Соскочив с коня, Серик подошел, сквозь расступившихся купцов. Тут был и Батута. Машинально Серик отметил, что Батута в именитые помаленьку выбивается… Князь тем временем спросил строго:
— Тебя, буйная головушка, я уже знаю, а что за человек этот Горчак?
Серик пожал плечами:
— Хороший человек, верный… Я с ним дочку купца Реута сопровождал в пустынь, сегодня только вернулись, как раз к веселью.
— Что он там болтал про Мараканду?
— А он не болтал, княже, он, и правда, там был, а потом прошел аж до Индии и страны серов в караванной страже. Нынче осенью только вернулся с сурожанами. Его-то и пытались зарезать Рюриковы дружинники возле нашего двора… Потому как поняли, что он всему Киеву расскажет, где был, и что делал князь Рюрик.
— И что он там делал?
— Перво-наперво плащ, обшитый крестами надел, потом вино пил с графами и герцогами, а потом пошел с ними на сарацин. Один его дружинник, который моему брату меч заказал, как раз сарацинским серебром и дал задаток.
— Та-ак… Занятно… — протянул князь задумчиво.
Серик, наконец, решился:
— Княже, ты с войском, я слышал, пойдешь в поле печенегов бить? Возьми меня в войско!
— Нашто ты мне? — не выходя из задумчивости, бросил князь. — Тебя ж еще строю лет шесть-семь учить надо. Под ногами мешаться? Так ведь, ты в строю еще и слабым звеном будешь… Будешь сидеть на стенах, на случай, если мне не удастся побить печенегов в поле…
— Княже! — в отчаянии выкрикнул Серик. — Я стреляю знатно; и из лука, и из самострела. Мне брат самострел нынче осенью сделал, не хуже ромейского!
— Стреле-ец, говоришь, знатный? — оживился князь. — Хорошие стрельцы мне нужны… Благо, строю их учить не обязательно, лишь бы под ногами копейщиков не путались… Ладно, выступаем после завтра, а завтра найди сотника Гнездилу, он тебе покажет место в строю…
Домой шли с Батутой. Держась за стремя, Батута шагал рядом, и осуждающе качал головой. Наконец, заговорил:
— То ты не хочешь в дружинники, то в войско тебе припекло идти… Какой из тебя воин?!
— Воин, как воин, не хуже других… — проворчал Серик. — Ты лучше скажи, как с князем договорились?
— Справедлив наш князь — пополам расходы. Купцы и ремесленные люди, что дают снаряжение, лишь половину даром отдают, за вторую князь платит сполна.
Расседлав коня на подворье, Серик послал с ним Прибытка на санях, с наказом привезти оставленное у купца Реута остальное снаряжение, да и волчьи шкуры заодно. Серик успел и напариться в бане, и всей семьей уже сидели за столом, когда, наконец, явился Прибыток. Не увидев в окно обоза со шкурами, Серик грозно вопросил:
— Где мягкая рухлядь?!
Прибыток растерянно протянул кошель, сказал:
— А купец все шкуры купил…
Серик распустил завязки, и ахнул; он думал, в кошеле будет серебро, а он оказался полным золота!
Батута заглянул в кошель, прошептал потрясенно:
— Это ж сколько возов ты набил волков?!
Серик растерянно пробормотал:
— Да всего три воза шкур было…
— Щедр купец Реут… — покачал головой Батута. — Какие-то виды он на тебя имеет… Что поделать, купцы завсегда стараются к себе на службу татей привлечь… Потому как сами тати и есть…
Как ни тянуло Серика спать после дальней дороги и бани, но он принялся деятельно готовиться к предстоящему походу; собрал все наконечники стрел, какие были у Батуты, все стрелы для самострела, которые Батута наковал между делом за время Серикова отсутствия.
Батута ворчал:
— Да дадут тебе стрел в войске, сколько душе угодно…
Серик отмахнулся:
— Знаем, эти дармовые наконечники… Стрелы от кожаной рубахи отскакивают…
Наутро, чуть свет, помчался на княжье подворье. От воинов было уже не протолкнуться; стояли и на княжьем подворье, и на боярских, и просто на улице, вдоль тынов. Сотника Гнездилу он нашел на боярском подворье, где стояла его сотня. Гнездило придирчиво проверял снаряжение своих воинов, построив сотню в боевой порядок. На просторном дворе красиво перестраивалась сотня. Серик залюбовался. Вот она стоит в шесть рядов; первый ряд держит короткие копья, следующие все длиннее и длиннее. В заднем ряду богатыри держат уже копья в семь шагов длинной, следует команда:
— Копья… опустить!
