Негода встал и направился к дороге, ведущей на шоссе.

— Неужели от этого шибздика зависит мое будущее? — тихо прошептала молодая вдова.

Сыщики вышли из больницы и сели в машину. Крутов закурил.

— Они все ненавидят друг друга, — начал он. — Доктор Райх не выносит банкира и секретаря Петляра. Работали на одного человека, а между собой общего языка найти не смогли.

— Конкуренция за влияние на босса, дорогой коллега, — вздохнул Вербицкий. — Ты хочешь сказать, что они не способны пойти на сговор?

— Когда речь идет о таких деньгах, антипатия уходит на второй план. Но доктор в сговоре не участвовал, иначе он не стал бы рассказывать о создании Петляром фонда своего имени и о том, что босс вывел весь капитал из наших мест и перевел его в столицу.

— А еще он сказал, что Петляр был импотентом, — добавил Вербицкий. — Любопытная новость. С таким недугом жить с женщиной моложе себя на четверть века? На что он рассчитывал? На долгую и счастливую семейную жизнь?

— Сговор существовал, Илья. Между Кристиной и Афанасием. Похищение тоже инсценировали они. Так Кристина расплатилась с художником за убийство мужа.

— Но она осталась на нулях, — возразил Вербицкий. — Лишилась всего.

— Ты видишь только надводную часть айсберга, Илюша. То, что хотят нам показать. Ну давай пожалеем несчастную женщину! С чего ты решил, будто жена не знает, куда муж перевел деньги? Из-за того, что она приходила к банкиру и Кузьме? Это же показуха для нас и для оставшихся с носом бывших партнеров Петляра. Сейчас она пересидит здесь, обливаясь слезами, дождется, пока дело ляжет на полку, и тихо уедет в столицу начинать новую жизнь. Я не верю, чтобы любящий муж мог оставить жену без средств к существованию. И недвижимость в Москве наверняка оформлена на ее имя. Так подсказывает здравый смысл. Иначе Кристина не пошла бы ни с кем ни на какие сговоры.

— Есть третий вариант, который мы еще не рассматривали. Мы забыли о дочери Петляра. Темная лошадка, о которой никому ничего не известно. Если Кристину обвинят в убийстве, деньги пойдут в учрежденный Петляром фонд. Но дочь сможет опротестовать завещание, и есть шанс, что ей достанется большой кусок пирога.

— Вряд ли, — покачал головой Крутов. — Она живет в другой стране и ничего не знает о положении дел отца, кроме того, что он богатый человек, женат на молодой красавице, в которой души не чает.

— За неделю наблюдений молодая акула с хорошей хваткой может понять больше нас с тобой и сообразить, как надо поступить в такой ситуации. И ты еще не знаешь главного. Евгения Петляр не вылетала в Москву ни тринадцатого, ни четырнадцатого, ни в другие числа. Ни по российскому, ни по английскому паспортам. — Вербицкий достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. — Это справка из аэропорта. Проверили не только московские, но и все рейсы. Не существует такой пассажирки.

— Выходит, она здесь?

— Неизвестно. Из дома ее увезли Петляр и художник. Боюсь, что никого из них нам допросить не удастся.

— Тогда так, — уверенно заявил Крутов, — план убийства выстраивала Кристина либо Евгения, а может, они объединили свои силы. Почему нет? Только эти две дамочки ничего не знают о приливах и отливах. Расчет шел на то, что машина разобьется вдребезги, от нее и водителя останется каша. Таким образом труп будет найден, а доказать факт убийства не представится возможным.

— Зачем Кристине сообщница, если у нее есть сообщник? — спросил Вербицкий.

— Девчонка поняла, какие взаимоотношения у ее мачехи с художником, и пригрозила рассказать об этом отцу. Пришлось взять ее в долю. Она могла нарушить их планы. Вспомни, что нам сказал почтальон. Когда он привез телеграмму, в доме находился хозяин и художник, Роза в этот день не работала. Кристина попадает под машину без вещей и документов. Это ее алиби. Алиби Афанасия — Даша, спящая после снотворного у него дома. Случай спас Петляра — операция сорвалась. Во второй раз все получилось. У художника тоже алиби. Женечка улетала в Москву, Кристина дома со сломанной рукой и на подвиги не способна. Ты говорил, что у убийцы должен был быть сообщник. Почему не Женя? Хочешь сказать, что дочь не решится убить отца? Какой он ей отец? Она его видела в далеком детстве и не помнит. Так, богатенький спонсор в России, и больше ничего.

