– Тори, – Тэйлор закрыла рукой телефонную трубку. – Это Джоанна. Она хочет знать, как ты себя чувствуешь.

Доктор Уэллер звонила каждый день, чтобы узнать самочувствие Тори, поскольку она была уже на девятом месяце и перехаживала. Было необычно, что первый ребенок женщины задерживается с рождением, но все же это случалось. Доктор пыталась объяснить Тори, что, может быть, она немного ошиблись с вычислением даты зачатия. А маленькая блондинка раздраженно говорила, что она занималась сексом с мужчиной один единственный раз за всю свою жизнь, и эту дату не так просто забыть.

– Тори, ты проснулась? – снова позвала Тэйлор. Тэйлор отняла руку от трубки и говорила с Джоанной.

Тори выглянула из-за двери спальни.

– Скажи ей, что девять месяцев истекли и я хочу родить! – прокричала Тори.

– Вы слышали это? – спросила Тэйлор доктора. – О, нет, что вы, она в прекрасном настроении, – саркастично ответила Тэйлор. Она засмеялась в ответ на то, что сказала по телефону Джоанна, и посмотрела на Тори, снова появившуюся в дверях.

– Не вешай трубку, – серьезно сказала Тори.- У меня отошли воды, – добавила Тори, обращая внимание на поднятую бровь Тэйлор.

– Эй, док, – Тэйлор усмехнулась в трубку, – Думаю, шоу начинается!

– Ваша матка открылась на шесть, – сказала как-то слишком радостно пожилая медсестра.

– Шесть… это хорошо? – спросила Тори после очередной схватки.

– Ну, это лучше, чем три, когда вы прибыли утром. Тори, то что я вам сейчас прикрепляю, это эмбриональный сердечный монитор, – сказала сестра.

– Это обязательно? – с волнением спросила Тэйлор.

– Да, все будет хорошо, не волнуйтесь, – медсестра положила руку на плечо темноволосой женщины. – Мы всегда надеваем это женщинам, которые рожают сами, чтобы доктор мог знать, как чувствует себя ребенок. Все нормально, видите, у малыша отличное сердцебиение, – она пододвинула небольшой монитор к кровати.

Еще одна схватка заставила Тори с силой сжать руку Тэйлор, выражение боли искривило ее лицо, пока длилось сокращение мышц.

Медсестра мягко убрала влажную челку со лба Тори и улыбнулась ей, прежде чем уйти.

– Вы знаете, если вы обе хотели ребенка, надо было позволить рожать ей, – медсестра обернулась в дверях и указала большим пальцем на Тэйлор. – С ее бедрами, роды прошли бы гораздо проще, – она подмигнула Тори и вышла.

Тори засмеялась над выражением лица, появившимся у Тэйлор.

– Не смотри так на меня, – хихикала Тори.

– Ради бога, эта женщина только что сказала, что у меня большие бедра!

Тори вздрогнула от новой схватки.

Тэйлор посмотрела вниз, на свои ноги.

– Ты думаешь, у меня большие бедра?- спросила она, глядя вниз.

– Тэйлор, может быть, мы все-таки сосредоточимся, на том, зачем мы сюда пришли? – прошипела Тори.

– Прости, – извинилась Тэйлор и приблизилась к Тори, что бы помочь ей с дыхательной техникой, которую они выучили на занятиях молодых родителей.

В течение следующих нескольких часов Тэйлор узнала, как чувствуют себя отцы в комнате для ожидания. Она чувствовала свою бесполезность и полную беспомощность, невозможность разделить боль ее подруги. Все что она могла сделать, это поддерживать ее ослабевшее тело, поглаживать и массировать его, чтобы хоть как-то облегчить страдания будущей мамы. Сквозь боль схваток Тори видела, как Тэйлор несколько раз хмуро взглянула на свои бедра.

Тэйлор нервно ходила взад вперед, поскольку она находилась в зале прибытия Аэропорта Джона Уэйна. Вокруг было множество людей, которые также ожидали своих родственников и друзей. Она прислонила свою высокую фигуру к стене позади. Рейс ожидался вовремя.

