витрувия, но и своих современников Леона Баттисты Альберти и Франческо Мартини. «Мадонна в гроте» и пропавшие картины с изображением мадонн, а также портрет Чечилии Галлерани ознаменовали собой торжество нового стиля в ломбардской живописи, равное революции в искусстве. Этот новый стиль, естественно, нашел горячих сторонников в лице молодых художников. Отныне Леонардо мог с полным правом утверждать, что он создал собственную школу.

Барельефами, а прежде всего моделью гигантского коня в глине Леонардо утвердил себя достойным последователем Верроккьо.

В записях и дневниках Леонардо предстает писателем со своим стилем и языком. И хотя он, литератор-самоучка, полемизируя с писателями того времени, называет себя «человеком неученым», он знает, какой выразительности достигает его слог.

Мало того — своим незавершенным трактатом по анатомии и препарированием трупов Леонардо проложил дорогу Везалию, знаменитому анатому, своими методами научных исследований путем сравнения, доказательств и контр доказательств он опередил Галилея, в гидравлике его труды стали основой для работы крупнейших техников семнадцатого века, в механике он по меньшей мере на четыре века опередил многие открытия. Но обо всем этом Леонардо пишет с предельной лаконичностью, почти одними символами, и к тому же, как мы уже видели выше, словно в отраженной, зеркальной форме, когда собственное «я» точно раздваивается, чтобы затем вновь обрести внутреннее единство.

Исторических событий и современной ему хроники Леонардо вообще не касается. Между тем, за это время в 1488 году умер Верроккьо, и его верный ученик Лоренцо ди Креди отвез прах маэстро во Флоренцию. В 1492 году скончался в Кареджи Лоренцо Великолепный. Вся Италия уже говорит о монахе-реформаторе Савонароле, который с амвона Флорентийского собора грозит римской курии. Умирает папа Иннокентий VIII, и новым папой избирают папу-антихриста Александра VI. В Милане Лодовико Моро готовит заговор против отдельных итальянских государств. Он приглашает честолюбивого короля Франции Карла VIII перейти через Альпы и завоевать Неаполитанское королевство. В том же Милане идет «холодная война» между двумя примадоннами герцогства— Изабеллой Арагонской и Беатриче д'Эсте.

Леонардо все это чуждо, он увлекается наукой предсказывания — некромантией[1] с ее метаморфозами и спиритизмом. Он участвует в спиритических сеансах, ищет причины тайной силы медиумов, отмечает, что и тут много «темного и непонятного». Затем он отказывается идти по пути ирреального, недоказуемого и возвращается к изучению науки «солнца». С чувством человека, освободившегося от пут, он пишет: «Некромантия стала штандартом, вернее, развевающимся по ветру знаменем, за которым покорно идет глупая толпа. Некроманты утверждают, что люди превращаются в бестий: котов, волков. Между тем самые настоящие бестии как раз те, кто утверждает подобную чушь. О математики,— восклицает в конце Леонардо,— откройте людям глаза на их грубейшие заблуждения!»

Математиками в широком смысле слова Леонардо называл своих ближайших друзей, вместе с которыми он изучал «видимую и невидимую» природу вещей. Ими были Лука Пачоли, Фацио Кардано, Пьетро Монти, Джакомо Андреа да Феррара и братья Марлиани. В шумном Милане их содружество приобретает значение символа борьбы с предрассудками во имя науки и разума.

«...Радуйся, Милан, что в стенах твоих

Великие люди живут и творят;

На картинах Винчи краски горят.

Поражает он древних и современников

своих...»

Стихи эти принадлежат перу Беллинчони, который считал себя почти что соратником Леонардо. Ведь пока да Винчи писал портрет супруги Моро, юной Беатриче д'Эсте, Беллинчони развлекал ее своими поэтическими импровизациями.

«Великих людей», прибывших в Милан по приглашению Лодовико Моро, в самом деле насчитывалось в городе немало. Особенно с тех пор, как он приказал открыть новые университетские кафедры.

В противовес щедрости к ученым и чтобы не истощать еще больше казну, сильно оскудевшую после баснословных трат на две свадебные церемонии, Лодовико Моро свел до минимума расходы на содержание двора. В герцогском замке придворным выдавались строго ограниченные суммы на покупки съестных припасов и даже на свечи и дрова.

Леонардо вместе со своими учениками, к которым присоединился красавец Салаи, рисовал в профиль прекрасную, наделенную сильным характером Беатриче д'Эсте.

Если верить летописцу эпохи, отмечавшему, что «герцог, слушая удивительные рассуждения Леонардо, весьма восхищался его достоинствами», на сеансах часто присутствовал Лодовико.

Леонардо, как всякий отменный режиссер, прежде всего тщательно взвешивал каждое свое слово. «А что речи твои неинтересны слушателю, ты заметишь по тому, как часто начинает он зевать. И если ты ведешь беседу с людьми, в чьей благосклонности заинтересован, то при первых же признаках подобного «интереса» следует тебе умолкнуть либо переменить тему разговора».

Беатриче увлекалась музыкой, а Леонардо, как мы знаем, играл на флейте и лире. Нетрудно предположить, что зала герцогини подчас превращалась в концертный зал или в музыкальный театр.

«Леонардо выделялся благородством манер и редкой красотой,— писал Джовио.— А так как он обладал редкими талантами и несравненным искусством игры на лире, из которой извлекал сладчайшие звуки, он часто устраивал занятнейшие театральные спектакли, чем снискал величайшую любовь всех знавших его правителей».

В замке из уст в уста передавались шарады, загадки, басни, остроты и пророчества маэстро Леонардо.

— Кто сдирает кожу со своей матери, а потом бросает ей эту кожу на спину?

— Кто лежит, словно мертвый, на останках мертвеца?

Разгадки были таковы: крестьяне, которые пашут землю, и человек, который спит на пуховой перине.

Юные дамы и придворные господа ломали голову над загадками Леонардо да Винчи, развлекались, пересказывая его анекдоты и басни, которые вскоре становились достоянием всего города.