Получше укрыв Куинси, граф поцеловал ее в лоб и снова улегся в постель.

Леди Синклер вернулась после игры в карты около полуночи. И она не слишком удивилась, когда дверь ей открыл не слуга, а дворецкий – ведь слуг в доме по-прежнему не хватало..

Решив проведать сына, леди Синклер вошла в его полутемную спальню и осторожно прикрыла за собой дверь.

– Бенджамин... – тихо позвала она.

Граф перевернулся на спину и застонал во сне. Леди Синклер подошла, чтобы получше укрыть сына, но в этот момент из-под одеяла высунулась рука, и графиня, чуть не вскрикнув от неожиданности, отступила на несколько шагов. Куинси же, подхватив сползающее на пол одеяло, прикрыла графа и затихла, обхватив одной рукой его ноги.

Даже в свете камина было видно, что на губах Синклера появилась улыбка. Леди Синклер тоже улыбнулась и на цыпочках вышла из комнаты.

Проснувшись, Куинси услышала чьи-то голоса, доносившиеся из коридора, и увидела утреннее солнце, пробивавшееся сквозь шторы. Она зевнула и потянулась, наслаждаясь теплом и уютом.

Но что это?.. Что-то упиралось в ее ребра. Она приподнялась и увидела ноги Синклера. О, выходит, она и впрямь забралась на его кровать.

Куинси похлопала графа по ногам и поспешно поднялась, пока ее не увидели. Синклер же что-то пробормотал во сне и перевернулся на другой бок. Он спал, не просыпаясь всю ночь, и это означало, что кризис предыдущей ночью действительно был переломным моментом болезни, как она и надеялась. Вскоре он окончательно поправится, и она сможет уйти. От этой мысли у Куинси на глаза навернулись слезы.

Тут в дверь постучали, и в комнату вошла Джилл.

– Доброе утро, мистер Куинси, – сказала служанка, поставив на стол поднос с завтраком. – Хорошо спали?

– Что?.. – Куинси смотрела на нее широко раскрытыми глазами.

– Я... я просто хотела узнать, хорошо ли спал граф, лучше ли ему...

– О, да-да, ему гораздо лучше. – Куинси подошла к столу и подняла крышку с тарелки.

Взглянув на спящего Синклера, Джилл вышла из комнаты. Куинси же, быстро позавтракав, уселась за письменный стол в соседней комнате. Она написала несколько записок почерком Синклера и отклонила приглашения на предстоящую неделю. Потом рассортировала счета от торговцев и разложила их по папкам, О вознаграждении, причитавшемся Финли и Матильде, она побеспокоится потом. Отыскав имя и адрес поверенного Синклера, Куинси переписала их на листок бумаги и сунула листок себе в карман. Незадолго до полудня она услышала движение и голоса в спальне Синклера. Дождавшись, когда голоса стихнут, Куинси постучала в дверь и вошла.

– Доброе утро, милорд.

Граф улыбнулся ей:

– Еще несколько минут – и будет добрый день. – Он откинулся на подушки и как-то странно посмотрел на нее.

Куинси невольно отвела глаза.

– Вы хотите, чтобы Томпсон побрил вас после ванны? Или Джек?

Граф провел ладонью по щетине, покрывавшей его щеки и подбородок, и снова улыбнулся:

– Я бы предпочел побриться сам. И я уже попросил, чтобы мне приготовили ванну. – Он внимательно посмотрел на нее. – У вас синяки под глазами. Вы опять провели здесь всю ночь?

– Именно поэтому я решила, что сегодня мне нужно взять выходной. Мой кот, наверное, уже перестал меня узнавать.

Синклер внезапно погрустнел. Или ей показалось? Да, наверное, все-таки показалось. Ведь сейчас ему уже лучше, и она... она больше не нужна ему.

– Передайте мои наилучшие пожелания вашей бабушке и сестре.

Тут раздался стук в дверь, и вошел Джек с ванной. Джилл и еще одна служанка следовали за ним по пятам с ведрами горячей воды.

Куинси пошла в соседнюю спальню, чтобы собрать свои вещи. Собираясь, она услышала, как Синклер приказал Джеку принести две книги из библиотеки. Куинси закрыла лицо ладонями. Если граф уже требует свои книги, то действительно почти здоров, и вскоре ей придется с ним расстаться. Тяжко вздохнув, она вышла, из комнаты и спустилась в холл.

Элиот хотел отвезти ее домой в карете, но Куинси отклонила его предложение и пошла пешком; она чувствовала, что ей необходимо побыть на свежем воздухе. Медленно шагая по тротуару, она то и дело спрашивала себя: «Почему же ты так глупа? Почему влюбилась в Синклера?»

