В семинарии, в бессонную ночь, Алексей не зажигал свечи, а сидел у окна и смотрел в ночное небо: неслись ли там тучи или сияла луна, все было для него удивительно, а особенно – звездное небо… Он вспоминал слова святителя Иоанна Златоуста: «Когда ты поднимешь глаза и увидишь красоту, величие и благотворность неба, то устремись отсюда к Создателю, как сказал премудрый: "От величества бо красоты созданий сравнительно Рододелатель их познавается" (Прем. 13, 5), и из самого создания этих стихий усматривай, какова сила твоего Господа» (Т. 4. С. 27).

Читая «Беседы на книгу Бытия» святого Иоанна Златоуста, Алексей выписал одно место, которое собирался прочесть дома сестрам: «Посмотрев на небо, – писал великий учитель Церкви, – удивляешься его красоте, разнообразию звезд, великому блеску? Не останавливайся на этом, но прострись умом своим к их Создателю. Тебя поражает также свет солнца: видя великую благотворность его, ты приходишь в удивление, и, как увидишь, что лучи его озаряют твои взоры, изумляешься красоте этой стихии? Но и на этом также не останавливайся, но подумай, что если тварь так чудна и удивительна, и превышает всякое человеческое понятие, то каков Тот, Кто создал ее одним словом и повелением? Так же рассуждай и о земле: когда видишь землю украшенною цветами покрытою всюду растениями, подобно разноцветной одежде, не приписывай этих произведений земли ее силе, ни содействию солнца или луны, но благоговейно подумай, что, еще прежде создания их, Бог сказал только: "Да произрастит земля былие травное", – и тотчас украсилось все лице земли. Если мы каждодневно будем размышлять об этом, то и сами будем благоразумнее, и Господу воздадим подобающее, или – лучше сказать – соразмерное нашим силам славословие» (Там же. С. 48).

Алексей закончил семинарию третьим по успеваемости студентом. По тогдашнему обычаю дана была ему при окончании учения новая фамилия: Зерцалов (от слова «зерцало» – зеркало). «Молитва наша да будет зеркалом пред лицем Твоим, – молился преподобный Ефрем Сирин. – Велелепная красота Твоя, Господи, да отражается на чистой ее поверхности. Да не смотрится в ней, Господи, гнусный диавол, чтобы не отпечатлел на ней гнусности своей. Зеркало носит в себе образ всего, что поставлено напротив. Да не отражаются в молитве нашей все наши помышления, чтобы ясно изображались в ней черты лица Твоего, и она, как зеркало, принимала в себя всю лепоту Твою» (Творения. Т. 4. С. 341). Не имело ли начальство семинарии подобных мыслей при изменении фамилии студента с Копьёва на Зерцалова?.. Скорее всего, это было именно так.

И вот Алексей приехал домой. Прямо на другой же день он вместе с матерью и восемнадцатилетней сестрой Анной пошел на богомолье к преподобному Сергию в Свято-Троицкую Лавру. Когда пришли они в Покровский Хотьков монастырь, где почивали святые мощи родителей преподобного Сергия, Алексей предложил сестре остаться здесь послушницей, чтобы потом постричься в иночество. Она согласилась, и мать ее, Анна Сергеевна, давно желавшая для своих дочерей и для сына монашеской жизни в стенах обители, благословила ее.

Сам Алексей не сразу поступил в монастырь – он еще года три служил в Калуге в Казенной палате, куда поступило и еще несколько его семинарских товарищей. Ему предлагали приходы в нескольких селах, но он уклонялся от священнического звания, имея в виду свою заветную цель, которой надеялся с Божьей помощью достигнуть, – монашество.

Будучи молодым чиновником, Алексей вел жизнь тихую и скромную, проводя свободное время в молитве, чтении духовных книг. Творил по четкам Иисусову молитву. Ежедневно перед службой он бывал в соборе у ранней обедни, где становился впереди, чтобы лучше слышать богослужение, но когда подходили новые богомольцы, он уступал свое место и так, постепенно, оказывался почти в притворе… Его часто навещала мать. И если ей случалось приехать в Калугу рано утром, то она сразу шла в собор, где и находила всегда своего сына.

