Куинси проспала до самого утра, а на следующий день, взяв экипаж, поехала в Сити, в контору поверенного Синклера. Реджинальд Чадберн, эсквайр, не заставил ее ждать слишком долго. Пригласив Куинси в свой кабинет, он усадил ее в кресло и с вежливой улыбкой осведомился:

– Чем могу служить, мистер Куинси? Она поправила на носу новые очки и проговорила:

– Видите ли, лорд Синклер не очень хорошо чувствует себя, поэтому он дал мне несколько поручений. И мне понадобится ваша помощь, чтобы выполнить их. – Куинси быстро изложила суть дела (речь шла об инвестициях графа, и, конечно же, граф не давал ей подобных поручений).

– Да, разумеется, – кивнул поверенный. – Я составлю все необходимые документы и лично привезу их графу. Привезу сегодня же днем.

– Лично привезете?

– Конечно. На подпись лорду Синклеру.

– Да-да, понимаю. – Куинси откашлялась. – Только спросите меня, когда приедете, и я с удовольствием отнесу ему бумаги. Боюсь, он все еще... заразен.

Брови Чадберна взлетели под самый парик.

– Заразен?..

– Ничего серьезного, уверяю вас. Но вы же не хотите испытывать судьбу?

– Конечно, нет. Лучше проявлять осторожность. – Чадберн посмотрел на свои часы, и они договорились встретиться в доме графа в три часа пополудни.

Когда Куинси приехала к Синклеру, он сидел в кресле около окна в своем изумрудном атласном халате, и его каштановые волосы сияли в лучах утреннего солнца. Поглаживая ладонью подбородок, граф с задумчивым видом листал одну из своих книг.

Куинси ужасно хотелось обнять его. Хотелось шептать ему на ухо слова любви. Хотелось забраться вместе с ним под одеяло, как в пастушьей хижине когда-то.

Взяв себя в руки, Куинси откашлялась и с невозмутимым видом проговорила:

– Очень рада, что вам уже лучше, милорд. – Она решила, что пора рассказать графу об инвестициях. И, конечно же, она должна была сказать, что определила размеры ущерба, причиненного Джонсоном.

– И я тоже рад, поверьте... – Он едва заметно улыбнулся. – Рад снова видеть вас. Понимаю, что в последние дни я вел себя далеко не безупречно. Но скоро все изменится, обещаю. А пока я просто... Спасибо вам, дорогая. – Он поднес к губам ее руку, и она почувствовала жар его губ.

Ее сердце остановилось. Всего лишь несколько дней назад они совершали гораздо более интимные вещи, но то было совсем другое. Это же был утонченный жест, жест аристократа, графа Синклера. А ведь она... она была просто «мистером Куинси», и не более того.

Граф снова улыбнулся и, поднявшись с кресла, вернулся в постель – очевидно, все еще чувствовал слабость. Внезапно он закашлялся, и Куинси подала ему стакан лимонада с медом.

– Милорд, я буду в соседней комнате, если вам что-нибудь понадобится.

Он кивнул, и она уселась за свой письменный стол, предварительно закрыв за собой дверь..

Несколько раз она слышала, как граф передвигался по комнате – поднимаясь с кровати, он шел к креслу и через некоторое время возвращался обратно. Ей следовало рассказать об инвестициях, которые она сделала, но она по-прежнему думала о жарких губах Синклера. Когда же часы пробили три, Томпсон заглянул к ней в комнату и сообщил, что к ней посетитель.

Проклятие!.. Мистер Чадберн уже здесь, а она так и не рассказала Синклеру об инвестициях.

Куинси встретила поверенного в гостиной внизу и, взяв у него документы, тотчас же отправилась наверх. Постучав в спальню Синклера, она вошла, но граф спал, Решив, что не стоит его будить, она сама подписала бумаги и вернула их мистеру Чадберну. Ее совесть была чиста; в конце концов, она же не обманывала графа и действовала в его интересах – как и обещала, поступая к нему на службу.

Взяв у нее бумаги; мистер Чадберн передал ей другие документы.

– Вот ежемесячный отчет по гостинице «Три солдата». Милорд уже принял решение по проспекту, который я прислал ему на прошлой неделе?

– По проспекту?

– Я говорю о нескольких гостиницах в Ланкашире и одной в Манчестере. Если он собирается купить их, нам нужно поскорее завершить сделку.

– Нет, не думаю, что он уже принял решение.

