— Это прорыв, Володя, — бросил Тополь через плечо. — Действуй на усмотрение. Увидимся, если что.

— Э, погоди! Так ты что, меня отпускаешь?! Меня, задержанного?! — Но Константина уже и след простыл. — Тополь! Тополь, черт бешеный!

Вот так. Ни привета, ни ответа.

Вообще- то, если Тополь действительно намеревался исполнить свой долбаный долг долбаного военного сталкера и сдать меня комендатуре Анфора, я без вариантов оказывался за решеткой. Надолго ли — другой вопрос, но удовольствие в любом случае рисовалось ниже среднего.

Так что другой на моем месте обрадовался бы. И еще как! Ведь отпустили! Но я — я крепко перепугался.

И не зря.

Когда я, довооружившись как следует за счет запасов щедрого Тополя, а также возвратив себе конфискованный «хай пауэр» и «стечкин» и прихватив свой монструозный рюкзак, выбежал на двор из штабного капонира, бой уже гремел вовсю.

На вышках, расположенных в углах опорного пункта, заливались пулеметы. Где-то ближе к воротам — я не видел их, мешала бетонная призма капонира, чей выход смотрел строго на запад, — захлопали разрывы гранат. С леденящим душу воем, который оборвался омерзительным чавканьем, разлетелся на куски кто-то очень обширный и нехороший.

Все мои чувства вопили: «Бежать! Бежать немедленно!»

Но хладный разум сталкера велел: «Стоять, радиоактивное мясо! Без Тополя ты отсюда не уйдешь. Потому что без Тополя нечего и думать о том, чтобы дойти до Янтарного озера и найти КМПЗ этого Рыбина. И тем более вернуться».

Ну и где этот Тополь?

Взяв «Грозу» наизготовку, я робко выглянул из-за бетонного угла.

В двух шагах от меня начиналась стационарная железная лестница, ведущая наверх, — крыша капонира была отлично оборудована для кругового наблюдения и обороны.

Оттуда, сверху, мне открылась безрадостная картина серьезного ЧП.

Ворота опорного пункта (выполненные, между прочим, из семимиллиметровых броневых листов!) были полуоткрыты. Заклинив их так, что оставался проход, достаточный не только для человека, но и для любого мутанта, в воротах торчала бронемашина «Лухс-3». Производство ФРГ, три моста, полный привод, изменяемый клиренс, 30-миллиметровая дрына в башне, автоматический гранатомет на крыше.

Сомнений не было — машина принадлежала ооновцам, соседнему батальону. Здесь, в центре Речного Кордона, стояли французы, и матчасть у них была другая. Немцы служили севернее.

Бронемашина нехотя горела.

Видимых повреждений я не заметил, но это не значило, что их нет. Бронебойная пуля 12,7 или, тем более, 15-милли-метровой снайперки уделает «Лухс-3» в борт или корму запросто. Не потому, что «Лухс-3» — такая уж плохая бронемашина, а потому, что крупнокалиберные снайперки слишком хорошие.

Помимо бронемашины, наблюдались также тела… Прямо скажем — трупы.

Два трупа принадлежали французам (их полевое камуфло ни с чем не спутать). В третьем опознавался снорк — мутант зловредный и опасный. В четвертом и пятом… не французы… не военсталкеры… немцы? Да, точно, бундесы!

А раскуроченные останки у правого заднего колеса «Лухса» принадлежали, похоже, кровососу.

Картина, в общем, восстанавливалась без особых затруднений. К воротам подъехала немецкая бронемашина. Посигналила, чтобы открыли. Охрана на воротах гостей не ждала, но и подозрений особых немцы не вызвали — по бетонке тут ехать недолго, мало ли что у них стряслось? Охрана нажала на кнопку, ворота начали открываться.

В ту секунду Тополь, поглядывающий на экран монитора, заметил что-то подозрительное. Заорал, чтобы ворота не открывали. Услышали его или нет, поняли или нет — не важно, потому что было уже поздно.

«Лухс- 3» сорвался с места, его бронированное рыло вклинилось в уже наметившийся зазор между створками ворот.

Из бронемашины вместо ожидаемых бундесов повалили мутанты. В том числе, вероятно, зомби, наскоро переодетые в снятую с убитых немцев форму.

