Лаура осела на пятки, сомневаясь в самой себе. Ее ночной разговор с мужем был всего лишь длинным и восхитительным сном? Она закрыла глаза, и перед ней тут же предстала картина с ней и Стерлингом, стоящим на коленях перед большим позолоченным зеркалом в обрамлении темно-синего атласа. Он обнимал ее сзади и убеждал посмотреть в зеркало, увидеть, как она прекрасна. Потом он мягко взял ее грудь в ладонь, второй рукой продолжая водить вдоль ее живота. Лаура смотрела, как его длинные и изящные пальцы входят в ее тело, завороженная его настойчивой силой и своей податливой мягкостью.

Не она была прекрасна. Они были прекрасны друг с другом.

А потом, когда он нежно поцеловал ее в шею, и, не разворачиваясь, вошел в нее…

Лаура задохнулась и распахнула глаза. Ее воображение всегда было очень живым, но не настолько же.

Она глянула под простыню. Кроме уже упомянутого отсутствия ночной рубашки, были и другие, гораздо менее заметные признаки овладения Стерлинга — восхитительная слабость в мышцах, порозовевшие и ставшие чувствительными соски и еле заметные следы мужской щетины на внутренней поверхности бедра.

Лаура вздохнула, потому что у нее перед глазами вставали различные картины, и каждая из них была еще более дерзкой, чем предыдущая. После прошлой ночи никто не смог бы обвинить герцога Девонбрука, что он не слишком прилежен в исполнении своих обязанностей. Если она еще не носит его наследника, то это уж точно не по причине отсутствия усилий с его стороны. Или моей, подумала Лаура, чувствуя, как горячо вспыхивают щеки при воспоминании о собственной смелости.

Вероятно, она должна быть благодарна, что проснулась не в объятиях Стерлинга. Ей не пришлось краснеть, запинаться и выбалтывать неподобающие признания. Сейчас же у нее есть шанс встретиться с ним с достоинством, приличествующем герцогине.

Завернувшись в простыню, Лаура встала с постели. Но ее благородные манеры пошли прахом, поскольку одной ногой она запуталась в пологе балдахина. Когда в дверь постучали, она прыгала на одной ножке, пытаясь отцепиться от него.

И прежде, чем она успела нырнуть обратно в постель, дверь распахнулась, и в спальню вбежала служанка.

— Доброе утро, ваша светлость. Леди Диана послала меня сообщить, что ваши вещи прибыли из Арден Менор. — Она застыла на месте, увидев Лауру. Лаура отдала должное этой женщине. Она даже и глазом не моргнула, застав свою новую хозяйку, стоящей на одной ноге и одетой в одну скомканную простыню. — И как раз во время, как я погляжу.

Получив от горничных, которые всеми силами старались ей помочь, противоречащие друг другу указания направления, сделав три неправильных поворота и двадцать минут проблуждав в лабиринте соединяющихся между собой комнат, Лаура, наконец, нашла столовую. Ее муж сидел во главе огромного стола, не меньше 18 футов длиной (примерно 5,5 метра — прим. переводчика) и отгораживался от всех экземпляром "Морнинг Пост". Диана сидела примерно посередине стола и потягивала чай из тонкой чашки веджвудского фарфора. Единственное место, перед которым стояли столовые приборы, было расположено в самом конце стола. Лаура на полном серьезе собиралась это проигнорировать и сесть поближе к Стерлингу, когда откуда-то вынырнул лакей и выдвинул для нее стул у предназначенного ей места.

Лаура села и с невеселой улыбкой поблагодарила его. Когда лакей отправился к буфету, чтобы наполнить для нее тарелку, она опустила голову, вглядываясь в натертую до блеска столешницу красного дерева и чувствуя себя невидимкой.

— Доброе утро, — громко сказала она, с трудом удерживаясь от того, чтобы сложить руки рупором и закричать "ПРИВЕТ!" как, без сомнений, сделал бы Джордж.

Диана пробормотала какое-то приветствие.

Стерлинг перевернул страницу, не поднимая головы от газеты.

— Доброе утро, Лаура. Надеюсь, вы хорошо отдохнули.

Вот, значит, как? Лаура мило улыбнулась.

