Я подумал, как интересно будет съездить с Юнатаном в «Золотой Гребешок» и посмотреть, что за народ живет в Вишневой долине. Мне хотелось знать о Нангияле и Вишне вой долине как можно больше. И еще я хотел собственными глазами увидеть все, о чем рассказывал Юнатан. Я тут же на помнил ему:
— Юнатан, помнишь, ты говорил, что в Нангияле вся жизнь — сплошное приключение с утра до вечера, да и на ночь еще остается? Но здесь все очень тихо, и нет никаких приключений.
Он рассмеялся:
— Ты что, забыл, что живешь в долине один день? Глупыш, ты и краешком глаза сюда не заглянул. Приключений с тебя хватит.
Я ответил ему: если подумать, мне и без того здесь интересно. Ведь у нас есть Рыцарское подворье, наши лошади и кролики. Никаких других приключений мне не нужно.
Тогда Юнатан посмотрел на меня как–то странно, словно жалея, а потом серьезно сказал:
— Знаешь, Сухарик, мне бы тоже хотелось, чтоб было по твоему. Только так и никак иначе. Потому что есть такие приключения, которых и не должно бы быть.
Когда мы вернулись домой, Юнатан распаковал корзину Софии и вынул из нее на стол лепешки хлеба, бутыль молока, горшочек с медом и несколько ржаных оладий.
— Что, София кормит нас? — удивился я. Раньше мне и в голову не приходило спросить, откуда у нас еда.
- Иногда кормит, — ответил Юнатан.
— Совсем бесплатно?
— Бесплатно? Можно сказать так. Здесь, в Вишневой долине, все бесплатно. Мы делимся и помогаем друг другу, когда нужно.
— И ты тоже даешь что–то Софии взамен?
Юнатан снова рассмеялся.
— Тут ты угадал, — ответил он. — Например, я отдаю ей конские яблоки для клумб с розами. И ухаживаю за садом Софии. Совсем бесплатно. — Он еще тихо, еле слышно добавил: — Я помогаю ей еще кое в чем.
Тут я заметил, как Юнатан вынул из корзины какую–то штуку. Клочок бумаги, скатанный в трубочку. Он расправил клочок, прочитал что–то написанное на бумажке и нахмурился. Но ничего не сказал мне, а я не хотел спрашивать. Я решил, что он сам расскажет, что пишут на таких бумажках, когда захочет, чтобы я об этом знал.
В углу кухни у окна стоял старый буфет. В наш первый вечер в Рыцарском подворье Юнатан рассказал о нем. В буфете есть потайной ящик, сказал он, такой, что его нельзя ни найти, ни открыть, если не знаешь секрета. Я, конечно, тут же за хотел на него взглянуть, но Юнатан сказал: «В другой раз. Сейчас пора спать».
Потом я заснул и забыл, но сейчас вспомнил. Потому что Юнатан подошел к буфету, встал ко мне спиной и из–за его спины послышались странные постукивания. Я, конечно, догадался, что он там делал: он прятал записку в потайной ящик. А после запер буфет и положил ключ в старый горшок, что стоял высоко на полке.
В полдень мы пошли купаться, и я нырял вниз с мостика – вот до чего осмелел! Юнатан срезал мне удилище, как у него самого, и мы наловили рыбы, чтобы хватило на обед, не больше. Я вытащил здоровенного окуня, а Юнатан целых двух.
В чугунке, свисавшем на железной цепи, мы сварили уху. А когда поели, Юнатан сказал:
— Теперь, Сухарик, пойдем посмотрим, как ты стреляешь в цель. Здесь, в Нангияле, многое нужно уметь.
Он привел меня на конюшню, и там в чулане для сбруи на стене висели два лука. Я догадался, что Юнатан сам сделал их: он часто мастерил луки и стрелы ребятам в нашем дворе. Правда, эти два были тяжелые и красивые — настоящее оружие.
Мы нарисовали мишень на воротах конюшни и занимались стрельбой все время после обеда. Юнатан учил, как держать лук и как целиться. И я стрелял хорошо, но, конечно, хуже, чем Юнатан: он попадал в яблочко почти каждый раз.
Мне вообще нравилось дружить с Юнатаном. Он все умел лучше меня, хотя никогда не доказывал свою ловкость. Он сроду не хвастался, все выходило у него само собой, без усилий. Иногда мне казалось, что Юнатан даже хотел, чтобы мне повезло больше, чем ему. Один раз я тоже попал в яблочко, и он так обрадовался, словно получил от меня подарок.
Когда стало темнеть, брат сказал, что нам пора собираться в «Золотой Гребешок». Мы свистнули Грима и Фьялара. Они вольно паслись на лугах у дома, но когда услышали нас, галопом прискакали к калитке. Мы оседлали их, а потом по ехали вниз к деревне.
