Герцог обошел вокруг Стерлинга, заставляя его почувствовать себя сочным куском падали, на который нацелился голодный стервятник. После нескольких минут напряженной тишины старик, наконец, остановился и покачался с пятки на носок.

— Я уже достаточно потратил своего драгоценного времени. Он подойдет.

Мать Стерлинга прижала руку ко рту. На лице его отца отразилось облегчение. Отчаяние в конце концов развязало язык Стерлинга.

— Для чего я подойду? Я не понимаю. О чем он говорит? Папа? Мама?

Отец посмотрел на него, сияя от радости.

— Сын, у нас для тебя изумительный сюрприз. Твой дедушка Гренвил великодушно согласился сделать тебя своим наследником. Теперь ты станешь его маленьким мальчиком.

Стерлинг дикими глазами посмотрел на отца, потом на мать.

— Но я не хочу быть его маленьким мальчиком. Я хочу быть вашим маленьким мальчиком.

Желтозубая улыбка двоюродного деда излучала гораздо больше угрозы, чем негодования.

— Теперь он не будет ничьим маленьким мальчиком. Я считаю, что с детьми нельзя цацкаться. Я быстро сделаю из него мужчину.

Отец Стерлинга печально покачал головой.

— Понимаешь, Стерлинг, жена лорда Девонбрука теперь на небесах.

— Она сбежала туда от него? — Стерлинг вызывающе глянул на деда.

Глаза его отца предупреждающе сузились.

— Она сейчас на небесах, потому что долго болела. К несчастью, она умерла до того, как смогла подарить ему сына. Бог не одарил его своим собственным маленьким мальчиком, как одарил им нас.

— Слабовольная дура оставила мне девчонку, — выплюнул герцог. — Дочь. Малополезный для меня ребенок, но тебе она будет компанией.

— Ты слышал, Стерлинг? — его мама так сильно сжимала руку его отца, что костяшки ее пальцев побелели от напряжения. — У тебя будет сестра. Разве это не замечательно? Ты будешь жить в огромном особняке в Лондоне, у тебя будет полно игрушек, а еще пони, на котором ты сможешь ездить. У тебя будет лучшее образование, которое только можно купить за деньги, а когда ты станешь достаточно взрослым, дедушка устроит тебе поездку по всей Европе. Ты ни в чем не будешь иметь недостатка. — По ее щекам покатились слезы. — И когда-нибудь — через много-много лет, конечно, — добавила она, бросив напуганный взгляд на действующего герцога, — ты станешь герцогом Девонбруком.

— Я не хочу быть герцогом, — яростно заявил Стерлинг, его плечи затряслись. — И не буду. Вы не сможете меня заставить!

Думая только о побеге, Стерлинг стрелой промчался мимо двоюродного деда и бросился к дверям. Но он забыл про лакея. Тот сгреб Стерлинга в охапку и толстой рукой ухватил поперек живота, как будто Стерлинг весил не больше рождественского окорока.

Стерлинг в слепой панике яростно пинался и царапался, не слыша ничего вокруг, кроме собственных воплей ярости.

До тех пор, пока не услышал звон монет.

Резко умолкнув, Стерлинг проморгался от слез и увидел, что отец сжимает в руках туго набитый кошелек, который ему только что кинул герцог.

Злобный триумф блеснул в глазах старика.

— Как мы и договаривались, племянничек, я все оформил на Арден Менор. Независимо от того, как повернется к тебе фортуна за игорным столом, с этого дня тебе больше не придется переживать, что кредиторы выкинут тебя на улицу.

Стерлинг внутренне застыл, начиная понимать, что происходит. Они продали его. Родители продали его мерзкому старику с холодными глазами и желтыми зубами.

— Поставьте меня на пол.

Его слова эхом отозвались в гостиной, заставив всех замереть. Они были сказаны с такой властностью, что даже неповоротливый лакей не посмел их проигнорировать. Стерлинг напряженным движением встал на ноги, в его глазах больше не было слез, они мгновенно высохли и теперь метали искры.

Рот Гренвила Харлоу дернулся от невольного восхищения.

