– Ты хочешь остаться здесь в Калифорнии, – ее мать ответила на незаданный вопрос.

– Ты же знаешь, как я ненавижу, когда ты так делаешь? – улыбнулась ее дочь.

– Как только ты родилась, ты получила власть и над ней тоже, – хихикнула Тори.

– Не думаю, что я готова идти туда, – ответила Джессика со строгим взглядом. – Сейчас это должно сработать. В смысле, ты и Тэйлор вместе, и мы все могли бы жить здесь, правильно?

– Только одна проблема, милая, Тэйлор не просила меня жить здесь.

– Ну, она наверное просто думает, что это подразумевается.

– Но все же, Джес, девушки любят, когда их упрашивают, – ответила Тори.

Джессика думала, что эти две женщины должны жить вместе долго и счастливо, после всего, что они пережили. «Черт возьми, если они не сделают это сами, то это сделаю я», – сказала она себе.

– А что ты хочешь делать здесь, Джес, чего ты не можешь делать в Чикаго?

– Я хочу пойти в университет Калифорнии, здесь в Ирвине. Я буду изучать искусство. Я знаю, что быть хорошей нечто новое для меня, но я постараюсь, буду даже работать, чтобы помочь с оплатой.

– Ты знаешь, что деньги – это не проблема, Джес. Я бы послала тебя на луну, если бы тебе понадобилось, но ты еще так мало времени в программе, и я волнуюсь, что будет с тобой, если меня или Тэйлор не окажется рядом, а ты столкнешься с новыми искушениями.

– Я знаю, и мысли об этом тоже меня пугают, но я не могу оставаться всю жизнь в коконе, где нет ни наркотиков, ни алкоголя вокруг.

Тори уже знала, что ее ответ будет да. Она была просто взволнована, что ее дочь превратила любовь к искусству в надежду на будущее. «Если я соглашусь, я бы хотела, чтобы ты жила здесь первый год, а не в студенческом городке, и, конечно же, не в Женском обществе, – сказала она с кривой усмешкой.

– Джес, тебя будет беспокоить, если я буду работать в Университете? В смысле, не для того, чтобы тебя контролировать… Мне предложили место в Английском отделе, – сказала Тори дочери.

– Мама, это так здорово. Это совсем не будет меня беспокоить, мне это очень даже нравится, – с энтузиазмом сказала Джес. Вдруг ее брови нахмурились. – Ты же не прекратишь писать, да?

– У меня были с этим проблемы, раньше такого не случалось. Это может показаться странным, но я думаю, что все вернулось на свое место.

– Может, потому что ты и Тэйлор…

– Возможно, – Тори ответила на незаданный вопрос дочери.

– Я надеюсь, ты не бросишь все, мам. Ты такая хорошая писательница, те вещи, о которых ты рассказываешь в книгах… – Джес замолчала и посмотрела матери в глаза. – Я прочитала твои книги, пока была здесь, – застенчиво добавила она. – Мне так жаль, что я не читала их раньше.

– Спасибо, Джес. Кроме того, только потому, что я снова начну преподавать, я не брошу писать. Это часть меня. Так или иначе, даже если я не останусь в Калифорнии, Тэйлор с радостью позволит тебе жить здесь.

Даже при том, что ей отчасти не понравилось последнее утверждение матери, она потянулась и обняла маленькую женщину медвежьими объятиями.

– Я люблю тебя, мам. Вы с Тэйлор будете гордиться мной когда-нибудь.

Тори нежно провела рукой по щеке дочери.

– О, милая, мы уже гордимся тобой.

Тори прислонилась к дверному косяку в саду. Она слышала тихие шаги и через секунду почувствовала, как сильные руки обвивают ее тело.

– Мммм, я люблю это ощущение твоих объятий, – промурлыкала она темноволосой женщине рядом с ней.

– Хорошо, потому, что я начала привыкать к этому, – вздохнула Тэйлор, чувствуя, как маленькая женщина облокотилась на ее грудь.

– Мне нравится смотреть здесь на звезды. В Чикаго их почти не видно из-за зданий и ярких огней.

– Можешь любоваться на них здесь, на западном побережье, – прошептала Тэйлор, крепче прижимая к себе тело Тори и кладя свой подбородок на ее плечо.

– Я разговаривала с мамой сегодня. Надеюсь ты не против, но я сказала ей о нас, – сказала Тэйлор.

– Что она ответила?

Тэйлор усмехнулась.

