— О, нет. Погоди, милая. Это плохая идея. — Ксавьер втянул со свистом воздух и отстранил ее руку от себя. — Это уж слишком, любимая. Еще пара секунд, и я взорвусь, а мне хотелось бы быть при этом событии внутри тебя.

Как сквозь туман, она улыбнулась ему, когда до нее окончательно дошло, что она обладает такой же силой в этой схватке, как и он. Ее руки нежно прошлись по его бедру и оказались на спине.

— Ты такой сильный и гладкий, — шептала она с удивлением.

— И почти потерял голову. Скажи, что ты хочешь меня, любимая.

Пальцы его нежно скользнули внутрь ее, а затем очень медленно вернулись обратно.

Летти задохнулась, вздрогнув в ответ.

— Я хочу тебя. Больше всего на свете.

— Бери все, что хочешь, любимая.

А затем он придвинулся, положил ее под себя и устроился между ее ног. Где-то вдали из коридора раздавался шум. Летти не осознавала ничего, кроме необходимости ощутить внутри себя Ксавьера, соединиться с мужчиной, которого любила. Она схватилась за его плечи, впившись ногтями в кожу, и все ее тело напряглось.

— Полегче, милая.

Пальцы Ксавьера снова нырнули в ее теплое местечко, проверяя, готова ли она.

— Ты такая маленькая. Не хочу причинить тебе боль.

— Ты не сможешь причинить мне боль. Ты никогда не сделаешь мне больно.

Почему-то она была совершенно в этом уверена.

— Да, никогда.

Он мягко раскрыл ее и стал поудобнее устраиваться. Рот его сомкнулся на ее губах, и одним медленным уверенным неотвратимым толчком он полностью заполнил ее.

Летти застонала в ответ на это ощущение тесной наполненности. Но этот слабый звук потерялся во рту Ксавьера. Она вела себя очень тихо, пока ее тело привыкало к восхитительному вторжению, а потом Ксавьер начал двигаться.

Ритм его движений был медленным, глубоким и невероятно чувственным. В реальности быть любимой Ксавьером оказалось гораздо более волнующим, чем все те фантазии, которым она предавалась последние несколько месяцев. Откуда ей было знать, сколь возбуждает тяжесть его тела, когда он вот так лежал на ней. Нельзя было вообразить, как действует его покрытая курчавыми волосами грудь на напрягшиеся соски. Она не понимала, как притягательный мужской запах его тела будет подвергать ее танталовым мукам.

Но более всего она и представить не могла в мечтах пламенеющий жар, посылающий сейчас в полет ее чувства.

Ксавьер любил женщин так, как мог только он, Ксавьер, — жестко, напористо и неистово нежно. Летти ощущала невероятную безопасность и защищенность, хотя чувства ее были на пределе.

Страсть истощала ее. Что-то внутри Летти все туже и туже сворачивалось с каждым долгим полным выпадом. Потом Ксавьер протянул руку между их телами, нашел ее, коснулся и стал мучительно теребить до тех пор, пока она уже не смогла терпеть. И сломалась.

— Ксавьер.

— Да. Да. Все. Все, любимая. Давай.

Напряжение внезапно разразилось мягким взрывом, который рябью разошелся по телу до кончиков ног Летти. Где-то сквозь туман она услышала хриплый крик удовлетворения Ксавьера, и он так крепко сжал ее, что она с трудом могла вздохнуть.

Наконец Летти ощутила, как Ксавьер всей тяжестью обмяк на ней, тело его покрылось испариной. Он пробормотал что-то хриплое и утробное ей в ухо, но она не смогла различить слов. Ей было лень попросить его повторить их снова. Помимо прочего, ей и говорить-то сейчас, на самом деле, не хотелось. Эмоции беспорядочно путались. Ничего не казалось ясным. Все обернулось совсем не так, как предполагалось.

«Это должна была быть наша первая брачная ночь», — подумала Летти. А вместо этого она начала роман с мужчиной, за которого когда-то собиралась выйти замуж.

— Летти? — прозвучал низкий бархатный шепот Ксавьера.

— Да?

— Сейчас все в порядке, не так ли?

Она не понимала, что он имеет в виду. Вместо ответа Летти обняла его скользкую спину и тесно прижалась. Долгое время она тихо лежала, прислушиваясь к шумному веселью, царившему снаружи, а затем уснула.

