Но эту девушку вы можете спасти. Синклер пожал плечами:

– Да, возможно, но...

– Дайте ей кров и платите самое скромное жалованье, пока она будет учиться. Разумеется, это обучение потребует дополнительного внимания – и не только от миссис Хаммонд. – Тут Куинси выбросила свою козырную карту. – Полагаю, вам придется привлечь вашу мать.

– Мою мать? – удивился граф.

– Да, ведь обучение девушек потребует много времени. Синклер пристально посмотрел на свою спутницу, потом вдруг расплылся в улыбке:

– Говорите, много времени? Что ж, замечательно! В таком случае мать оставит меня в покое. – Граф запрокинул голову и расхохотался. – Идемте, Куинси, мы должны немедленно заняться этим.

– Вы будете счастливы узнать, Куинси, что за одну неделю мой штат слуг увеличился на двух горничных, одну помощницу кухарки и помощника конюха, – с улыбкой сообщил Синклер, переступив порог библиотеки.

Закрыв бухгалтерскую книгу, Куинси кивнула:

– Что ж, очень хорошо. Я немедленно занесу их в платежную ведомость. Кто же они?

Граф уселся в кресло у стола.

– Нед – шестнадцатилетний парень, сбежавший от трубочиста, у которого был учеником. Он угодил прямо в шелковые юбки моей матери, когда она выходила из библиотеки Хукэма. После лазанья по жарким, покрытым сажей трубам он, похоже, с наслаждением чистит стойла в конюшне.

Куинси молча кивнула и записала сведения в соответствующую книгу.

– Селии около одиннадцати, – продолжал граф. – Кухарка нашла ее на улице – малышка плакала по умершей матери. Девочка не говорит ни слова и не улыбается, но думаю, она довольна своим новым положением.

Куинси снова кивнула.

– А Ирен я нашел на задворках театра, когда ее били за то, что она плохо «представляла». – Синклер невольно сжал кулаки. – Я ударил негодяя тростью и привез девушку сюда. Всхлипывая, она рассказала, что отец продал ее за несколько бутылок джина, Ей семнадцать. – Граф уставился на свой кулак. – Если ее папаша когда-нибудь попадется мне...

Куинси сделала в книге еще одну запись.

– А другая горничная?.. – спросила она.

– Дейзи – сирота. Цветочница, которую мы видели... – Куинси одарила графа ослепительной улыбкой, и он в смущении откашлялся – ему казалось, что эта улыбка согрела его. – Дейзи помогает матери ухаживать за растениями в оранжерее, а также выполняет распоряжения миссис Хаммонд. – Граф откинулся на спинку кресла и положил ноги в сапогах на угол стола. – Конечно, все они еще очень неопытные, но я даже рад этому – ведь мать теперь оставила меня в покое, потому что постоянно за ними наблюдает. – Внезапно из коридора донесся грохот – судя по всему, на пол упал поднос. – Думаю, вечерний чай сегодня опять запоздает.

Они улыбнулись друг другу, и Куинси вернулась к своей работе.

– Она ушла! – услышала Куинси голос Селии, когда неделю спустя вошла утром в дом Синклера.

– Что значит «ушла»? Почему? – спросил Харпер, присоединившийся к Селии, Дейзи, Ирен и миссис Хаммонд.

Заинтересовавшись разговором, Куинси приблизилась к слугам.

– Когда я проснулась, ее не было, – всхлипывала Дейзи. – И вся ее одежда исчезла!

– Кто исчез? – спросила миссис Хаммонд. – Матильда? Или Мод?

– Я здесь, миссис Хаммонд! – откликнулась Матильда из другого конца коридора.

– Выходит, ушла Мод? А она оставила записку? – расспрашивала миссис Хаммонд.

Подошедшая Матильда презрительно фыркнула:

– Записку? Да она едва могла написать свое имя. Постоянно любезничала со слугами, так что ей некогда было ходить на уроки леди Синклер.

– Любезничала?! – взревел Харпер. – Где Томпсон и Таннер? Я знал, что нечто подобное должно случиться. Бродерик предупреждал меня, но я...

– Хватит сокрушаться, – перебила миссис Хаммонд. – Теперь уже с этим ничего не поделаешь.

– Селия, почему бы вам с Ирен не помочь кухарке? – сказала Куинси. – Все ли слуги на месте? – спросила она, повернувшись к миссис Хаммонд.

