Берти поднялся и встал, с вызовом глядя на всех.

— Ну что ж, — произнес Гантри, махнув рукой.

— Я на стороне Берти, — заявила Рози.

Но побагровевший полковник угрожающе двинулся к Берти.

— Не трогайте меня, — сердито закричал тот.

— Гаденыш, — прошипел Уорэндер, хватая его за руку.

Берти вдруг хихикнул.

— И она меня так обозвала, — сообщил он.

— Прекратите нагло ухмыляться! — продолжал сквозь зубы полковник. — И попридержите свой проклятый язык, сэр, или, черт возьми, я устрою так, что вы замолчите.

Он схватил Берти левой рукой и отвел правую в сторону. Аллейн уже двинулся к ним, когда за дверью раздался голос:

— Может, кто-нибудь окажет мне такую любезность и сообщит, что происходит в этом доме?

Уорэндер опустил руку и Берти выскользнул, Гантри коротко выругался, а Рози подавила готовый вырваться крик. Аллейн обернулся. На пороге стоял бледный и растерянный молодой человек.

— Слава богу! — воскликнул Берти. — Дикки!

Возбуждение Ричарда сразу бросалось в глаза. Бледное искаженное лицо, дрожащие руки. После возгласа Берти все одновременно замолчали. Ричард стоял на пороге, устремив странный пристальный взгляд на полковника Уорэндера. Уорэндер тоже смотрел на него с выражением такого изумленного внимания, на который только было способно его малоподвижное лицо солдафона.

— Я хочу поговорить с тобой, старина, — сказал Уорэндер. — Может, мы…

— Нет! — поспешно проговорил Ричард, а потом добавил: — Простите. Я ничего не понимаю. Что делает в холле этот полицейский? Что случилось? Где все? Где Мэри?

— Одну минуту, — сказал Аллейн, подходя к нему. — Вы — мистер Ричард Дейкерс, да? Я из Скотленд-Ярда, моя фамилия Аллейн. Сейчас я занимаюсь тут полицейским расследованием. Давайте пройдем куда-нибудь, где я смогу вам все объяснить.

— Я скажу ему сам, — вмешался Уорэндер.

— Думаю, что не стоит, — ответил Аллейн, открывая дверь. — Пойдемте, — повторил он и посмотрел на остальных. — Будьте любезны, оставайтесь здесь.

Ричард прижал ладони к вискам.

— Да. Хорошо. Но почему?.. — по привычке он повернулся к Тимону Гантри и спросил: — Тимми, что это?

— Надо подчиниться властям, Дикки. Иди с ним, — ответ Гантри.

Ричард в изумлении взглянул на него и вышел из комнаты. За ним последовали Аллейн и Фокс.

— Может, сюда? — предложил Аллейн и первым прошел в пустую гостиную.

Здесь очень коротко и сдержанно он рассказал Ричарду о случившемся. Тот слушал в смятении, не перебивая. Только раз или два он провел рукой по лицу, как бы стирая налипшую паутину. Когда Аллейн кончил, Ричард, запинаясь, спросил:

— Мэри? С Мэри случилось такое? Разве этому можно поверить?

— Конечно, очень трудно.

— Но как? Как это произошло? Из аэрозольного баллона?

— Похоже, что так.

— Но она постоянно им пользовалась. Уже давно. Почему это вдруг случилось сейчас? — Он вел себя так, как часто ведут себя люди, переживающие глубокое потрясение. Они хватаются за первую попавшуюся деталь и в отчаянии стараются в ней разобраться. — Почему же сейчас? — повторил он, вряд ли ожидая ответа.

— Именно это мы и должны выяснить.

— Да, конечно, — проговорил Ричард, обращаясь скорее к себе, чем к Аллейну, — конечно это опасно. Мы же всегда ей об этом твердили, — он беспокойно покачал головой. — Но я не понимаю… после всех речей она пошла к себе в комнату и…

— Пошла в комнату? А откуда вы знаете?

— Ну, потому что, — начал Ричард и, хотя это казалось невероятным, побледнел еще сильнее. Он в отчаянии смотрел на Аллейна и был, видимо, на грани срыва. Потом он проговорил: — А как же иначе? Вы ведь сказали, что ее нашли там.

— Да. Ее нашли именно там.

— Но почему? Почему вдруг ей потребовалось в такой момент опрыскивать цветы? Это какое-то безумие.

