Чепраки:

Немецкий суконный зеленый с шелковою желтою тесьмою гусарский суконный красный шитый серебром, ветхий три камышевые тросточки; две тоненькие, а одна обыкновенная с позолоченною оправою; вместо темляка серебряной снурок и две кисточки

Несколько аршин лакейского синего сукна, с гарусными под цвет пуговицами

В чемодане семь пар пистолетов, в том числе одни маленькие Солонка, ложки столовая и чайная, ножик и вилка столовые, серебряные с позолотою

Что ж, на первый взгляд великолепный гардероб модницы 70-х годов XVIII века. В положении неизвестной и не могло быть иначе. «Претендентке» следовало иметь самые модные туалеты и нельзя было обойтись без фижм — обязательного наряда больших придворных приемов, или «тока головного, низанного перлами» — их носили высокотитулованные особы. Зато другие особенности гардероба позволяли что-то угадать в человеке и его судьбе.

Выбор «амазонских кафтанов» и конских чепраков — значит, любила верховую езду и знала в ней толк. «Польские кафтаны» не были общераспространенным модным платьем, тем более знаменитые слуцкие пояса — «сырсаковой кушак», как его называет опись. Значит, неизвестная как-то по-особому столкнулась с Польшей, если не побывала когда-то в ней.

Устоявшаяся привычка к аристократическому обиходу — двадцать пять пар лайковых перчаток — и неожиданное безразличие к обычным ухищрениям женского туалета — всего один, и то бумажный, веер. Скупо с бельем и мало драгоценностей — что значат всего несколько вещиц с жемчугами!

Зато рядом с туалетным ящичком набор книг — география, история, трехъязычный словарь и ни одного молитвенника, ни одного романа. Рядом с множеством шитых шелковых туфель семь пар пистолетов. И все вместе вещи для путешествия, то, что отбиралось на крайний случай, без тех старых и неизбежных мелочей, которые копятся в оседлом быту. Впрочем, имущество из Пизы также уместилось в дорожных баулах. Постоянная жизнь неизвестной, так или иначе, осталась где-то в стороне.

Неизвестная — Екатерине II. Перевод с французского

Ваше императорское величество!

Наконец находясь при смерти, я исторгаюсь из объятий смерти, чтобы у ног вашего императорского величества изложить мою плачевную участь.

Ваше священное величество, меня не погубите, но наоборот того прекратите мои страдания. Вы увидите мою невинность. Я собрала слабый остаток моих сил, чтобы написать отметки, которые я вручила князю Голицыну. Мне говорят, что я имела несчастие оскорбить ваше императорское величество, так как этому верят, я на коленях умоляю ваше священное величество выслушать лично все — вы отмстите вашим врагам и будете моим судьей.

Не в рассуждении вашего императорского величества хочу я оправдываться. Я знаю мой долг и ваша глубокая проницательность так известна, что я не имею нужды разбирать мелочи.

Мое положение таково, что природа содрагается. Я умоляю ваше императорское величество во имя вас самих благоволить меня выслушать и оказать мне вашу милость. Бог имеет к нам милость. Не мне одной ваше священное величество откажете в своем милосердии. Да смягчит Господь ваше великодушное сердце в рассуждении меня и я посвящу остаток моей жизни вашему высочайшему благополучию и вашей службе.

Остаюсь вашего императорского величества всенижайшая и покорная и послушная с преданностью к услугам

Елизавета.

Вот список лиц, которых, сколько помню, видела в моем детстве.

Когда мне было шесть лет, меня послали в Лион, мы проезжали через страну, которую г. Поэн имел в своем управлении; мы отправились в Лион, где я осталась от пяти до шести месяцев, за мной приехали и снова отвезли в Киль.

Г. Шмидт давал мне уроки в математике, других учителей нет нужды называть, только он знал домашние секреты.