И тут я понял, что боюсь и стесняюсь. Ведь я не привык встречаться с незнакомыми людьми и совсем не знал тех, кто живет в Вишневой долине. Так я и сказал Юнатану.
— И чего ты боишься? — пристыдил он меня. — Почему ты думаешь, что они хотят тебе плохого?
— Нет, конечно, вряд ли хотят. Но они могут посмеяться надо мной.
Я сразу же понял, что сморозил глупость: ведь с чего бы им смеяться надо мной? Вечно я внушаю себе глупости.
— Знаешь что, — предложил Юнатан, — давай договоримся называть тебя Карл, у нас же теперь новая фамилия. Над Сухариком Львиное Сердце они поневоле засмеются. Помнишь, как в тот раз мы сами чуть не лопнули со смеху?
Имя Карл мне нравилось. Оно и в самом деле лучше под ходило к новой фамилии.
— Карл Львиное Сердце! — попробовал я на слух. — Вот едут Карл и Юнатан Львиное Сердце. — Звучало неплохо.
— Но для меня ты все равно останешься Сухариком. Так и знай, дорогой Карл!
Скоро мы оказались в деревне и, звеня подковами, поскакали по улице. Куда ехать, я догадался сразу: смех и громкие голоса слышались издалека. А потом мы увидели вывеску с нарисованным золотым петухом. Ну конечно же, то была харчевня «Золотой Гребешок», в точности как в книжках с картинками. Окна большого дома светились уютно и заманчиво. Мне не терпелось войти внутрь. Я ведь ни разу не бывал в таких местах.
Но сначала мы въехали во двор и поставили Грима и Фьялара у коновязи, там сгрудилось полно лошадей, целый табун. Видно, правду сказал Юнатан: у каждого в Нангияле была лошадь. И, видно, все до единого в долине съехались этим вечером в «Золотой Гребешок». Когда мы вошли, то увидели тьму–тьмущую народу. Мужчины и женщины, взрослые и дети — здесь собрались все жители долины, они сидели, болтали и веселились, хотя кое–кто из маленьких уже спал на коленях родителей.
И какое оживление наступило, когда вошли мы!!
— Юнатан — закричали они. — Приехал Юнатан!
Сам хозяин харчевни — рослый, краснощекий, прямо–таки красавец мужчина, — он воскликнул громко, перекрыв общий гам:
— Приехал Юнатан! Да нет, приехали братья Львиное Сердце! Враз оба!
Он подошел и одним рывком поднял меня и поставил на стол. Чтобы все видели. Я стоял и чувствовал, что краснею.
Но Юнатан выручил меня.
— Познакомьтесь все с моим дорогим братом Карлом Львиное Сердце, — серьезно сказал он. — Наконец–то он при–был. Будьте добры к нему, как когда–то ко мне.
— Не сомневайся! — ответил за всех хозяин. Он снял меня со стола, но перед тем как выпустить, прижал к груди, и я по чувствовал, до чего он сильный. — Между нами двумя, — объявил он, — быть крепкой дружбе! Такой же крепкой, как моя с Юнатаном! Зовут меня Йосси, хотя вообще–то кличут Золотым Гребешком. Запомни, Карл Львиное Сердце, для Золотого Гребешка ты всегда желанный гость!
София тоже оказалась здесь, в харчевне, она сидела за сто лом одна, и мы с Юнатаном пристроились рядом. Она обрадовалась нам, ласково улыбнулась и спросила, понравился ли мне мой конь, а у Юнатана поинтересовалась, не сможет ли он помочь ей в саду как–нибудь на днях. Но после София больше молчала, я заметил, что ей словно бы не по себе. И заметил еще одно: все в харчевне посматривали на нее с уважением, и никто не уходил домой, не поклонившись прежде в сторону нашего стола, точно в Софии было что–то особенное, хотя что–я понять не мог. Просто одетая, с косынкой на голове, сложив на груди загорелые натруженные руки, она сидела за столом и ничем не отличалась от самой простой крестьянки. И чего в ней такого особенного, удивлялся я.
Мне очень понравилось в харчевне. Мы спели много разных песен — знакомых и таких, что я услышал впервые, — и все жители долины громко смеялись и радовались. Но на самом ли деле им было весело? Иногда мне чудилось, что многим тоже не по себе, как Софии. Словно время от времени все они о чем–то вспоминали. Вспоминали то, чего боялись. Но ведь Юнатан говорил, что жить в Вишневой долине легко и про сто, так чего же они боялись? Ну да ладно! Вообще крестьяне веселились вовсю, пели и смеялись, и было видно, что все здесь добрые друзья и любят друг друга. Хотя больше всего, по–моему, они любили Юнатана. Здесь, как и дома, в городе, его любили все. И еще жители долины очень любили и уважали Софию.