– Женщины все здесь. Кроме Мод.

– Таннер в винном погребе, и я только что проходил мимо Гримшо и Финли, они на своих постах, – заметил Харпер. – А вот Томпсона я не видел целое утро! – добавил он, нахмурившись.

– Сейчас мы проверим его комнату, – сказала Куинси. – Дейзи, ты не покажешь нам комнату Мод? Возможно, мы сможем найти там какое-нибудь объяснение...

Внезапно хлопнула парадная дверь, и в холле появился Томпсон.

– Ты здесь? – удивился Харпер.

– Да, мистер Харпер. А вы меня искали?

– Томпсон, ты не знаешь, где Мод? – спросила миссис Хаммонд.

– Нет, мэм. Я не видел ее со вчерашнего вечера, когда она разговаривала с Бродериком.

– Бродерик! – раздался откуда-то сверху голос Синклера. – Бродерик, где же ты?!

– Неужели Бродерик?.. – пробормотал Харпер...

Все молча переглянулись, пожимая плечами. Вскоре на лестнице появился Синклер. Граф вышел из своей комнаты босиком. Одной рукой он придерживал полы халата, а в другой держал листок бумаги.

– Вы знали об этом? – спросил он, приблизившись к Куинси ипоказывая ей на листок.

– Что вы имеете в виду, милорд?

– Прочтете это. – Он протянул ей листок. Она развернула записку и прочла следующее:

Лорд Синклер,

я весьма сожалею, но мне пришлось покинуть вас. Вчера я узнал, что моя мать в Манчестере очень больна и нуждается во мне больше, чем вы. Поверьте, я искренне сожалею, что покидаю вас так внезапно, но я уверен, что с вами все будет в порядке, поскольку вы почти оправились от ран.

Пожалуйста, пожелайте мне счастья, так как я скоро женюсь.

P.S. Мод (моя нареченная!) тоже с сожалением уезжает, поскольку мы не сможем вынести разлуку.

– Мод и Бродерик? – Куинси захихикала, но тут же притихла, увидев, что Синклер нахмурился. – Нет, милорд, я ничего не знала об этом. Мод и Томпсон – возможно, но не... не... – Она не выдержала и расхохоталась.

Лицо Синклера прояснилось, и он тоже рассмеялся.

– Что ж, по крайней мере, у нас нет недостатка в горничных, не так ли? – Синклер взял у Куинси записку. – Но сразу предупреждаю: я отказываюсь нанимать камердинера с улицы, так что даже не просите.

– Конечно, нет, милорд, – поспешно ответила Куинси. – Камердинера с улицы я вам навязывать не стану.

– Чертовски неприятное совпадение, – объявил Синклер два часа спустя. Он уселся в кресло и вытянул ноги к каминной решетке. – Вчера вечером я решил, что все-таки буду сопровождать мать на бал у леди Стэнхоуп. Теперь, разумеется, это невозможно.

Куинси закрыла гроссбух и посмотрела на графа:

– Почему же невозможно? Вы ведь не собирались взять с собой на бал Мод и Бродерика.

– Неужели не понимаете? – Граф бросил в камин пригоршню угля.

– Полагаю, Томпсон, Таннер или даже Харпер смогут помочь вам одеться, – заметила Куинси. – Кроме того, вы в долгу перед вашей матушкой.

– А она-то тут при чем? – проворчал Синклер.

– Она ведь приняла ваш план и занимается с девушками...

– Ваш план, вы хотели сказать.

– И на прошлой неделе она проявила чудеса выдержки, разве не так? Разве она сказала хоть слово о внуках или о приглашениях на свадьбу? А разве просила вас присутствовать на очередных смотринах, замаскированных под чаепитие?

– Нет, не просила, – пробормотал Синклер.

– Я вас не расслышала, милорд.

– Нет, черт возьми!

Куинси безмятежно улыбнулась:

– Значит, решено. Сегодня вечером вы удостоите Стэнхоупов своим присутствием, очаруете там всех девушек и с чистой совестью вернетесь домой.

Синклер застонал:

– От вас никакой помощи, вообще никакой! – Он позвал Харпера, чтобы тот принес его шляпу, перчатки и трость, и отправился на прогулку.

Куинси тихонько рассмеялась и снова раскрыла свой гроссбух.

Переступив порог клуба, Синклер осмотрелся. Увидев Лиланда, тотчас подошел к нему.