Г. барон Штерн со своей женой и сестрой, г. Шуман купец в Данциге, который платил за мое содержание в Киле, вот лица, к которым надобно обратиться, я не знаю ничего вернее этого. От меня таили все, и я вовсе не старалась узнавать то, что для меня было совершенно бесполезно, и сверх того, мне никогда не говорили, кто я была. Мне говорили тысячу сказок, которые не касаются ни до кого, потому что это сказка.

Разница собственноручных записок и канцелярского языка донесения Голицына. Здесь и подробности поездок, и россыпь имен. На этом категорически настаивает Екатерина. Так что же — неизвестная не назвала их на следствии, или тогда они не имели значения? Кстати, брат какого-то учителя арифметики из Голштинии состоял музыкантом при русском дворе, а его жена, толстая Шмидтша, имела постоянное место и во дворце, и за царским столом.

Ваше сиятельство!

Имею честь препроводить к вам эти немногие заметки: я сделала все, что смогла, чтобы собрать все свои силы. Я здесь так больна и так огорчена, что ваше сиятельство были бы тронуты до слез, если бы вы все видели.

Именем Бога, умоляю вас, князь, сжальтесь надо мною. Здесь, кроме вас, некому меня защищать; мое доверие к вашему сиятельству не имеет пределов, и нет ничего на свете, чего бы я ни сделала, чтобы вам его засвидетельствовать. Вот маленькое письмо к ее императорскому величеству; я не знаю, можно ли будет вашему сиятельству его отправить; я буквально не в силах стоять, мое положение ужасно.

Я совершенно полагаюсь на доброту вашего сиятельства. Бог благословит вас и всех тех, кто вам дороги. Если бы вы знали, князь, мое положение, вы бы сами не стали держать мужчин день и ночь в моей комнате. Не знать ни одного слова языка — все противу меня — лишенная всего, одним словом, я изнемогаю. Окажите мне дружбу, князь, позвольте написать мне к моим друзьям для того, чтобы я не слыла за ту, каковою я не бывала. Я лутче хотела бы провести жизнь мою в монастыре, чем подвергаться дальнейшим преследованиям. Одним словом, все меня угнетает. Я умоляю ваше сиятельство. Я умоляю ваше сиятельство оказать мне ваше покровительство. Не оставляйте меня, достойный князь…

Неизвестная — А. М. Голицыну. Перевод с французского.

Письмо без подписи и даты. Петербург.

Равелин Петропавловской крепости

Последнее письмо. После скольких-то месяцев одиночного заключения, болезни. Без подписи — она теперь запрещена. И все с тем же упрямым желанием личного свидания с Екатериной. Оказавшись с глазу на глаз, они все еще могут выяснить, понять, покончить. Рядом мысль о монастыре почти как удрученное согласие на некогда немыслимое предложение: «лутче хотела бы…» — по крайней мере, ясность и другие стены, другое одиночество.

И все-таки почему императрице Екатерине II могла оказаться выгодна «служба» неизвестной?

Все оставалось загадкой. Место рождения — скорее всего Москва. Год рождения — по-видимому, 1727-й. Простая арифметика надгробной надписи: 1797-70 лет. Правда, на плите в действительности стояло: умер 15 ноября 1798-го на 71-м году. Уточнениями никто не занимался. Зато был известен день рождения: из года в год торжественную оду новорожденному М. В. Ломоносов преподносил 1 ноября. Иных свидетельств не существовало. Родители…

Вольтер — И. И. Шувалову. Ферней. 28 мая 1775 г.

…У нас в Фернее постоянно сожалеют о вашем отъезде. Мы не знаем, вероятно, так же как и вы, когда вы поедете назад в вашу страну чудес. Я бы непременно отправился повидаться с вами на пути, если б дозволило то мое здоровье. Утешаюсь мыслию о вашем добром расположении. Госпожа Денис просит передать вам чувства, которые вы привыкли всем внушать. Молодая монахиня [девица де Ва-рикур] беспрестанно занята вами; она обожает вас и уверена, что климат в России даже лучше, чем в Неаполе…