— Ты меня окончательно запутал, Крутов. Так мы никогда не стронемся с места ни в прямом, ни в переносном смысле слова. Ладно. Заводи, поехали.

Кристина не переставала пить и очень сильно подурнела, перестав следить за собой должным образом. Сыщики застали ее на веранде с бокалом вина в руках.

— Мы с Тамарой ходим парой, — приветствовала она гостей и засмеялась. Ее остроту пропустили мимо ушей.

— Нашли труп моего мужа?

— Нет, — ответил Крутов. — Этим занимаются другие люди.

— А вы наносите визиты и выуживаете форель в старом вонючем болоте.

— Хотите вернуть свои деньги, Кристина Борисовна? — спросил Вербицкий.

Женщина подняла брови и без того высоко вздернутые.

— О каких деньгах идет речь?

— О выкупе, заплаченном за вас вашим мужем. Мы можем их вернуть, если будет доказано, что это те деньги.

— Вы хотите получить доказательства от меня? Маразм!

Крутов вынул из кармана несколько фотографий и разложил их на столе.

— Вот, смотрите. Видите на фото стопки? В них без малого миллион долларов. Сумма, которую требовали похитители. Рядом стоит чемодан, переданный банком вашему мужу с деньгами. Номера купюр не переписывались. Тут же вы видите кожаную сумку, деньги лежали в ней. Надо доказать, что это те деньги, а не другие.

Кристина посмотрела на фотографии.

— И что вы от меня хотите? — спросила она совершенно трезвым голосом.

— Подробно расскажите о похищении. Где вас содержали — точное место, и на каких условиях освободили.

— Целый месяц они меня выслеживали. Черный «Форд-фокус» ездил за мной по пятам. На нем они и сюда приехали, когда никого не было дома. Почтальон слышал всю сцену по телефону. Отвезли меня на четвертый километр, там есть плохо просматриваемая дорога на заброшенную птицеферму. Меня заперли в подвале, где я просидела сутки. Потом вытащили из погреба, и я увидела этот чемодан. Мне приказали его открыть, но я не знала как, код замка мне был неизвестен. Пришлось думать. Число было восьмизначным. Я попробовала несколько вариантов, и один из них сработал — дата нашей свадьбы.

— Деньги лежали в чемодане? — спросил Крутов.

— Нет. Там были старые журналы «Огонек».

— И что произошло дальше?

— Ничего. Они меня отпустили. Я их предупредила сразу, что мой муж миллионами не бросается. Он платить не станет, а моя смерть им ничего не даст, кроме неприятностей. Эти ребята смекнули, что им ничего не светит. Я знала, они не станут меня убивать.

— Откуда такая уверенность? — поинтересовался Вербицкий.

— Иначе зачем бы им передо мной ходить в масках. Черные мешки с прорезями для глаз — это все, что я видела.

— И сюда они пришли в масках и не снимали их в машине, пока везли вас на ферму?

— Они сидели на заднем сиденье, я между ними. Стекла затонированы. Лица шофера я не видела. Он привез нас и уехал. До дома добиралась пешком. Ни одной попутки, после десяти наше шоссе вымирает. Я не думаю, что имела дело с отморозками. Их угрозы звучали слишком наигранно, вряд ли они муху за свою жизнь убили. Неудавшийся спектакль.

Не получив точного ответа на свой вопрос, Вербицкий улыбнулся.

— Вы убеждены, что ваш муж не высылал им денег?

— Деньги ему привезли из банка. Роза видела. Спросите у нее, она на кухне. Думаю, что Митя не поверил в серьезность похищения. Вероятно, он решил, что это моих рук дело, очередная хохма. Эту историю мы с мужем не обсуждали, словно ничего и не было. Я не люблю оправдываться и что-то доказывать.

— Чемоданов было два, Кристина Борисовна, — спокойно сказал Крутов. — Думаю, ваш муж всерьез за вас беспокоился. Он повез вам деньги, а не журналы. Другой вопрос — кто и когда поменял чемоданы.