- Я просто хотел поблагодарить вас от имени всех нас …. – он и дальше еще что-то там тарахтел, но я его уже не слышал.

- Вот и ответ на твой вопрос – завертелось у меня в голове. И все, чем я раньше жил показалось мне таким мелочным и никчемным, что аж взвыть захотелось.  

    - Спасибо тебе – я пришел в себя, оттого  что кто-то размашисто трясет мою руку. Это был высоченный, я, при росте метр семьдесят пять, рядом с ним почувствовал себя пигмеем,  мужик, косая сажень в плечах. В нем чувствовался такой потенциал, такая сила перла, как говорят из всех щелей, что это передавалось даже окружающим. Мне сразу подумалось, что с таким напарником и сам черт, пожалуй,  не страшен.  

- Да ладно – я потер ладонь, которая от его пожатия почти что отмерла.

- Ты расскажи,  расскажи, как ты всех через вокзал вывел – рядом опять нарисовался Рыжий.

- Вот сам и рассказывай – я почему-то разозлился на хохмача. Наверное, оттого, что он внес с собой совсем другие, ненужные мне в этот момент нотки.

- Короче, слушайте …- Рыжему моя злость была до одного места. Он, взяв узды повествователя в свои руки, сразу же заходился описывать наши геройские приключения.

     Я, с облегчением отметив, что все внимание теперь не на мне, немедля отошел в сторону. Слышать еще раз о пережитом не хотелось. У меня были мысли поважнее. А именно, мне вдруг пришла в голову идея, что, а ну его в баню этого самого Малого, со всей его братвой.  Наблюдая за парнями, которые, бросив все свои дела, понеслись помогать совершенно чужим людям, мне до жути захотелось присоединиться к ним. Стать частью именно этой жизни. Такой вот бескорыстной, воистину ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ.  

     Рюкзак за спиной внезапно заделался таким тяжелым, будто туда кто кирпичи напихал. А его содержимое немилосердно жгло мне плечи. Я с отвращением сбросил его на пол и пнул, что есть силы, ногой.  Не помогло. И тогда, вымещая все, что наболело, я заходился пинать, топтать, втирать в пол, ни в чем не повинную вещь.  

     Пять минут такой вот терапии и, вконец обессилив, я  бухнулся на пол. А с облегчением пришло и отрезвление, понимание того, что я только что наделал.

- Идиот! – я глянул в сторону рюкзака. Весь вид его говорил о том, что поклаже конец. Подтянул к себе и осторожно, затаив дыхание, раскрыл. – Придурок! – пакета больше не существовало, а его содержимое, превратившись в пыль, теперь большей частью было втерто в саму ткань. – Мне капец – подытожил, и мурашки  стройными рядами зашагали по спине вниз.

    А вы б не испугались, когда бы поняли, что вам осталось жить самую малость?  Понимаете, метро это же, как подводная лодка. А, как известно, с подводной лодки, когда она погружена в морские глубины, выхода нет. И рано или поздно, ваши пути с кем-нибудь из жителей этой самой лодки обязательно пересекутся. И то, что бандиты так просто мне этого не подарят, я знал на все сто процентов. А значит будут искать, подсылая своих людей, пока не найдут. Уж такие они упертые. А то, как же иначе. Если б они таковыми не были – разве б их хоть кто-нибудь боялся. Конечно же нет.

   - Хорошо, что я хоть морфий Рыжему отдал – вспомнил я о мешочке и мне чуточку, немножечко полегчало. – Но с Малым надо тему закрыть. Иначе никак. Придется все же маленько тайники потрепать. Ну  и хрен с ними, с тайниками то этими.  Зато потом легче дышаться будет – в голове прояснилось от четкости вызревших целей и ясности того, что меня ждет впереди

Когда-то, в той жизни, бытовала фраза «все дороги ведут в Рим».   Иногда мне кажется, что это было так давно. Да и было ли вообще?  Чтобы вытащить из архивов памяти хоть одно, пусть даже самое маленькое, воспоминание уже приходиться напрягаться сверх меры. А что будет дальше.  Но может это и  к лучшему. Может так и должно быть.  В смысле, оставить прошлое там, позади, и тогда будущее уже не будет казаться таким мрачным и беспросветным.

