Однако следует признать, что данная способность сильно влияет на его межличностные контакты, и во многих случаях, даже в большинстве, создает сложности в семейной жизни и даже общественной.

В этой связи пример с Буддой, долгое время находившимся в неподвижности, предстает совершенно в ином свете. Обретя данную способность, человек — а это подчеркивается особо! — причем молодой человек, долгое время элементарно не знал, как ему жить с таким, что называется, даром. Знать подноготную про всех и вся — та еще ноша. Абсолютная правда, точнее, знание ее, способна угнетать личность куда сильнее, чем абсолютное зло, которому, как многим представляется, можно противостоять, чему, собственно, и посвящены многие произведения искусства. Пресловутая борьба со злом, в какой бы форме она ни выражалась, всегда привлекала, привлекает и будет привлекать человека как личность и как единицу общества.

Хотя, если посмотреть на вопрос глубже, то есть на собственно искусство — литература ли это любого периода, кино ли, производная от нее, компьютерные ли игры, — то со всей очевидностью становится ясно, что оно ставит перед собой и решает двуединую задачу. Первое — найти и обозначить врага. И второе — если уж не победить его, то показать путь победы.

Причем стоит отметить, что путь победы может сопровождаться как мелкими поражениями, так и некоторыми приятностями. Скажем, в виде секса. Или алкоголя. Кстати, именно секс нашел свое самое яркое отражение в песенном творчестве. Я лублу-у-у-у! Сплошной лубок. Но и это искусство! То есть творческая деятельность, отвечающая потребностям определенных групп людей или социальных слоев.

Обращаясь еще к одной теме, что произвела впечатление на Мамонтова, а именно о самоналожении, то есть, говоря по-простецки, о колдовстве на самого себя, о внутреннем заговоре, то здесь, естественно, в первую очередь необходимо сказать о самом важном и, как представляется, опасном.

Конечно же сделать такое можно и, если говорить, не беря греха на душу, не слишком сложно. Естественно, имея в виду практикующего мага достаточно высокой квалификации.

Кстати, отвечая здесь оппонентам, можно и даже необходимо сказать, что следует согласиться с ними в той части, что иногда — но далеко не всегда и даже не часто! — подобные способности, можно даже сказать — сверхспособности, могут проявляться как бы (это особо стоит подчеркнуть!) без внешнего участия. Но математиками не рождаются! И шахматистами! И актерами! Только становятся. Гены, наследственность — никто этого не отрицает! Но не надо — тут нужно иметь в виду на самом деле профессиональное сообщество — рассказывать сказки о Маугли, воспитанном волками, в пещере, который вдруг ни с того ни с сего… стал чемпионом мира по шахматам. Цирковой экспонат в клетке — это да, это его удел. Или объект для изучения. Либо — объект заботы. Другого не дано!

Самоналожение известно так давно, что даже трудно назвать хотя бы приблизительную дату. Известен, например, задокументированный факт «превращения» — возьмем это слово в кавычки — одного крестьянина, точнее, пастуха, которому девушки отказывали в физической близости. Речь, естественно, идет о сексе. Из нормального, в общем, пусть не слишком привлекательного молодого человека, даже, наверное, страшноватого, он вдруг превратился в настоящего полового гангстера. Но, чтобы ему не отказывали, так сказать, в близости, он представлялся в виде эдакого рогатого и копытного мужика, который имеет всех без разбора, пока те, кто его увидел, самым натуральным шарахаются в обморок. А уж там пошло-поехало. Звали его Пан. Вместо пистолета, предмета устрашения, он использовал свою внешность. Убийственную внешность.

Но это все же крайний случай. Кстати, свидетельствующий о том, что в определенное время — тысячи лет до нас — общество было не так структурировано, как в настоящее время, поэтому сокровенные знания зачастую попадали в руки совсем не тех людей, которым это можно доверить, да и доверяется в настоящее время.