В очередной раз вздохнув, Куинси стала переходить улицу.

– Смотри, куда идешь, щенок!

Куинси отскочила, едва уклонившись от колес проезжавшего экипажа, и шлепнулась в грязь.

– Эй, Куинси! – раздался знакомый голос.

Она повернулась и увидела Сэма, мясника – его тележка как раз проезжала мимо. Сэм передал вожжи молодой женщине, сидящей рядом с ним, и спустился на землю. Он протянул Куинси свою лапищу и одним движением поднял ее на ноги.

– Не ушибся, а, парень?

– Ничего страшного, – пробормотала Куинси, высвобождая руку.

Похлопав ее по плечу, Сэм продолжал:

– Сейчас познакомлю тебя с дочерью. Эй, Энджи! – крикнул он женщине в повозке. – Это тот самый толковый малый, о котором я тебе говорил. Мистер Куинси, это Энджи, моя любимица.

Женщина покраснела и кивнула. Куинси поклонилась:

– Рад познакомиться, мисс...

– Миссис, – поправил ее Сэм. – Миссис Мейхью. Скоро она подарит мне внука, вот так-то...

Энджи снова покраснела.

– Мои поздравления, миссис Мейхью, – с улыбкой сказала Куинси. – Поздравляю, Сэм.

Мясник просиял.

– Мистер Куинси, а почему бы вам не поужинать сегодня с нами? У нас, большой праздник, потому что Энджи вернулась домой. Да-да, приходите, и Энджи расскажет вам о бунте на оловянном руднике в Бирмингеме. Пока что об этом еще даже в газетах нет! – Сэм наклонился к ней и понизил голос до шепота: – Вот почему я заставил Энджи приехать домой, знаете ли. Неизвестно, что могут сделать рудокопы, верно?

Бунт на руднике? И еще ничего в газетах? Но ведь это же...

– Ох, Сэм, спасибо за радушное приглашение, но я сегодня ужасно занят, – сказала Куинси.

Улыбка Сэма померкла.

– Что ж, тогда заходите в другой раз. Мы будем очень рады. – Он пожал Куинси руку, залез в повозку и хлопнул вожжами.

Куинси снова зашагала по тротуару. Она была уверена, что ей необыкновенно повезло. Когда-то до нее доходили слухи о надвигающихся переменах на бирмингемском руднике; тогда она сумела вложить только десять фунтов, но и то прибыли от сделки хватило им на несколько месяцев. Теперь же она кое-что скопила на службе у графа, и, следовательно...

– Мистер Куинси! – послышался из коридора голос леди Фицуотер. – Мистер Куинси, вы очень вовремя!

Куинси заставила себя улыбнуться.

– Добрый день, леди Фицуотер. Вовремя для чего?

– Для обеда, конечно! Проходите, пожалуйста, ваши сестра и бабушка уже в столовой вместе с моими остальными жильцами. Не следует заставлять их ждать. – Леди Фицуотер взяла Куинси под руку и повела ее в столовую. – Смотрите, кто пришел в самый последний момент! – воскликнула она с улыбкой.

Все тотчас же повернулись к Куинси. Поздоровавшись с жильцами леди Фицуотер, она отодвинула стул и усадила, хозяйку, затем села на единственное свободное место, рядом с Мелиндой.

– Лорд Синклер, должно быть, совсем замучил вас, – сказал сэр Лиланд. – Как он?

– Ему уже гораздо лучше, – ответила Куинси, наполняя свою тарелку.

– Синклер терпеть не может докторов, – продолжал сэр Лиланд. – Неудивительно, что он предпочел именно вас и не стал связываться с докторами. Вы ведь ухаживали за ним, не так ли?

Куинси покраснела, и потупилась. К счастью, на помощь ей пришла бабушка. Взглянув на старшую внучку с ласковой улыбкой, она сказала:

– У нашего Джо большой опыт по этой части. Ведь он ухаживал за Мелиндой, а бедняжка Мел очень долго болела.

Да-да, ужасно долго, – подхватила Мелинда. – Он и за бабушкой ухаживал, когда она болела.

– Ну, довольно, довольно... – проговорила леди Фицуотер. – Вы заставляете мальчика краснеть.

Когда обед, наконец, закончился, Куинси сбежала в свою спальню и тотчас же бросилась на кровать. Она старалась не думать о Синклере, однако у нее ничего не получалось – его лицо, возникало перед ней снова и снова. Но, в конце концов, усталость взяла свое, и она погрузилась в глубокий сон.