Хью опасался, что испугал ее излишней опекой. Возможно, она чувствует себя виноватой перед Бидуортом, потому что позволила другому мужчине целовать себя.

Или не может справиться с потрясением, оттого что испытала при этом удовольствие…

Это казалось непостижимым, но Джейн действительно доставляли наслаждение его ласки. Хью не мог забыть, какой она была в ту ночь, трепещущая, задыхающаяся, с пылающей кожей и расширенными зрачками. Но если ночью она обжигала как пламя, то утром была холоднее льда…

Джейн казалась несчастной, и это вынести было труднее всего.

– Шине, я хочу поговорить с тобой о недавней ночи.

Она не пошевелилась, ее взгляд по-прежнему был прикован к раскрытой книге.

– Так говори.

– Милая, я совершил ошибку, – тихо произнес Хью. – И я прошу тебя не наказывать меня за это.

Джейн подняла голову и встретила взгляд Хью. Ее глаза сверкали гневом.

– Выходит, в том, что случилось на постоялом дворе, виноватая?

Застигнутый врасплох ее яростной вспышкой, Хью медленно качнул головой:

– Нет. Это мне следовало держать себя в узде. Такое больше не повторится. – Конечно, Джейн растеряна и смущена. Она думала, что сможет безнаказанно играть с ним. Не ожидала, что Хью начнет осыпать ее страстными поцелуями.

– Почему тебя волнует, что я думаю о… твоем поведении? – спросила Джейн. Безупречный лондонский выговор подчеркивал ее холодность и отчужденность.

После секундного колебания Хью признал:

– Мне важно твое мнение обо мне.

– Так вот почему ты не желаешь говорить о роде своих занятий?

– Да, – кивнул Хью.

– Дурачок. – Ее лицо, освещенное ярким солнечным светом, неожиданно озарилось обольстительной, прелестной улыбкой. – Я слишком низкого о тебе мнения, чтобы что-то могло изменить его к худшему.

– Лизетт, – шепнул Грей на ухо трактирщице, отводя белокурые пряди с ее лба. – Проснись.

Француженка мгновенно открыла глаза и попыталась сесть на постели, но в следующий миг крепкая мужская ладонь зажала ей рот. Придушенный крик Лизетт перешел в тихое хныканье, когда Грей приставил к горлу нож. Гладкое стальное лезвие сверкнуло в лучах лампы, и на стене заплясали блики: Лизетт колотила дрожь.

– Ты выставила так много охраны, я уж подумал, что ты ждешь меня, – прошипел Грей. – Только не говори, что ты по мне скучала. – Слегка ослабив хватку, он теснее прижал нож к горлу Лизетт. – Думаю, мне нет нужды напоминать, каким коротким окажется твой крик? – Лизетт молча кивнула, и Грей широко осклабился, разглядывая ее искаженное ужасом лицо и глаза, полные слез. – Да, похоже, ты подозревала, что я нанесу тебе визит. – Он убрал руку, зажимавшую ей рот. – Твой трактир стерегут, точно крепость. Но тебе ли не знать, что я способен проникнуть сквозь любой заслон.

– Чего тебе от меня надо? – прошептала Лизетт, в страхе натягивая на себя покрывало до самой шеи.

– Хью и Джейн останавливались здесь по дороге на север. Я хочу знать, куда они направляются.

– Маккаррик никогда не доверился бы мне, тебе это отлично известно.

Грей насмешливо вскинул брови.

– И тебе, при твоей привычке всюду совать свой нос, ничего не удалось разнюхать, пока они были здесь?

– Хью очень осторожен, а девушка вряд ли знает, куда ее везут.

– Зато у меня есть на этот счет кое-какие мыслишки, – признался Грей. – Я просто искал им подтверждения. Но похоже, только зря потратил время. – Он слегка отвел лезвие от горла Лизетт и, когда в ее больших голубых глазах вспыхнул робкий проблеск надежды, добавил, растягивая слова: – Но разумеется, раз уж я здесь, самое время рассчитаться с тобой за вероломство. Ты выдала меня Хью и Итану.

Плечи Лизетт обреченно поникли.

– Они хотели помочь тебе.

– Помочь? – Грей вспомнил бешеную ярость Хью и сокрушительные удары его кулаков, стремительные, как ураган. Братья бросили беспомощного пленника в темный подвал. День за днем он лежал в темноте, страдая галлюцинациями. Временами его мучили приступы рвоты.

