Майлсу было не впервой появляться на собственной кухне в пижаме. Впрочем, обычно он включал свет. И, кроме того, у него не было причин опасаться злобных чужих собак. В общем, он решил не рисковать и, зайдя в кухню, остановился, чтобы прислушаться и убедиться, что его не ждут здесь какие-нибудь неприятности.

Все было тихо. Безмолвие нарушало только какое-то не то шуршание, не то шелест, словно где-то в другом конце дома ветер проникал в открытое окно. Майлс прикинул, не открыть ли холодильник, чтобы было больше света, но эта мысль показалась ему рискованной и не слишком рациональной: если кто-то следит за ним из темноты, то свет сделает Майлса отличной мишенью. А чтобы мгновенно оглядеть всю кухню, лучше уж включить верхний или боковой свет.

Но этот вариант также показался ему довольно безрассудным, и он решил действовать по науке. «О'кей, нужно разделить все помещение на сектора или квадраты», — подумал он, стараясь вспомнить фильм про учения спецназа, который смотрел когда-то по телевизору. Майлс начал планомерное исследование кухни с ближнего к нему правого угла, где стояла плита. Там никого не было. Затем он повернул налево и дошел до стены. Тоже пусто. «Отлично, осталось проверить всего каких-то девяносто процентов площади этого помещения», — подбодрил себя Майлс, двигаясь вперед в сплошной темноте.

Шуршащий звук стал громче. Он даже показался Майлсу смутно знакомым, но он никак не мог вспомнить, что это такое. Может, занавеска шелестит у открытой форточки или еще что-то. Он сделал еще один осторожный шаг вперед и снова прислушался. Теперь источник звука был где-то совсем рядом, прямо по курсу и как будто точно на расстоянии вытянутой руки, а похож этот звук был на… И тут Майлс с содроганием понял, что именно напоминает ему этот хриплый шелест.

Он инстинктивно попятился и уткнулся плечом в распашную, открывающуюся в обе стороны дверь между кухней и столовой — вроде тех, через которые обычно вылетают из салунов на улицу герои вестернов. Пнуть дверцу Майлс не рискнул, но попытался распахнуть, оперевшись на нее. Приоткрывшись дюймов на шесть, она уперлась во что-то мягкое.

Это мягкое не могло быть не чем иным, как человеком.

Не успев обернуться, чтобы выяснить, на кого же он все-таки наткнулся в темноте, он услышал исполненный ужаса крик:

— А-а-а-а-а-а-а-а!

— А-а-а-а-а-а-а-а! — подхватил Майлс и эффектным, почти боксерским движением выбросив вперед руку с баллончиком, оросил пространство вокруг себя облаком перцового спрея.

В ту же секунду и его собственные глаза заволокло жгучей пеленой. Понимая, что до тех пор, пока глаза горят от обжигающей боли, он не боец, Майлс принял решение спасаться бегством. Он проворно метнулся в сторону и вслепую наткнулся еще на одного человека.

— А-а-а-а-а-а-а-а! — завыл человек.

— А-а-а-а-а-а-а-а! — заорал Майлс. Их синхронно прозвучавший вопль едва не обрушил потолок в комнате.

Майлс понял, что отступать некуда, и решил идти напролом. Отскочив на пару шагов, он снова бросился вперед, намереваясь сбить незнакомца с ног. Как оказалось, он изрядно переоценил свои физические возможности. Неизвестный так и остался стоять неподвижно, как скала, а Майлс едва не расквасил себе нос о его широченную грудь.

«Ну и здоровенный же мужик, — мелькнуло в голове у Майлса. — А может, я до развода успел заказать новый холодильник?» Чтобы разрешить сомнения, Майлс стал усиленно моргать, пытаясь слезами промыть глаза от жгучего перца.

Это помогло, хотя и самую малость, но сквозь чуть-чуть рассеявшийся туман Майлс сумел разглядеть то, что так неожиданно преградило ему путь. Это нечто оказалось все-таки человеком, причем исполинских, почти нечеловеческих габаритов. На какой-то миг в голове Майлса всплыли детские страхи и воспоминания о фильмах ужасов, в которых фигурировала всякая нечисть. Он с трудом пытался восстановить дыхание, но сердце прыгало в груди, как мяч для гольфа, который вместо травы швырнули на бетонный пол.

От полного помешательства его спас слегка прояснившийся взгляд. Приглядевшись к лицу человека-горы, Майлс издал радостный вопль, словно бедный племянник, приветствующий богатого дядюшку:

— А-а, это вы! Сиплый Джо!

