— Вряд ли, — с абсолютно серьезным лицом ответил Майлс. — Тенцинг Норгей — это тот самый шерп-проводник, то ли из Непала, то ли из Тибета, без помощи которого Эдмунд Хиллари хрена бы лысого взобрался на Эверест лет пятьдесят назад.

— И что, Мэрилин с ним знакома?

Обычно Майлса было почти невозможно вывести из равновесия. Но тут не выдержал даже он.

— Да нет же, придурок. Я имею в виду не того самого Тенцинга Норгея. У нее должен быть свой Тенцинг Норгей. Понимаешь? Ее личный Тенцинг Норгей.

Ригли снова начало подташнивать.

— Что-то я не совсем…

Майлс с сочувствием и даже легким презрением посмотрел на помощника, но затем взял себя в руки и с видом пророка, передающего темному народу полученное свыше откровение, пояснил:

— Понимаешь, Ригли, если присмотреться ко всяким там мировым рекордам, достижениям и великим открытиям, то выяснится, что очень немногие из них были совершены в одиночку. У большинства известных нам героев были свои проводники, но чаще всего они остались безымянными. Мэрилин Рексрот карабкается на свой Эверест. И она уже довольно близка к вершине. И мне нужно выяснить, кто помог ей подняться на эту высоту. Вот этого ее Тенцинга Норгея я и хочу найти.

Неожиданно для себя самого Ригли громко рыгнул. Отвратительный запах полупереваренного низкосортного французского соуса повис в воздухе. Майлс поспешил забраться в свой «мерседес». Ригли уже не боялся показаться идиотом перед своим боссом. Он боялся только, что тот уедет, так и не дав ему более четких инструкций. Ригли постучал в окно машины кассетой с пленкой.

— Но послушай, Майлс, — громко, чтобы слышно было сквозь стекло, спросил он, — а как же определить, кто из всех, записанных в ее книжку, является… ну, этим самым..?

Опустив окно, Майлс переспросил:

— Что ты говоришь? Не знаешь, как искать Тенцинга Норгея?

— Ну да, — кивнул Ригли и приготовился выслушать очередной бесценный совет — частицу особой тайной мудрости, сродни шаманскому знанию.

Поманив ассистента пальцем и заставив согнуться у открытого окна машины, Майлс с загадочным видом произнес:

— По правде говоря, я и сам не знаю. Попробуй начать с тех, у кого самые странные или смешные имена…

Кивнув на прощанье обалдевшему Ригли, Майлс вырулил со стоянки. Его помощник остался стоять на месте, почесывая в затылке. «Первое заседание через два дня, — вспомнил он, и его тут же опять затошнило. — Времени в обрез. Надо побыстрее проявить эту пленку».

Боковым зрением он заметил Гаса Фетча, выходящего из забегаловки, где состоялась их встреча. Не желая рисковать своей шкурой, Ригли поспешил скрыться в недрах своего «сааба». В машине он чувствовал себя в большей безопасности.

— Внимание, внимание, заседание суда по гражданским делам пятого округа графства Лос-Анджелес объявляется открытым…

Майлс всегда черпал в этих словах вдохновение. Они звучали для него как сигнал горниста, зовущий его на поле боя — в битву за справедливость. Впрочем, подумал Майлс, насчет справедливости — это он немного приврал. Что же до поля боя, то эта метафора более чем уместна. Судьи пока в зале не было, и присутствующие занимались своими делами, негромко переговариваясь.

Рекс Рексрот занял отведенное ему место между Майлсом и Ригли. Он уже успел вспотеть до такой степени, что снимать пиджак не было никакого смысла — по крайней мере, он прикрывал от посторонних взглядов насквозь мокрую рубашку. Оказывается, за последние несколько недель, проведенных с Ниной, Рекс успел совершенно отвыкнуть от костюма и галстука и чувствовал себя намного комфортнее в комбинезоне железнодорожника. Отправляя Рекса на заседание суда, Нина напичкала его какими-то успокоительными таблетками. Судя по всему, эта слоновья доза возымела обратный эффект. Какое там к черту спокойствие! Рекса била нервная дрожь, то и дело доходившая до легких судорог. На Мэрилин он старался не смотреть.

Наконец в зале появился… нет, появилась судья — крупная афро-американка в балахонистой мантии и в очках.

— Председательствует на суде ее честь Марва Мансон, — объявил клерк. — Прошу всех встать.

