Шестопал вернулся домой под утро. Кира пила кофе на кухне. Она так и не смогла заснуть.

— Ну что, рассказывай! Не томи душу.

Он скинул плащ и присоединился к ней.

— Я бы тоже не отказался от чашки горячего кофе. Замерз, как цуцик. Погода кошмарная. — Кира принялась готовить ему напиток. — Ты права, крошка. Додик сам пристрелил обоих сонных мужиков. Ребята поправили ошибку, взяли дело на себя. Им-то ничего не грозит. Когда я его увидел, даже поверил, что его держали все это время в заложниках! Давид основательно подготовился к своему освобождению. Если бы я не знал правду, то принял бы его бредни за чистую монету. Очень убедительно. Менты тоже поверили. И журналисты. И как этим прохвостам удается все узнавать раньше времени! Они приехали раньше оперативников. Ну да черт с ними! Короче говоря, я вызвал «скорую» и его отвезли в больницу моего приятеля. Тот мне многим обязан. Кредиты получал под минимальные проценты. Послал двух парней охранять его палату. Так что он у нас под контролем. Пусть делает что хочет, но каждый его шаг будет фиксироваться.

— Милиция его допрашивала?

— Нет. Додик успел только мне все рассказать, а когда менты приехали, он изобразил глубокий обморок. Они очень долго искали у него пульс, думали даже, что помер. Выглядит он страшнее трупа после автокатастрофы.

— А как же он убил бандитов?

— Очень просто. Когда его отцепили от батареи, он, словно в горячке, вскочил на ноги, выхватил пистолет у одного из моих ребят и выпустил по спящим отморозкам целую обойму. Все стены мозгами забрызгал.

— Кошмар. И он на такое способен!

— Не так он прост, твой адвокатишко. Если надо, то и тебя не пощадит. Злости в нем много и вони тоже. Представляю себе, как он себя чувствовал, когда ему зубы выбивали. На нем живого места нет.

— Можно один раз и потерпеть ради благополучной жизни до конца дней.

— Не так он беден, на старость хватило бы с остатком.

Кира усмехнулась.

— Тебе ли, банкиру, не знать, что денег много не бывает. Значит, завтра все газеты раструбят о благополучном освобождении мученика. Хорошо. А послезавтра я навещу его в больнице и обрадую тем, что третья марочка уплыла в неизвестном направлении. Посмотрим на его физиономию. Стратег хренов!

— А может быть, он умышленно тебя обманул? Марку взяли и отдали ему, а ты была нужна лишь для того, чтобы ментов привезти на Гороховую. Глупо рисковать маркой, когда в дом приходят с обыском. Конверт, телефонный справочник… Чушь какая-то. Достаточно того, что в твоем сейфе лежат две марки. Дай тебе третью, и ты упорхнешь, а отвечать ему за все придется. Как бы он тебя ни любил и как бы ни доверял, а береженого Бог бережет.

Кира задумалась. В словах банкира была доля здравого смысла. Добронравова нельзя недооценивать. Он игрок, и сильный игрок, а не болван, сидящий на раздаче.

Нелли Юрьевна долго думала, потом сказала:

— Пожалуй, ты права, дочка. Если обстоятельства приняли такой оборот, то от соперников надо срочно избавиться. Артем — вот карта, на которую тебе следует делать ставку. Она беспроигрышная. Выходи за него замуж. Он сам бросит марки к твоим ногам. Широкая натура, он не жаден, как ты и все остальные. Деньги для него — пепел. Романтик! Таких сейчас можно найти только в виде скелетов при археологических раскопках. С ним все более или менее понятно. С Добронравовым мы тоже сможем сладить, у него рыльце в пушку, и у нас есть рычаги давления на адвоката. Но Киру мы в расчет не брали. Она практически неуязвима. У нас на нее ничего нет. А у нее имеется все, что нужно. Мы эту бабенку не одолеем. Трудно даже представить себе, какой информацией она обладает. По всей вероятности, Добронравов доверяет ей всецело. Не исключено, что и марки хранятся у нее. Артему стоит на это намекнуть. Только очень осторожно.

— И как же нам воевать с этой стервой? — спросила Ника, поглаживая черного кота, зевавшего у нее на коленях. — К ней же не подберешься.