Даже сейчас при воспоминании о тех днях по коже Грея прошел озноб. Он вновь увидел перед собой призрачные лица мертвецов, их остекленевшие, невидящие глаза. Ему некуда было скрыться от них. И всему виной предательство этой лживой девки.

– Я сказала им, потому что хотела вернуть тебя, – всхлипнула Лизетт. – Я надеялась, что это поможет тебе исцелиться.

– Ты думала о моем исцелении или мечтала забраться в постель к крепкому молодому горцу?

Лизетт затравленно отвела взгляд:

– Что ты собираешься с ним сделать?

Грей заметил на столике рядом с кроватью бутылку виски и, решив, что глоток спиртного не помешает, наполнил бокал.

– Отнять то, чем он больше всего дорожит.

– Девушка ни в чем не виновата, она здесь ни при чем.

Грей кивнул:

– Это прискорбно, нов конечном счете не так уж и важно.

– Хью скорее умрет, чем позволит тебе тронуть его женщину.

Грей отпил глоток и, смакуя, задержал его во рту.

– Значит, убив Джейн первой, я не стану торопиться.

– Его братья будут охотиться за тобой, они из-под земли тебя достанут.

Грей равнодушно пожал плечами:

– Итан уже идет по моему следу. С деликатностью разъяренного быка.

Это было похоже на Итана. Тот всегда предпочитал стремительный натиск. Никаких хитрых маневров и подлых ударов исподтишка. Он шел напролом, преследовал и теснил противника, а затем безжалостно расправлялся с ним, обрушивая на жертву всю свою мощь. Ему удавалось измотать и обессилить врагов, обреченных трястись от страха и поминутно оглядываться, не покажется ли в темноте ночи грозное, изборожденное шрамами лицо.

Мало кто мог сравниться с Итаном в силе и выносливости. Маккаррик был мастером своего дела, о нем ходили легенды. Впрочем, конечно, он не был и вполовину так знаменит, как Грей.

– Итан едва не настиг меня три дня назад. Готов поспорить, ему было известно о моем лондонском убежище на чердаке, – недовольно проворчал Грей. «В этом вся Лизетт: не задумываясь, продастся всякому, кто предложит цену повыше. Твари вроде нее не знают, что такое преданность».

К счастью, Грей был неплохо осведомлен обо всех тайных укрытиях Итана, как и о его фамильных владениях.

– Я никому не рассказывала, – покачала головой Лизетт, тряхнув белокурыми локонами, свободно спадавшими на округлые белые плечи. – Клянусь.

Решив, что на этот раз она говорит правду, Грей кивнул:

– Не волнуйся, я тебе верю. Признаю, Итан и вправду хорош в своем деле. – Если бы все добытые сведения можно было обратить в деньги, Итан сколотил бы изрядное состояние на таких же, как он, тайных защитниках короны, стоящих по ту сторону закона. – Теперь я понимаю, что Маккаррик следил за мной с того дня, как соизволил выпустить меня из своего подвала. – Грей гневно сжал в кулаке рукоять ножа. Заметив это, Лизетт испуганно вздрогнула. – Я позабочусь об Итане, хотя его презренная жизнь до того жалка, что прервать ее было бы, пожалуй, не слишком благородно. – Как лучше поступить? Оставить Итана в живых или прикончить? Грей ощущал подчас некое родство со старшим из Маккарриков. Тому, как и самому Грею, нечего было терять. Это наделяет человека особой силой?

– А Кортленд? – тихо спросила Лизетт. – Ты не думаешь, что он отомстит? Будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь?

– Лизетт, на твоем месте я бы сейчас больше волновался о собственной судьбе. – Он одарил трактирщицу самой любезной улыбкой из своего арсенала. – Впрочем, можешь расслабиться и спокойно принять неизбежное. – Наконец-то он вычеркнет ее из своей жизни… медленно, чертовски медленно. К чему торопиться?

И тут в малышке Лизетт вдруг пробудился дух гордых воителей-галлов. Слезы ее мгновенно высохли, глаза мстительно сузились.

– Хью все равно победит. Хотелось бы мне это увидеть.

Грей швырнул бокал на пол и прыгнул на постель.

– Обычно я лишаю приговоренных последнего слова. – Он взял Лизетт за подбородок и легко провел лезвием ножа по ее телу снизу вверх. – Не выношу предсмертных исповедей и покаянных речей, но для тебя я готов сделать исключение.