Копья стройно, ряд за рядом опускаются, и вот уже перед строем непроходимый вал стальных наконечников!
— Стрел… береги-ись! — копья приподнимаются, и перед строем уже непробиваемый вал из конских хвостов, привязанных к копьям под наконечниками.
— В три ряда… перестройсь! — короткий лязг, и вот уже строй растянулся вдвое.
— Тыл… береги-и! — снова лязг, и вот уже строй стоит в шесть рядов, но три ряда повернуты спиной к другим.
Следует необычная команда:
— Атака… с чела! — короткий лязг, и строй замер в шесть рядов, и перед ним стальной вал наконечников.
Серик поежился, представив, что на каждого всадника, атакующего такой строй, направлено, по меньшей мере, дюжина копий. Сотник раздраженно повернулся к замершему перед строем Серику:
— Чего тебе?
Серик встрепенулся:
— Князь стрельцом прислал в твою сотню…
— А-а… Ну, эт, хорошо-о… Поди сюда…
Серик заметил, что не все промежутки между копейщиками заняты стрельцами.
Гнездила подвел его к пустому промежутку, ухватив за плечи, поставил в строй, проворчал довольно:
— Как тут и был…
Зато недовольны оказались два матерых, дюжих воина. Покосившись на Серика, один сказал другому, через голову Серика, будто его тут и не было:
— Это ж надо, всем стрельцов, как стрельцов, а нам безусого сосунка…
— Да-а… Чего-то разлюбил нас Гнездило… — протянул второй.
Гнездила ухмыльнулся в усы, проговорил:
— Это вам за то, что прежнего не уберегли. Если и этого не убережете — хрен вам вместе с редькой, а не стрельца!
— Дак ведь, кто ж знал?! Самострельные стрелы иногда пролетают сквозь завесу. Это ж не лучные…
— Щитом надо было прикрыть! На завесу понадеялись… — обратившись к Серику, сказал: — Князь говорил, у тебя самострел есть? Значит, со вторым самострелом я пришлю к тебе отрока из младшей дружины, будет у тебя заряжающим и оруженосцем. Из самострелов стрелять, когда еще враг далеко будет. Как только подскачет шагов на сто — переходи на лук. По пехоте вообще бестолку из лука стрелять. Сади только из самострела…
Оба копейщика разом охнули:
— Ох… Он даже этого не знает… Ну, наплачемся, придется копьями работать за четверых…
Серик помалкивал; дела убеждают, а слова вызывают недоверие. Гнездила еще немного поупражнялся со своей сотней, остался доволен. Кое-кому приказал получить новый щит, или копье. Гнездила ушел, а сотня разбрелась по двору, кто-то сидели кружком, прямо на утоптанном снегу, о чем-то беседовали. Серик было, вознамерился податься домой, но суровый копейщик, один из тех, меж которыми он должен будет стоять в бою, коротко рыкнул:
— Сиди, и жди… Гнездило сказал, оруженосец должен прийти. Тебе надобно еще с ним познакомиться… А то будете завтра бегать, друг друга искать… А от нас ты на походе ни на шаг не отставай. Потеряешь место в строю, перед боем искать некогда будет.
Вскоре пришел отрок из младшей дружины. Подойдя к суровому копейщику, спросил:
— Где тут стрелец меня дожидается?
— А вот он… — кивнул головой на Серика дружинник.
Отрок, который оказался чуть постарше Серика, изумленно воскликнул:
— Тю-ю… Стрелец… Стрелец… Да он же младше меня!
Серик и сам уже обратил внимание, что все стрельцы были в годах, многим приближалось к сорока, другим — явно за тридцать. И то сказать, Серик сам помнил, каково научиться стрелять из лука. Он сам за год обучения истер штук шесть защитных рукавичек, и штук тридцать наперстников, для защиты пальцев. При отпускании, тетива жжется, будто гадюка! Он проворчал благодушно:
— Ладно, давайте знакомиться… Меня Сериком прозвали…
Копейщики быстро переглянулись, один спросил:
— Уж не тот ли ты Серик, что буйствовал осенью с Шарапом и Звягой?