Темноволосая женщина заметила двух ожидающих, которые пристально ее разглядывали. Они, наверное, подумали, что высокая красотка была актрисой, которую они где-то видели, но не могли вспомнить, где. Она стояла, одетая в свою лучшую черную кожаную куртку, ослепительно белую рубашку и потертые джинсы. На ногах были заношенные удобные ботинки. Если бы они видели последний номер «Архитектурного Обзора», то точно бы узнали ее в этой одежде. На обложке красовалась ее фотография, где она стояла в той же самой одежде рядом со своей новой скульптурой посреди домашней студии.

Зазвонил телефон, и она достала аппарат из кармана куртки, чтобы ответить.

– Да, – нетерпеливо прорычала она.

– Батюшки, никак мы еще не пили свой утренний кофе, – проговорил голос в трубке.

Хмурое выражение лица Тэйлор мгновенно превратилось в улыбку, наверное, люди, которые это наблюдали, были поражены трансформацией.

– Милая, самолет еще даже не приземлился, – засмеялась Тэйлор. Она удивилась, что старое, давно забытое обращение так легко слетело с языка.

– Просто я, наверное, нервничаю… – произнесла Тори тихо.

– Ты определенно нервничаешь! – подытожила Тэйлор.

– Ты уверена, что мы правильно поступаем, длинная?- спросила Тори.

– Ты выбрала самое подходящее время, чтобы спросить меня об этом.

Тори засмеялась, и Тэйлор представила, как она запускает одну руку в волосы, то, что она и в самом деле сейчас делала по старой привычке.

– Тори…- медленно проговорила художница.

Тори почувствовала дрожь, пробежавшую по спине, когда Тэйлор промурлыкала ее имя. Она тяжело сглотнула.

– Да… – ответила она.

– Ты будешь звонить мне каждый день все эти шесть месяцев? Не то чтобы я не довольна, мне очень хотелось услышать твой голос все эти четырнадцать лет, я просто думаю, стоит мне увеличивать телефонный счет, или нет?- поддразнила она.

– Как смешно, длинная, – сказала в ответ Тори. Она могла слышать низкий смех Тэйлор и это радовало ее сердце…

Тэйлор знала, что это поднимет настроение ее подруге. Она как будто забыла эти четырнадцать лет, когда на прошлой неделе услышала снова голос Тори, как будто между ними рухнула стена. Она подшучивала над Тори, и они РАЗГОВАРИВАЛИ по телефону каждый день по несколько минут, после того первого звонка. Конечно, они говорили только о Джессике, и о воспитательных мерах, но Тэйлор достаточно было просто слышать голос своей маленькой подруги. Тэйлор попала в классическую западню, как только вновь появляется то, что ты любишь, отказаться второй раз от этого становится еще трудней.

– Ты не хочешь, чтобы мы так часто говорили с тобой?- услышала Тэйлор вопрос Тори.

Художница задумалась. Она всегда старалась быть честной со своей подругой, во всем, кроме своих истинных чувств к ней. И сейчас она не хотела ей лгать.

– Ты знаешь, коротышка, услышать твой голос, это лучшее что случилось со мной за последние много лет. Я наслаждаюсь нашими беседами с тобой, но я хочу дать понять Джес, что она может мне доверять. Я не хочу, чтобы она подумала, что я докладываю ее матери о каждом шаге дочери. С ней будет трудно и без дополнительного давления. Даже если все пойдет не так, как хотелось бы, я хочу, чтобы она чувствовала себя в безопасности здесь, что бы ни случилось, – закончила Тэйлор.

– Ты права, я согласна. Тогда поговорим через шесть месяцев, – мягко сказала Тори.

– Да, через шесть месяцев, – повторила Тэйлор. – Через электронную почту я буду сообщать, как у нас идут дела, и ты знаешь, что если вдруг что-то случиться, я сразу же позвоню тебе… что бы это ни было, – добавила Тэйлор.

– Да, я знаю, длинная, ты права. Я смогу с этим справиться, правда? – спросила Тори.

– Конечно, милая, ты справишься. Самолет уже прилетел, мне пора встречать девочку.

– Удачи, длинная, – сказала Тори, не желая отключаться. – Ты будешь прекрасной матерью, – она замолчала, поскольку послышались гудки.