Майлс, Рекс и Ригли встали и устремили почтительные взоры на представительницу закона и вершительницу судеб.

— А вам уже приходилось сидеть перед ней? — шепотом спросил Рекс.

— Нет, нет, с какой стати! Первым всегда садится судья, — уголком рта ответил Майлс.

— Нет, я имею в виду — сидели ли вы уже перед ней… после?

Чуть наклонившись к Рексу, в разговор вступил Ригли:

— Вы сами-то поняли, что сказали? Как это — сидеть перед ней и в то же время после?

Рекс непонимающе заморгал, и Ригли, проявив сочувствие, пришел ему на помощь:

— Вы, наверное, хотели узнать, доводилось ли нам уже выступать перед этой судьей?

— Ну да, — кивнул Рекс. — Вы перед этим уже выступали перед ней?

Ригли и Майлс переглянулись. В эту игру они играли друг с другом едва ли не каждый раз, когда начиналось слушание очередного дела. Так было легче и веселей терпеть неизбежные несколько часов безделья, пока судья и присяжные занимались сугубо процедурными вопросами и исполняли формальности.

— Перед ней перед? — глубокомысленно прошептал Ригли. — Что бы это могло значить? Перед — в смысле раньше, или перед — в смысле до? Наверное, вы хотели спросить: перед тем, как она сядет раньше?

У Рекса начала кружиться голова.

— Перед ней… перед тем, как она сядет раньше, — вот что я хотел сказать. То есть раньше, до того, как она сядет раньше.

— Вы сказали раньше — перед тем, как она сядет раньше.

— Нет, это я сначала так сказал. А потом…

Рекс совсем запутался и посмотрел на Майлса с тоской и отчаянием.

Адвокат продолжал смотреть прямо перед собой, и на его лице не было даже намека на улыбку.

— Слушайте, с кем вы пытаетесь спорить? — прошептал он. — Против вас играет сборная из двух адвокатов. Неужели вы рассчитываете нас переговорить? Не стоит выступать раньше времени. Да и спорить не нужно. Доберется до вас судья — выступите. А спорить все равно не следует.

— Да я и не спорю, и не выступаю, — с видом обиженного ребенка прошептал Рекс. — Я просто…

— Вот-вот, не выступайте, — прошипел Ригли с другой стороны. — Выступать будем мы.

— А спорить будут оппоненты, — подхватил Майлс, все так же почтительно улыбаясь судье.

— Вам нужно будет только выступить, — пояснил Ригли.

Майлс кивнул.

— После того, как судья сядет перед вами.

— Только после этого «перед» будет ваше «после» — в смысле сесть.

— Да-да, только не перепутайте, а то так и останетесь стоять перед ней после.

Рекс с ужасом переводил взгляд с Майлса на Ригли и обратно, не понимая, зачем они над ним так издеваются. Пот уже прямо-таки струился под пиджаком по его шелковой рубашке.

— Готов поспорить… — начал Ригли.

— Поспорят с нами оппоненты, — возразил Майлс.

Рекс судорожно сглотнул и попытался поддержать шутку:

— И вы уже раньше это делали перед?

— А то, как же, — отвечал Майлс, не сводя взгляда с судьи. — Раньше мы уже оспаривали перед.

— Но перед нею — до сих пор нет, — признался Ригли.

Гулкий удар деревянного молотка председательствующей прервал эту глубокомысленную беседу. Все присутствовавшие в зале суда сели — за исключением одного человека. Рекс так и остался стоять, забыв, где он находится и зачем здесь оказался, потому что его утомленный и затуманенный таблетками мозг отказывался переваривать всю ту лапшу, что ему только что навешали на уши адвокаты.

Ригли подергал его за рукав.

— Рекс! Садитесь!

Рекс как подкошенный рухнул на стул и слегка ослабил узел галстука. Он, конечно, понимал, что этикетом такие вольности не предусматривались, но ему уже было все равно. «Да какая к чертовой матери разница?» — подумал он, внутренне смирившись со своей судьбой. Нет, может быть, Майлс Мэсси и в самом деле лучший адвокат по бракоразводным делам во всем Голливуде, но даже он наверняка будет бессилен против козырного туза, припасенного Мэрилин, — против проклятого видео. Как только судья и присяжные увидят чертову пленку, процесс можно будет считать законченным. Причем, само собой, не в его пользу.