— Согласен. Очень странно.

Ричард сжал руки.

— Простите, — сказал он. — Я не владею собой. Простите.

Наблюдая за ним, Аллейн понял, что Ричард находится в том нервозном состоянии, в котором люди легко поддаются давлению. А малый приятный, подумал он. Очень выразительное лицо. Смутно напоминает чье-то куда менее выразительное. Но чье?

— Вы, — обратился он к Ричарду, — совершенно верно указали на два обстоятельства этой трагедии, которые трудно объяснить. Именно поэтому, как и в силу обычных полицейских формальностей, я должен тщательно все проверить.

— Да? — машинально спросил Ричард, но потом, казалось, взял себя в руки. — Да, да. Хорошо. Что проверить?

— Мне сказали, что вы ушли до начала поздравительных речей. Это так?

В отличие от остальных, Ричард внешне не проявлял ни возмущения, ни подозрительности.

— Я? — сказал он. — А, да, кажется, что так. Думаю, они еще не начались. Тогда только что внесли торт.

— А почему вы ушли, мистер Дейкерс?

— Я хотел поговорить с Анелидой, — ответил он, а потом добавил. — Извините. Вы ведь не знаете, кто это. Анелида Ли. Она живет в соседнем доме и… — он запнулся.

— Мне известно, что мисс Ли вместе с дядей ушли рано. Но у вас, видимо, было к ней важное дело, если и вы ушли в такой момент?

— Да. Важное. Для меня. Это сугубо личное, — сказал Ричард и повторил еще раз. — Сугубо личное дело.

— Вы долго беседовали?

— Совсем не беседовали.

— Нет?

— Она… она не могла, — и явно преуменьшая, пояснил: — Она не совсем хорошо себя чувствовала.

— Вы видели ее дядюшку?

— Да.

— Вы хотели поговорить с ней относительно ее роли в вашей пьесе «Бережливость в раю», да?

Ричард пристально посмотрел на него и, казалось, в первый раз в нем шевельнулась тревога.

— Кто сказал вам об этом?

— Тимон Гантри.

— Он?! — воскликнул Ричард, а потом безразлично, будто было мелочью, по сравнению с тем страшным потрясением, добавил. — Как странно! — Но во взгляде его, обращенном на Аллейна, теперь появилась настороженность. — Да, частично связано с этим, — пробормотал он.

Аллейн решил спросить напрямик:

— Мисс Беллами были не по вкусу эти планы относительно новой пьесы?

Руки Ричарда непроизвольно дернулись, но он сразу же сдержал себя.

— Я уже сказал вам, что это сугубо личное дело, — ответил он дрожащим голосом. — Сугубо личное.

— Боюсь, что во время полицейского дознания места для личных дел не останется.

К его изумлению, Ричард закричал:

— Вы что думаете, что она покончила собой?! Этого не может быть! Я в это не поверю! Никогда!

— А у нее для этого разве были причины?

— Нет! Господи, конечно, нет!

Аллейн немного помолчал, испытывая, как всегда в подобных ситуациях, отвращение к своей работе.

— А что же вы делали, если мисс Ли не могла вас принять? — спросил он.

Засунув руки в карманы, Ричард отвернулся.

— Гулял, — ответил он.

— Послушайте, — сказал Аллейн, — вам не кажется, что это весьма странная история. У вашей опекунши, а ведь мисс Беллами, я полагаю, была вашей опекуншей, настает кульминационный момент юбилея. А вы безразлично покидаете ее и идете сначала вслед за мисс Ли, а потом разгуливаете по Челси. Вы утверждаете, что гуляли все это время?

Не поворачиваясь, Ричард кивнул. Аллейн обошел его и заглянул прямо в лицо.

— Мистер Дейкерс, — сказал он, — это правда? Сейчас без пяти девять. Вы даете честное слово, что с тех пор, как вы ушли из дома, вы вернулись сюда только один раз минут десять назад?

Ричард, взволнованный до крайности, молчал так долго, что для Аллейна вся сцена начала терять реальность.

— Вы мне ответите? — спросил он наконец.

— Я… я… не думаю… вообще-то да… сразу после… после того, как она… — вдруг на лице Ричарда появилось выражение глубочайшего удивления, и, потеряв сознание, он рухнул к ногам Аллейна.