Есть, конечно, некоторые вопросы — только ли зомби и мутанты? И как вообще этим тварям удается откалывать такие штуки фактически в нашем тылу?! Ведь Пылающий Остров, лежащий к востоку от Речного Кордона, контролируется армейцами лучше любого другого уровня Зоны. По крайней мере вольные сталкеры через него не ходят, боятся за решетку загреметь.

Ладно, допустим, даже контролер…

Это очень плохо, это невероятно опасно, но здесь, на опорном пункте, минимум взвод бойцов. Причем это ведь не просто вертухаи с обычного Периметра! Это бойцы Речного Кордона, которым придано звено военных сталкеров! Здесь обязательно должны использоваться самые изощренные штучки, в том числе артефакты «кристальная колючка» и «морской еж», в разы поднимающие пси-сопротивляемость! Но даже без них ни один контролер не потянет тридцать человек, да еще на такой площади…

Короче, вопрос: отчего Тополь так разволновался?

Подумаешь, попробовали мутанты провернуть диверсию, проникнув на территорию опорного пункта при помощи трофейной бронемашины. Да только раскрыли себя раньше времени, и вот нет у них больше бронемашины, а сами они…

Рассуждая подобным образом, я поднялся по железной лестнице на крышу капонира.

Поглядел я сверху на опорный пункт, бросил взгляд на Пылающий Остров — и обомлел. Мне открылась картина стремительно назревающего разгрома.

Оправдывая свое название, местность за воротами сколько хватал глаз купалась в потоках холодного, призрачного огня.

Малиновые, оранжевые, лиловые полосы неслись по песчаным всхолмьям, будто некто — Хозяин Зоны? — взялся испытывать здесь гигантскую установку для адского светового шоу.

На фоне этих потоков фонтанирующего холодного света темными подвижными пятнами выделялись крысиные стаи. Каждая стая шла в собственном строю — четко очерченным клином. В голове клина двигался вожак — крысиный волк. По два «заместителя» вожака — тоже крысиные волки — трусили позади клиньев, словно подгоняя их.

Всего крысиных клиньев я насчитал семь штук… Много, ч-черт!

Кроме крыс, я заметил две стаи собак, несколько плотных групп кровососов и, ближе к реке, четырех химер. За всем этим воинством Ада, где-то в тылу, наверняка находились несколько контролеров, которые и дирижировали оркестром.

Можно было бы, конечно, подумать, что случился обычный гон — перемещение крупных масс мутантов, спровоцированное смертельной опасностью. Но бронемашина в воротах и трупы мутантов вокруг нее указывали, что Речной Кордон намечен в жертву весьма тонко спланированной акции.

И грянул бой.

Французы дрались в лучших традициях старой гвардии Наполеона — только здесь соотношение сил было похуже, чем при Ватерлоо.

Эх, если бы не эти проклятые ворота, не этот долбаный «Лухс»… Может, и выстояли бы!

«Лухс» горел-горел — да и рванул! Башня, подлетев на десяток метров, описала дугу и, как назло, прихлопнула пулеметчика на вышке справа от ворот.

Тут же, по горячим обломкам бронеавтомобиля, внутрь опорного пункта ворвались мутанты.

— Уходим! — прокричал я в ухо Тополю.

— Сам уходи! — Он поливал мутантов из «Утеса», ствол которого разогрелся до малинового каления. Пулемет хрипел и плевался, пора было менять ствол… Да только куда там! Враг не давал нам ни секунды передышки.

«Ну герой… Защитник Брестской крепости… Во славу Анфора… Тьфу!»

Тут я заметил, что один из трех приметных грузовиков-кунгов, стоявших в юго-западном углу опорного пункта, завелся и стронулся с места.

Кунг — это герметично закрытый контейнер, который устанавливается на грузовике вместо кузова. Внутри кунга может быть что угодно — от рабочих мест операторов дальнобойной радиостанции до атомной бомбы. Я не шучу.

Раз грузовик тронулся — значит кто-то в нем сидел. А это в свою очередь значит: кто-то что-то знал.

— Костя, родной, надо валить!

— Ленту! — рявкнул он.

— Нету!

— Врррешь!

— Да нет же! Не вру!

Тополь обернулся ко мне. Перед моим лицом блеснули белки его яростных глаз. Он припал на колено над патронными коробами.