На следующее утро Летти разбудил звонок телефонного аппарата, который находился рядом с постелью. Она осознала незнакомое ощущение твердой мускулистой мужской ноги, лежащей поверх ее бедра. Потом открыла глаза и обнаружила, что пялится на такой же незнакомый на вид полог над кроватью. Ослепительной вспышкой вернулась память. Телефон зазвонил снова, и тяжелая нога сместилась. Раздались грохот и приглушенные проклятия, это Ксавьер добирался до телефонной трубки.

— Кто это, черт возьми? — раздраженно потребовал он ответа, когда, наконец, прижал к уху телефон. — Если это вы, Пибоди, можете паковать… Что? А, это ты, Молли. Нет, ты не ошиблась комнатой. В каком смысле — кто это? Это я, Августин. А кто, по твоему мнению, это мог быть?

Летти села, натянув простыню, чтобы прикрыть грудь, и потянулась к телефону.

— Эй, позволь мне, Ксавьер. Это меня.

Ксавьер одарил ее медленной улыбкой, полной ленивой чувственности и самодовольства.

— Она, в самом деле, здесь, Молли. Соединяю.

Он вручил телефонную трубку Летти, которая сердито взглянула на него.

— Молли?

— Летти, это ты? — голос Молли звучал встревожено. — Что там происходит? Семь часов утра. Что Ксавьер делает в твоей комнате? Он что, провел с тобой ночь?

Летти приставила к спинке кровати подушку и оперлась на нее спиной, осознавая, что Ксавьер, между прочим, прислушивается к каждому ее слову в этом разговоре.

— Ну, да, собственно говоря, так и есть.

— Боже милосердный, помолвка же не восстановлена или типа того, ведь так?

— Нет. — Летти избегала собственнического взгляда Ксавьера. Было трудно игнорировать большую руку, поглаживающую ее бедро.

— Но ты с ним спишь? Летти, я не уверена, что это хорошая идея. Информация становится все любопытнее и любопытнее.

Летти подтянула колени вверх и обхватила их рукой. Она скользнула по Ксавьеру изучающим взглядом, которому тот, впрочем, не придал значения.

— Что случилось, Молли?

— Помнишь, я говорила тебе, что не существует никакого Ксавьера Августина, совпадающего по описанию или по номеру социальной страховки с твоим Ксавьером десять лет назад?

— Я помню.

Легкий озноб прошелся по спине Летти.

— Ну, я предположила, что он законно изменил имя, поэтому поискала кое-какие записи об этом, и ты не поверишь, что получила в ответ.

— Что?

— Запрос, — по-настоящему взволнованно ответила Молли. — Кто-то хотел знать, почему я ищу информацию на Ксавьера Августина.

— Я не понимаю. Ты имеешь в виду, что кто-то знает, что ты… о!.. — Летти бросила вскользь еще один тревожный взгляд на Ксавьера, который, наконец, начал выказывать некоторый интерес к разговору. — Кто-то знает, что ты делаешь кое-какие изыскания?

— Верно. Что означает, что кто-то установил несколько ловушек в системе, чтобы поймать того, кто мог бы проявить любопытство. Какой-то умник. Летти, это может что-нибудь значить. Не знаю, что посоветовать тебе. Мы, возможно, воистину вскрыли банку с червями. Я могу проигнорировать запрос и попытаться подойти к проблеме с другой стороны. Но не знаю, что получится. Ты хочешь, чтобы я продолжила расследование?

— Да, — решительно произнесла Летти, — продолжи.

— Это может быть серьезным делом. Мы можем столкнуться с чем угодно, начиная от бандитской шайки и кончая правительством.

— О, мой Бог.

— Точно. Очень загадочно, — вторила Молли таким же мрачным тоном, как у Летти, но подспудно под ним явно кипел охотничий азарт. Молли наслаждалась.

— Молли, а это не опасно или вроде того, а? — Летти шептала в трубку, отвернув голову от все более настороженного взгляда Ксавьера.

— Я так не думаю. Не на этой стадии. Не думаю, что кто-то сможет определить источник поиска, но даже если и сделает это, он только узнает, что спрашивают откуда-то из Типтонского колледжа. Такое ведь может проделать всякий, кому доведется сидеть на одном из множества компьютеров здесь, на территории колледжа.