— Воевать будем не мы. Приемов не знаем. А Добронравов знает. Пусть он воюет. Ты должна пойти к нему в больницу. Не бойся, он тебе ничего не сделает. У тебя на него есть компромат. Но карт своих без надобности не раскрывай. Всему свое время. Предложи ему обмен Федотова на марки. Главное — выбить его из колеи и заставить шевелиться. Конечно, он захочет получить Федотова и оставить марки у себя. Пусть мечтает. Но целью твоего визита должно быть радостное для старика сообщение: Кира — любовница Шестопала и плетет против него паутину. Бориска тебе достаточно предоставил доказательств, чтобы убедить адвоката. Вот тот удар, которого Добронравов не выдержит. Я думаю, он сам нейтрализует Киру, и она окажется вне игры.

— Как у тебя, тетя, все легко получается. Их связывает общее дело и одни интересы. Они прожили десять лет вместе.

— Его интересы, а не ее. В этом вся разница. Мужики измены не прощают. На своей шкуре испытала. Они либо бросают бабу, либо мстят ей. Адвокат выберет второй вариант. Тот, что побольнее. Уйди он от нее, она не много потеряет. За ней банкиры ухлестывают. А вот оставить ее ни с чем, совсем другое дело. И он сам придумает, как это сделать.

— Хорошо. Я пойду к нему, если меня пустят. В газетах пишут, что он в тяжелом состоянии, лежит в реанимации и к нему даже следователей не пускают.

— Пошли ему открыточку через медсестру. Купи в Русском музее. Там продают открытки с репродукциями русских художников. Найди Федотова и передай, ничего не надписывая. Скажи охране или медсестре, что подождешь ответа внизу. Я думаю, такой вариант сработает. А то, что милицию к нему не допускают, так это естественно. Добронравов не заинтересован в продвижении следствия, пока он сам неспособен взяться за дело. Ты все поняла, что тебе делать?

— Не тупая. Голова пока работает.

— Головы мало. Без опыта с голыми руками змей ловить не ходят.

И опять этот вонючий подвал, покрытый плесенью. Кира едва сдерживала тошноту, но встречаться на людях с кошмарным ментом она не желала. Ради дела можно и потерпеть.

Трапезников после звонка заказчицы пришел на работу в белой рубашке, галстуке и даже сходил в парикмахерскую. Выглядел он вполне пристойно, ему бы офис сменить и ванну принимать почаще, мог бы за солидного человека себя выдавать. Костюмчик тоже не мешало бы купить поприличней. Как только Кира вошла в его конуру, в бой вступили запахи. Вонь прокисшего пива и дыма не потерпели вторжения аромата французских духов. Покореженный стул был тщательно вытерт, а может, и вымыт.

— Чем-то хотите обрадовать? Сверкаете, как гривенник с монетного двора. — Кира села, не ожидая приглашения.

Трапезников и вправду весь сиял.

— Я человек обязательный и привык отрабатывать свой гонорар.

— Похвально. Начинайте. Больше пяти минут я не выдержу.

Детектив выложил на стол пачку фотографий и начал по одной раскладывать перед ней так, чтобы она их хорошо видела.

— Что это? — не поняла Кира.

— Паспорт. Я побывал у Лапицких, там, где проживает интересующий вас субъект. Живут — двери нараспашку. Как его называть, сами решайте. Этот парень дружит с хозяйкой, Анной Дмитриевной, катает ее в коляске по парку чуть ли не ежедневно и подолгу. У меня была возможность проверить его карманы. Самоуверенный тип, очень халатно относится к своим вещам, значит, не ждет подвоха со стороны. В кармане у него лежат два паспорта. Один на имя Этьена Сандани. Бельгийский. Второй на имя Вячеслава Бородина. Украинский. Вот снимочки. Я переснял паспорта и положил на место. Но это еще не все. Он пользуется хозяйской машиной. В багажнике валяется его сумка. Там я нашел еще один паспорт — российский с московской пропиской на имя Артема Алексеевича Зерцалова. — Он положил перед Кирой еще одну фотографию. По лицу женщины он видел, что сработал на нужном уровне. Заказчица умела скрывать свои эмоции, а он умел их расшифровывать. — Трехликий Янус. Я не смог определить подделку. Все паспорта выполнены на высшем уровне. Безупречная работа. Но и это еще не все. — Он положил на стол следующую фотографию.