— Я не против демонстрации силы духа юноши. Если ты уже закончил представление, то можешь проститься со своими родителями.

Мать и отец Стерлинга шагнули вперед, они выглядели такими пришибленными, что казались незнакомыми людьми. Мать опустилась у двери на колени — рука его отца по прежнему оставалась у нее на плече — и протянула к Стерлингу руки.

Стерлинг знал, что это его последний шанс обнять ее за талию и спрятать лицо у нее на груди. Его последний шанс закрыть глаза и глубоко вдохнуть апельсиновый аромат, которым пахли мерцающие пряди ее золотисто-каштановых волос. Ее придушенные рыдания продирали его до самого сердца, но он без слов прошел мимо нее к двери, и его спина была такой прямой, словно он уже стал герцогом Девонбруком.

— Когда-нибудь ты поймешь, сын, — сказал ему вслед отец. — Когда-нибудь ты осознаешь, что мы просто сделали то, что сочли для тебя самым лучшим.

Душераздирающие рыдания матери Стерлинга стихли, когда он стал устраиваться в уголке экипажа. Его двоюродный дед поднялся в экипаж, и карета, покачнувшись, тронулась в путь. Последним, кого видел Стерлинг, была Нелли, которая сидела на карнизе гостиной и одиноко смотрела ему вслед.

В Девонбрук Холл приехал дьявол.

Он приехал не в колеснице, запряженной четырьмя белыми лошадьми, и не возник с помощью огня и серы, а явился в лице золотоволосого и ангельски спокойного Стерлинга Харлоу, седьмого герцога Девонбрука. Стерлинг шагал через мраморные коридоры роскошного особняка, который называл домом последние двадцать один год, а за ним следовали два пятнистых мастиффа, которые ступали с львиной грацией, так похожей на его собственную.

Он остановил собак небрежным щелканьем пальцев, потом толкнул дверь, ведущую в студию, и прислонился к косяку, думая о том, как долго его кузина* сможет притворяться, что не замечает его.

* По родственным связям Диана Стерлингу не кузина, а тетя, т. к. она дочь Гренвила Харлоу, который приходится Стерлингу двоюродным дедом (дядей его отца). В оригинале присутствует игра слов — двоюродный дед звучит как great uncle и часто сокращаем до uncle («дядя»), тогда как сама Диана всегда обозначается как cousin (" кузина") — прим. переводчика

Ее рука еще несколько минут продолжала что-то писать в бухгалтерской книге, пока особенно сильный росчерк перекладины в букве — т - не оставил на странице уродливое чернильное пятно. С вздохом признавая свое поражение, она глянула на него поверх очков в металлической оправе.

— Я вижу, что Наполеон так и не смог преподать тебе урок хороших манер.

— Наоборот, — парировал Стерлинг с ленивой улыбкой. — Это я преподал ему урок или даже два. Говорят, что он отрекся от престола после Ватерлоо, только чтобы сбежать от меня.

— Сейчас, когда ты вернулся в Лондон, думаю, мне стоит рассмотреть возможность присоединиться к нему в изгнании.

Стерлинг пересек комнату, и его кузина застыла, словно манекен портнихи. Это было достаточно странно, поскольку Диана, вероятно, была единственной женщиной в Лондоне, которая не казалась чужой за этим столом из красного дерева, обитым кожей. Как всегда, она избегала бледно-пастельных и девственных белых цветов, обожаемых последними модницами, и предпочитала величественные оттенки лесной зелени и вина. Ее темные волосы были стянуты в простой пучок, который подчеркивал элегантность ее вдовьего мыска (вдовьим мыском называется линия волос, которая посередине лба делает v-образный выступ — прим. переводчика).

— Пожалуйста, не дуйся на меня, дорогая кузина, — пробормотал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку. — Я могу перенести осуждение всего мира, но твое надрывает мне сердце.

— Это было бы возможно, если бы у тебя таковое было, — она подставила ему щеку для поцелуя, напряженная линия ее рта смягчилась. — Я услышала, что ты возвращаешься, еще больше недели тому назад. Я решила, что ты снова остался с этим повесой Тейном.