– Ты же знаешь ее. Она действовала, как будто знала, что это должно было случиться. Держу пари, она закричала, как индейский шаман, когда я повесила трубку. Она сказала кое-что, что заставило меня задуматься. Я сказала ей, что сейчас все кажется так ясно, наша любовь друг к другу. Я не понимаю, почему мы так долго не могли видеть этого. А она ответила, что мы не не могли видеть, а не хотели. Ты у нас философ. Как думаешь, что бы это могло значить?

– «Нет более слепых, чем те которые не желают видеть…» – тихо проговорила Тори. – Я не могу вспомнить, это пословица или цитата какого-то английского профессора. Думаю, я согласна с твоей мамой.

Тори развернулась в объятиях Тэйлор и прислонилась щекой к ее груди, слушая сильное ритмичное сердцебиение.

– Я думаю, что если бы мы могли вернуть все эти годы назад, и ты призналась бы мне, что любишь… Я бы убежала, просто не поверила бы. Я никогда не думала, что ты можешь любить меня. Ты знаешь, что Эвелин сделала со мной. Черт, я не думала, что кто-то вообще может любить меня. Тогда это было для меня незыблемо. Длинная, я просто отказывалась видеть.

Тэйлор в очередной раз подумала, чем она могла заслужить эту женщину.

– Ты права, – грустно согласилась Тэйлор. – Ты могла броситься поперек моей кровати, а я бы все равно отказалась. Я никогда не думала, что заслуживаю тебя. Я всегда надеялась, что появится кто-то достойный твоей любви и сделает тебя счастливой. Я даже не позволяла думать себе, что это могла быть я.

– Любовь не слепа, – Тори в замешательстве покачала головой. – Она просто глупая.

– Ты будешь смотреть, как я собираюсь? – спросила Тори, надевая черное платье с открытыми плечами, которое она выбрала для выставки в Л. А. галерее.

– Ага, – кивнула головой художница с кровати. Она лежала в голубом шелковом халате, закинув руки за голову, и смотрела на сексуальный наряд блондинки. – Я всегда мечтала узнать, почему твои сборы занимают так много времени. Но… – добавила она, вскакивая, чтобы застегнуть молнию на платье, на которую показала Тори. -…если это заставляет чувствовать себя лучше, то я ВСЕГДА думала, что это стоит того, чтобы ждать.

– Всегда? – спросила Тори, чуть наклоняя голову, чтобы Тэйлор могла поцеловать ее кожу на шее.

– Абсолютно. Мммм, я обожаю это платье, – ответила Тэйлор, чуть спуская с плеча платье, поскольку ее поцелуи становились все более страстными. – Сними его, – скомандовала художница.

– Джес и Вэл будут ждать нас в галерее, мы опоздаем, – предупредила Тори.

– Можешь свалить все на меня.

Тори закрыла глаза и ее губы раскрылись в чувственном вздохе, когда губы Тэйлор коснулись очень чувствительной точки на ее ухе. – О, да… расстегни молнию. Нетерпеливо сказала писательница.

– Я занялась не тем бизнесом, – прошептала Тори подруге ее дочери, пока они с Валерии прогуливались по огромной галерее.

Тори впервые увидела цены на работы своей возлюбленной, от их размера у нее пересохло во рту.

– Я думаю, что вот эта стоит столько же, сколько я получила за последние мои три книги, – хихикнула писательница. – Теперь мы знаем, почему у нее Мерседес.

Валерии засмеялась над замечанием женщины. Она вспомнила, как в начале вечера обе женщины прибыли на несущемся с бешеной скоростью и ревущем мощным мотором красном Мерседесе. Джес поддразнивала Тэйлор о причине их опоздания, Валери не поняла шутки, пока Джес лично не объяснила ей всей ситуации. Вэл подумала, что это был самый романтичный рассказ, который она слышала.

Тори наблюдала, как Тэйлор представляла Джессику какому-то человеку, который в будущем может помочь ей с карьерой. Было похоже, что Тэйлор знает каждого в мире искусства, и сегодня вечером все хотят поговорить с ней. Она извиняясь пожала плечами, когда заметила взгляд Тори через всю комнату. Тори подмигнула художнице и улыбнулась. К тому же Джессика была на седьмом небе от счастья, а Тори наслаждалась веселой компанией Валерии. Девушка не делала помпы из своего знакомства с Тори Грэй и это говорило больше, чем слова.