— О да, очень хорошо. На самом деле, я даже не могу вспомнить, когда в последний раз была так удовлетворена.

Тарелка Лауры выскользнула из руки лакея и со звоном грохнулась на стол. Диана поперхнулась чаем и прижала к губам салфетку.

Когда слуга поспешно ретировался, Стерлинг медленно опустил газету и посмотрел на Лауру взглядом, от которого очаровательные розеточки масла у нее на тарелке могли бы превратиться в расплавленные лужицы.

Аккуратно свернув газету и сунув ее под мышку, Стерлинг поднялся на ноги.

— Я рад, что вам понравились ваши покои. А теперь, леди, прошу вас меня извинить…

— Ты едешь с Тейном на верховую прогулку в Гайд-парк? — спросила Диана, сосредоточенно намазывая джем на тост.

Стерлинг покачал головой.

— Я собираюсь провести день у себя в кабинете с отчетами арендаторов и счетами. Я уже и так слишком долго уклонялся от своих обязанностей. — Он похлопал Диану по плечу. — Теперь, когда я вернулся, тебе уже нет необходимости заниматься этими унылыми бухгалтерскими книгами и скучными колонками цифр. Почему бы тебе не поехать вместе с Лаурой по магазинам, чтобы приобрести ей надлежащий гардероб?

Внезапно оказавшись не у дел, Диана выглядела не счастливей Лауры, хотя она и подставила Стерлингу щеку для дежурного поцелуя.

Лаура подождала, пока он дойдет до двери, и спросила:

— Разве вы не собираетесь поцеловать свою жену?

Стерлинг замер на месте, его губы напряглись. Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, она подняла лицо, и его губы коснулись уголка ее рта.

Она услышала, как он втянул в себя воздух, и увидела, как он моргнул, скрывая под вуалью ресниц блеск глаз. Однако, выпрямившись, он стал таким же официально-светским, что и всегда.

— Желаю хорошо провести день, моя леди.

Когда за Стерлингом закрылась дверь, Диана поставила чашку на стол.

— Ему не нравится, когда с ним играют. А вы играете в опасную игру.

Лаура впилась зубами в кусок еще теплого сливового пирога, внезапно обнаружив, что зверски проголодалась.

— Я отлично об этом осведомлена. Просто надеюсь, что награда сильно перевесит риск.

Девонбрукский Дьявол нашел себе жену. К началу дня, когда Диана и Лаура стали обходить магазины на Оксфорд и Бонд Стрит, весь Лондон уже гудел от этих новостей. Сложно было сказать, чьи сердца были разбиты больше — влюбленных девушек или их амбициозных мамаш, которые надеялись подцепить для своих любимиц одного из самых богатых и могущественных холостяков высшего света.

Когда Лаура в сопровождении Дианы вошла в магазин изысканных тканей, где все было завешено потрясающим разнообразием шелков и муслина и толпились покупательницы, ожидающие своей очереди сделать заказ, оживленные разговоры разом стихли, и наступила полная тишина. Лаура поймала на себе несколько пронзительных взглядов, часть из которых была откровенно враждебна.

Одна из продавщиц ринулась к ней, восклицаниями и жестами выражая неодобрение светло-желтому платью из муслина, которое показалось Лауре вполне приличествующим, когда она надевала его этим утром. И прежде, чем Лаура смогла объяснить, что не говорит по-итальянски, маленькая темноволосая женщина быстро увлекла ее за занавеску в альков, где ее ощупали и измерили с безжалостностью, которая Куки даже и не снилась.

После несколько минут ее унижения, за которые продавщицы на звучащем скороговоркой итальянском обсуждали сомнительные достоинства ее груди, Лауру предоставили самой себе, а итальянки ушли за новыми булавками, без которых не могли продолжать ее мучения. Она дрожала в одной нижней рубашке, стоя на низком табурете за занавеской, когда услышала разговор двух женщин. И, к сожалению, они говорили по-английски.

Первый голос был мягким, но прямо-таки сочился ядом.

— Представляете, он женился на какой-то деревенщине, без гроша в кармане и какого-нибудь завалящегося титула! Ходят даже слухи, что она… — Лаура склонилась к занавеске, напрягая слух, чтобы услышать свистящий шепот.