Обливаясь перечными слезами, он в порыве симпатии чуть не погладил толстяка по гигантской груди.

— Слава богу, вы вовремя! — на выдохе выпалил Майлс. Затем, сделав паузу, покачал головой:

— Нет, не вы вовремя. Это мы вовремя.

В этот момент, словно по сигналу, за спиной Майлса появился Ригли. Его опухшие, красные и слезящиеся глаза свидетельствовали о том, что Майлс также не промахнулся и угодил струей из баллончика туда, куда целился.

Сиплый Джо стоял на месте неподвижно и молча смотрел на Майлса. Его глаза были похожи на две тефтелины посредине большой, во всю тарелку, лунообразной пиццы. Дышал он тяжело и хрипло. Именно этот шуршащий звук и преследовал Майлса в темноте.

— Все, Джо, отбой! — с особым энтузиазмом сообщил Майлс хрипящему астматику. — Повторяю: отбой! Ты въезжаешь? Никто никого мочить не должен! Можешь идти домой. — Чтобы сделать свои слова более понятными, Майлс помахал руками, как пастух, который подгоняет отбившуюся от стада корову. — Все, спасибо! Можешь идти, на сегодня работы не будет!

Сиплый Джо был явно не в восторге от такого оборота событий. Не говоря ни слова, он покопался в кармане и, выудив оттуда две затычки, аккуратно вставил себе в уши. Майлс воспринял этот демарш как провокацию и перешел на крик:

— Нет, нет! Контракт расторгнут! Все кончено! Отбой!

На лице Джо не отразилось ничего, напоминающего радость или вообще какие бы то ни было эмоции. Майлс, чувствуя, что бьется головой о стену, обернулся к Ригли:

— Попробуй хоть ты объяснить этому болвану, в чем дело!

Пока Ригли подыскивал нужные слова, Майлс опять с нетерпеливой улыбкой обратился к Джо:

— Отбой, Джо! Отбой! В твоих услугах больше не нуждаются!

Тем временем Ригли тоже подошел к Сиплому Джо вплотную и заорал ему почти в самое ухо:

— Отбой! Отбой! Идите отсюда! Поезжайте домой!

Джо по-прежнему стоял на месте с непроницаемым видом. Майлс подумал, что таким образом он намекает на некоторую сатисфакцию, и совершенно искренне пообещал:

— Мы обсудим с вами неустойку за досрочное прекращение контракта! Я вам обещаю и очень хороший дополнительный бонус.

— Да-да! — закивал Ригли. подхватывая эту мысль. — Это вам будет не какое-нибудь жалкое выходное пособие! Знаете, как называется то, что мы вам выплатим? «Золотой парашют»! Такое выплачивается только самым опытным, нужным фирме и заслуженным сотрудникам! — верещал он тоном распорядителя на каком-нибудь игровом шоу.

Ригли и Майлс так увлеклись описанием радужных перспектив, ожидавших Сиплого Джо в связи с досрочным расторжением контракта, что не обратили внимания на то, как толстяк все так же молча достал из кармана большой автоматический пистолет.

— Ты что, совсем ни во что не врубаешься? — спросил Майлс, которого тупость нанятого им киллера уже начала не на шутку раздражать. — Тебе же ясно сказали: на сегодня все! Никаких «пиф-паф»! Разворачивайся и вали отсюда!

Ригли решил разыграть роль «доброго полицейского»:

— Понимаете ли, мистер Сиплый…

— Пошел отсюда! — размахивая руками, кричал Майлс. — Слышишь, придурок? Вернись в Сорренто! Адиос, амиго! Гуд бай, май лав, гуд бай! На сегодня… — Тут тон Майлса неожиданно изменился. — На сегодня… О, боже мой!

Не веря своим глазам, Майлс смотрел, как Сиплый Джо медленно поднимает пистолет 45-го калибра и направляет ствол с глушителем прямо на него. Не отдавая себе отчета в собственных действиях, он поднял аэрозольный баллончик и прыснул струю «Друга почтальона» прямо в лицо Сиплому Джо, явно вознамерившемуся поменять объект приложения своих сил.

Чпок! Глушитель погасил звук от выстрела, который Сиплый Джо произвел спустя миг после того, как его лицо заволокло перечным облаком. Но хорошая физическая форма и спортивная реакция позволили Майлсу в момент выстрела метнуться в сторону.