Совершенно естественно, что практикующие маги не стремятся афишировать свою деятельность, а их сообщество больше напоминает закрытую касту, чем прозрачный для общества профессиональный союз. В этом факте есть как плюсы, так и минусы. В качестве несомненного плюса представляется отсутствие магических услуг на современном рынке, переполненном всяческими предложениями подобного рода, как правило, весьма сомнительного характера. Но минусом является уже упоминавшаяся непрозрачность этого закрытого сообщества, что, как всем известно, способствует возникновению всяческих злоупотреблений.

Конечно, хотелось бы надеяться на так называемую внутреннюю цензуру или, если угодно, порядочность и профессиональную честность самих магов, только, как известно, такого рода ожидания далеко не всегда оправдываются. В этой связи представляется необходимым создание некоего органа, способного профессионально осуществлять контроль за этой крайне специфической областью человеческой деятельности. Судя по некоторым сигналам, доходящим до общественности, сами маги уже предприняли попытку создать что-то вроде координационного совета, органа, обладающего контрольными функциями, но, несмотря на все призывы, ни его состав, ни функции, ни результаты деятельности по сей день не приданы огласке, что конечно же не может не волновать и настораживать, так как отдельные крупицы информации, попадающие в руки даже специалистов, больше похожи на мифы.

Очнулся Павел на «своей» кровати, на которой до того даже не успел поваляться. Первое, что он увидел, был направленный на него ствол пистолета. Его держал в руке один из здешних охранников, сидящий в двух шагах от кровати верхом на стуле, положив руки на спинку. Второй охранник стоял у окна, и тоже с оружием на изготовку. А в кресле сидел Перегуда и рассматривал носки своих ботинок.

— Очухался, — сказал охранник, что сидел на стуле. Перегуда перевел взгляд и посмотрел не на него, а на Павла, приподнявшегося на локте.

— Выйдите, — приказал он.

— Роман Георгиевич… — попробовал было возразить охранник, но Перегуда даже не стал тратить сил и время на убеждения, только отмахнулся, как от мухи, кружащей над стаканом с чаем.

Этого оказалось достаточно для того, чтобы оба вышли, при этом, правда, до самого того момента, когда за ними закрылась дверь, не спускали глаз с Павла. Боятся они его, что ли?

— Я что-то не понимаю… — проговорил он, когда эта мизансцена была закончена.

— Я тоже кое-чего не понимаю, — жестко ответил маг-директор, буравя его глазами. — Например, зачем ты его убил?

— Чего? — растерянно спросил Павел, вскидывая брови.

— Только не надо мне тут сцен разыгрывать!

— Послушай!

— Именно это я и хочу сделать. И не вздумай дергаться. Считай, ты у меня на мушке.

— Так это ты меня вырубил? — сообразил Павел, наконец вспомнив, что с ним произошло.

— Естественно. Так я жду, — напомнил Перегуда, глядя, как Павел садится на кровати, щупая рукой лоб.

— Тогда давай с начала.

— Можно и с начала. Зачем ты убил Илью? — спросил он ровным голосом, от которого по спине побежали мурашки.

— Он мертв? — поразился Мамонтов.

— Это медицинский факт. Так зачем?

— Я его не убивал.

Перегуда кивнул и подтянул под себя ноги.

— Я уже созвонился с Горниным. Скоро он будет здесь. Буквально с минуты на минуту. И мы вместе с ним проведем комплексную экспертизу, которая, я уверен в этом, покажет, что на Илью была сделана наведенка и сделал ее ты. И тогда уже ничего нельзя будет повернуть вспять. О последствиях, думаю, тебе рассказывать не нужно?

Голова была мутная, по прямому назначению — соображать — работала плохо, но Павел уловил-таки намек, прозвучавший в голосе Перегуды.

— А сейчас? Сейчас еще можно? Маг-директор кивнул.

— Пока можно. При определенных условиях.

— При каких, например?