Чадберн встал и надел шляпу.

– Сообщите мне, как только он решит, хорошо? Ходят слухи, что другой покупатель что-то разнюхивает, так что цена может возрасти.

– Непременно сообщу.

Едва он вышел, Куинси вскрыла конверт. Доходы, расходы, запланированный ремонт – все, что нужно знать о «Трех солдатах». О той гостинице, где они с графом останавливались по пути в Брентвуд, Как она и подозревала, Синклер был тем самым анонимным благодетелем, у которого «денег больше, чем ума».

Куинси прижала бумаги к груди. Ей хотелось ворваться в спальню и крепко обнять графа, но она, тихонько вздохнув, вернулась к своему столу.

Так случилось, что во время следующего визита мистера Чадберна граф опять слал.

– Как у него дела? – спросил поверенный (он привез чудесную новость: их инвестиции принесли прибыль в десять тысяч фунтов для Синклера и пятьсот фунтов – для Куинси). – Скажите, как граф узнал, когда именно нужно покупать, а когда продавать? Мы на два дня опередили газеты, а всех остальных инвесторов – почти на целую неделю. Может, у милорда имеется волшебный хрустальный шар?

Куинси улыбнулась в ответ на улыбку поверенного.

– Просто у лорда Синклера прекрасная интуиция. Кроме того, он внимательно слушает собеседников – даже тех, кого случайно встречает на улице.

Чадберн кивнул с таким видом, словно Куинси открыла ему величайшую тайну. Получив от нее новые инструкции, он ушел.

Куинси хотелось плясать от радости. Теперь у нее было достаточно денег, чтобы купить коттедж, о котором они с Мел и бабушкой так долго мечтали. Еще немного, еще несколько сделок – и у нее будет достаточно денег, чтобы обставить коттедж и сделать все необходимые приготовления, так что она сможет вывезти Мел из города до наступления зимы.

Когда Куинси вернулась к своему столу, дверь в спальню Синклера была открыта, и он сидел в кресле. Взяв несколько бумаг, она вошла к нему в комнату.

– Это вам только что прислали. – Она протянула графу ежемесячный отчет – Следовательно, вы тот самый безумец.

Синклер так смутился, что она едва не рассмеялась.

– Дела у них идут неплохо, – продолжала Куинси, – но я согласна – им все еще нужны ежемесячные визиты мистера Чадберна. Правда, эти люди быстро учатся, и вскоре они уже смогут вести дела самостоятельно. Вот, возьмите... – Она протянула графу другие бумаги. – Полагаю, что Манчестер – наш лучший выбор. Именно эту гостиницу я рекомендовала бы приобрести.

– Вы думаете, что теперь знаете все мои секреты? – Синклер внимательно посмотрел на нее.

Куинси пожала плечами:

– Я же говорила, что буду действовать в ваших интересах. И еще вам следует знать: пока вы болели, я...

Дверь в коридор распахнулась, и в спальню вошла леди Синклер.

– Бенджамин, дорогой, скажи мне, что ты чувствуешь себя гораздо лучше!

Оставив мать с сыном наедине, Куинси вернулась за свой стол. А после ухода леди Синклер граф сразу же заснул, и Куинси, опять не сумела рассказать ему об инвестициях – ей пора было возвращаться домой. Что ж, завтра она непременно об этом расскажет.

На следующее утро Харпер встретил Куинси у парадной двери и сообщил, что граф завтракает в столовой вместе с матерью.

– Граф опирался на трость и был вынужден отдыхать на лестничной площадке, когда кашлял, но все же приятно видеть, что он снова отдает должное стряпне нашей кухарки, – добавил Харпер.

Куинси кивнула и поспешила наверх. Она решила, что не станет откладывать – пришло время рассказать Синклеру о результатах ее деятельности. Граф уже достаточно окреп, и он больше не нуждался в ее услугах. Ей больше нельзя оставаться у него на службе, так как в любой момент разразится скандал. Ведь неизвестно, как долго Томпсон будет хранить ее секрет. Слуга в Брентвуде тоже знает ее тайну, и если она здесь задержится, то и все остальные узнают... Значит, она должна покинуть Синклера. Куинси тихонько всхлипнула, но тут же утерла слезы. Увы, у нее не было выхода; она не могла допустить, чтобы из-за нее граф с матерью снова оказались в центре скандала, возможно, еще более грандиозного, чем предыдущий.