Алексей молился о том, чтобы Господь дал ему знать Свою волю о нем. И вот Господь попустил ему еще одну тяжкую болезнь – чахотку, да такую, что вскоре он слег обессиленный и уже начал ждать себе кончины. Одновременно с ним заболели два его молодых сослуживца – недуг и за них взялся весьма круто… Заскорбел Алексей, едва не пал совсем духом, видя, что несбыточной становится для него монашеская жизнь… И он дал обещание Господу, что если выздоровеет, то без промедления отправится в Оптину Пустынь, к настоятелю, архимандриту Моисею, проситься в послушники, чтобы потом стать и иноком. После этого он стал поправляться, а потом, когда уже выздоровел, до него дошел слух, что те два сослуживца, которые болели тем же, чем и он, умерли.

Оставив службу, Алексей поехал домой и, совершив вместе с матерью паломничество в Троице-Сергиеву Лавру, испросил у родителей благословения на монашество. Анна Сергеевна и Моисей Петрович с большой радостью благословили его, и он отправился в Оптину Пустынь. 31 июля 1853 года с любовью принял его в число послушников архимандрит Моисей. А духовным его наставником стал уже знавший его старец Макарий. Когда мать Алексея пришла навестить его, старец Макарий сказал ей: «Благословенна ты, добрая женщина, на какой хороший путь отпустила ты сына».

17 ноября 1862 года Алексей Зерцалов был пострижен в мантию с именем Анатолий. 5 июля 1866 года он был рукоположен в сан иеродиакона, а 7 сентября 1870-го – в сан иеромонаха. 13 февраля 1874 года он был назначен скитоначальником и братским духовником.

О. Анатолий проходил разные послушания и терпел немало трудностей, которые усугублялись тем, что он постоянно страдал головными болями и бессонницей. Однако во всех мелочах и недоразумениях послушнической жизни он проявлял подлинно монашеское терпение. Старец Макарий сразу увидел это – он с особенным вниманием относился к молодому послушнику. Он видел его благоговейное и молитвенное устроение, смирение, кротость и немалую образованность в духовных и особенно аскетических вопросах. Старец Макарий стал его наставником и в отношении делания Иисусовой молитвы – в этом о. Анатолий достиг редких успехов.

Вскоре о. Макарий благословил своего ученика обращаться с духовными вопросами и к о. Амвросию. С этого времени и началось тесное духовное общение о. Анатолия с о. Амвросием. Через некоторое время они вместе будут заниматься устройством новой женской монашеской общины в Шамордине, в двенадцати верстах от Оптиной.

Уже при первой настоятельнице Шамординской общины матушке Софии (Болотовой), которую привел на эту должность в сентябре 1884 года старец Амвросий, ее духовный отец иеромонах Анатолий стал любимым наставником сестер, которых с каждым днем становилось в Шамординской обители все больше и больше. По благословению старца о. Анатолий служил в шамординской храме, учил сестер церковным порядкам, уставу, следил за правильностью чтения и пения. Он установил в общине чтение неусыпаемой Псалтири, сам начав первое чтение. За трапезой он также первым начал чтение житий святых. Матушка София однажды сказала:

– Батюшка! Мне заботы о хозяйстве, а вам попечение о душах сестер.

О. Амвросий говаривал, что о. Анатолию дан особенный дар утешать молодых. Старец реже бывал в Шамордине по своей болезненности, и он во многом полагался на о. Анатолия, который входил не только в общие заботы по благоустройству обители, но и в нужды каждой сестры. Много любви во Христе было у него к насельницам, которым приходилось на первых порах нелегко. Каждый его приезд был для них радостью. Бывало, когда увидит матушка София какую-нибудь сестру в грусти, то и говорит:

– Разве можно печалиться? Ведь сегодня к нам приезжает отец Анатолий.

В летнее время о. Амвросий и о. Анатолий иногда приезжали вместе. Для сестер это было настоящим праздником. Старец всех благословлял, все осматривал и давал множество указаний, что и как сделать. Принимал сестер для исповеди. Иногда оба старца и матушка София с сестрами шли на зеленый холмик, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. О. Амвросий поддерживал духовную беседу, отвечал на множество вопросов. Сестры пели церковные песнопения. Бывало, и с одним о. Анатолием в праздничный день сестры приходили сюда для краткого отдыха от трудов.