    Ну вот, опять я отвлекся. Значит, исходя из сущности данного бытия, мои дороги вели, естественно, не в сей великий город. Да и попробуйте теперь туда дойти. Хотел бы я посмотреть на этого смельчака.  Моя конечная станция была значительно ближе и гораздо прозаичнее. И называлась она Аршин.

    Он был посредником. Всегда и во всем. Желаете узнать последние, самые свежие новости – вам к Аршину. Требуются услуги киллера, мастера подделок, или контрабандиста наподобие меня, вы тоже обратитесь к посреднику.  А ежели вам к маклеру, не сомневайтесь, в метро тоже свои риэлтеры имеются, здесь война за хорошую жилплощадь ведется похлеще чем на поверхности,  вы пренепременно поначалу к Аршину заявитесь. Потому,  как маклеры народ скрытный, их еще поискать надо, а Аршин – он всегда на виду.

    И именно этот весьма предприимчивый субъект мог  помочь мирно разойтись с братвой.  Тем более, что он был мне должен. Распространяться, за что,  не буду.  Это только между ним и мною.

- Хорошо, что я тогда отказался от оплаты – радостно подумал я. И вспомнил, как Аршин, который не любил ходить в должниках, при каждой встрече усердно старался мне что-нибудь втюхать. Я рьяно отказывался, где-то в глубине души понимая, что лучше оставить все, как есть. И не ошибся.

      Как я уже отметил, Аршин всегда старался быть виду. Представьте мое удивление, когда я, придя по нужному адресу, не обнаружил самого адресата.

     Пройти на саму станцию не составило особого труда. Оставляешь оружие бугаю на входе, отщелкиваешь пяток патронов,  тариф у них покруче, чем плата за посещение  Третьяковской галереи, и, пожалуйста, путь открыт.

    - Чтоб тебя … - я дважды обошел всю территорию станции, ни следа, ни хотя бы намека на присутствие Аршина.  Выспрашивать у кого-то мне не хотелось. Да и не скажет никто. Здесь уже давно все живут по принципу «ничего не видел, ничего не знаю». Себе дороже станет.

     И только, когда я плюнул на все и, отчаянно решая извечный вопрос «что делать?»,  решил покинуть станцию, госпожа фортуна милостиво развернулась ко мне передом, и широко улыбнулась. Объявился Аршин.  Какой-то измочаленный, небритый, с блуждающим взглядом без меры зашуганных глаз, но все же  это был он.  

    Еще издали, едва лишь завидев меня, он принялся нервно жестикулировать и что-то быстро-быстро лопотать. До меня доносились лишь обрывки фраз.

- Я … искал ….. хорошо ….. нашел  - он, наконец-то подошел, и я заметил в его глазах всамделишные слезы.  

- Ты чего? Ну, чего ты? – я до сих пор не знаю, как в таких случаях успокоить женщину, а тут мужик. Конечно же, я растерялся вдвойне. Взял его за плечи и легонько встряхнул. Его голова зашаталась, как у болванчика на заднем стекле автомобиля.

- Пошли к тебе, там все и расскажешь – я потихонечку потащил его в сторону его же палатки.

     В метро друзей у меня никогда не было. После гибели пацанов, я, сам того не заметив, превратился в волка одиночку. Оставались, правда, еще, такие как Аршин. Особы, коих я подпустил к себе, немногим более остальных. А, впустив в свой круг, я естественно взваливал на себя некую ответственность.  Перед ними и за них.

     - Что произошло? –  вложил в свой голос столько участия, сколько смог наскрести. Сусеки мои видать оказались не слишком большими, потому что даже я не почувствовал в своем голосе ничего, кроме простого любопытства.

- Я ….– он громко высморкался и уселся в мягком кресле. Этим предметом мебели он был особенно горд. Обтянутое кожей, плавностью своих линий оно напоминало большого кита, который величаво и спокойно подставляет могучую спину солнечным лучам на поверхности океана. Даже такой сморчок, как Аршин, казался в нем  респектабельным. – Я тебя ищу … - опять провел рукавом по носу, который и так уже по цвету был весьма схож с перезревшей сливой, и весь налет величия вмиг растаял. А мужик то был не робкого десятка. Прохиндей да, но никак не трус. Лично в одном деле проверял. А тут расклеился и вел себя, как барышня. – Меня братва в оборот взяла – его прорвало, наподобие насморка, и он затараторил, выстреливая из себя слова, как Анка пулеметчица пули из своего Максима. – Сказали, что ты еще пару дней назад должен был нарисоваться.