— Наконец-то я услышала от вас комплимент.

Инна поправляла прическу, а Роман топтался вокруг нее. Понимал, что выглядит нелепо, но он так и не приучил себя вести с Инной свободно.

Гостья причесывалась долго, она тоже чувствовала себя несколько смущенной. Пожаловалась:

— На улице липкая погода — что-то с неба сыплется, будто там облака полощут.

Они прошли в гостиную. Инна быстрым взглядом окинула просторную комнату. Дорогая мебель, множество книг, какие-то камни под стеклом, фарфор и хрусталь в серванте, редкой красоты вазы, ковры на полу... Инна вспомнила квартиру Бориса Марковича, где однажды побывала, когда супруга с чадами отбыла на курорт: пустоватые комнаты, скромная, даже убогая обстановка. А ведь толстый Боренька ворочал десятками тысяч. Он откровенно объяснил, что боится, как бы его не взяли на заметку. Ворованные деньги были ему не в радость.

В этой же квартире ничего не прятали.

— Можно посмотреть другие комнаты? — спросила Инна.

— Конечно, за исключением той, где живет сестренка.

— Лина?

— Вы ее знаете?

— Слышала, — уклончиво сказала Инна.

Она с уважением осмотрела книги в кабинете Жаркова-старшего: стеллажи укрыли все стены. В комнатке Романа возмущенно всплеснула руками: «Боже мой, во что превратил миленькую комнату...» Здесь действительно было сложно разобраться, что к чему: все пространство занимали инструменты, какие-то детали, модели, куски труб, мотки проволоки и еще многое другое, что Роман накапливал годами. Гордостью Романа была собранная собственноручно коротковолновая любительская радиостанция, но именно на нее Инна меньше всего обратила внимания.

Осмотр квартиры она производила с видимым интересом.

— Хотела бы я когда-нибудь так жить, — сказала задумчиво. Быстро сообразила неуместность своих слов и попыталась поправиться: — Только не думайте ничего такого, Роман. Я не завидую, просто мне нравятся красивые вещи. Вот, например, в каждой комнате картины. Я вижу, это оригинальные работы. Но ведь они очень дорого стоят...

— У отца и мамы много друзей-художников, не случайных приятелей, а настоящих товарищей. Потом, отец из каждой командировки привозил что-то, что в его представлении символизировало страну. Видите, например, вот этого Будду? Отец приобрел его в городе Киото, в Японии, там много храмов и пагод. А вот этого танцующего жреца с барабаном, похожего на дьявола, ему подарили кубинские друзья. Эти маски из Нигерии... Многие из зарубежных командировок привозят шмотки и прочие атрибуты материального благосостояния. Отец на все наличные приобретает только то, что, как он говорят, доставляет ему эстетическое удовольствие.

— Понятно. — Инна иронически хмыкнула. — Когда можно не думать, во что одеться, тогда наслаждаются искусством.

— Не надо так, — попросил Роман. — Вам это не к лицу.

— Простите...

Инна смутилась, но на мгновение, не более.

— Сколько же лет ваш отец собирал такую коллекцию книг?

— Всю жизнь, — серьезно объяснил Роман. — Видите, какие здесь удивительные издания? Когда я смотрю на эти книги, я начинаю понимать, почему отец с легким презрением относится к так называемым книголюбам, которые хапают любую подвернувшуюся под руку книгу.

— Не у всех одинаковые возможности.

— Боюсь показаться вам снобом, но всем и не надо собирать книги. Просто кое-кто решил, что это выгодное вложение капитала.

— А разве не так? Здесь, наверное, книг на десятки тысяч рублей. — Инна указала на книжные стеллажи.

— Об этом у нас с папой никогда не было разговора. Но я знаю, что он уже решил передать свое собрание в дар библиотеке Института литературы.

— Просто так? — поразилась Инна. — Собирал, собирал — и отдать?

— Он собирал книги для людей. Отец любит повторять, что книга живет только тогда, когда ее читают.

Инна подошла к полкам с минералами. Глаза у нее разбежались, заискрились, она раскраснелась от изумления.

— Неужели такое возможно? — спросила она Романа почему-то шепотом.

— Что именно? — не понял Роман.

— Такие камни... Ведь это можно увидеть только в музеях! Какая у вас счастливая мама — она может каждый день любоваться чудом!

Роман улыбнулся:

— Мама ворчит, что ей приходится каждый день вытирать пыль. А мама у меня действительно счастливая — она очень любит отца и не раз ходила с ним на край света.

— Я думаю, — хмыкнула Инна, — за таким мужичком пойдешь и на край света.

Роман не нашелся, что ответить, ему показалось странным оживление Инны, он сам давно уже привык к «камешкам-самоцветикам», как говорил отец, и они вызывали в нем интерес только цветом, формой, гранями, причудливой игрой света.

— Что это за удивительный шар? — Инна заинтересовалась шаром из кристаллов горного хрусталя. Она даже попыталась посмотреться в него и стихла, изумленная необычайной прозрачностью и чистотой камня.

— Не смотритесь, а то увидите свою судьбу, — засмеялся Роман. — Точно такими шарами пользовались предсказатели в Древней Греции и Риме. Индусы называли их «читающими».

— Откуда он у вас?

— Не у меня — у отца, — поправил Роман. — Это очень хорошая история. Хотите, расскажу?

— Ой, конечно! — Инна повернулась к Роману, вся внимание, она умела быть такой — увлеченной, принимающей близко к сердцу каждое слово своего собеседника.

— Отец много лет работал на Урале. Он открыл там какие-то крупные месторождения очень нужных стране полезных ископаемых. А когда пришло время уезжать, его товарищи решили сделать ему подарок. Один из них — гранильщик, первоклассный мастер, — несколько месяцев потратил на то, чтобы кусок кварца без единого изъяна превратить в совершенный шарик-чудо.

— Он холодный? — спросила Инна.

— А вы попробуйте. Приложите к щеке. Чувствуете ощущение прохлады? Это значит, что хрусталь настоящий, все, что изготовлено из стекла, такого ощущения не дает...

Инне не хотелось расставаться с хрустальным шаром, она держала его у щеки, и казалось, неведомые токи наполняют ее тело, делают его легким, невесомым, рождают ощущение счастья.

— Странно себя чувствуешь, правда? — заметил ее состояние Роман.

— Будто прикасаешься к чему-то неземному, — тихо подтвердила девушка.

— Недаром в древности шарами из хрусталя врачевали раны и разжигали жертвенники.

— Ой, Роман, — Инна наконец положила шар на специальную подставку, — у вас не квартира, а собрание чудес. Скажите, — вдруг деловито поинтересовалась она, — сколько может стоить этот шарик?

Роман только руками развел — так его удивил этот резкий переход от восторженной изумленности к земной прозе.

— Не знаю. Но вряд ли у него есть вообще цена.

— У всего есть своя цена, — твердо сказала Инна.

— Понимаете, такие штуки не продаются. Они необычайная редкость...

— Я бы вам советовала, — вдруг сказала Инна, — как-то позаботиться об охране своей квартиры. Здесь слишком много соблазнов.

Она сказала это и испугалась, опустила глаза. Вдруг вспомнились настойчивые требования Князя подружиться с Романом, побывать у Жарковых на квартире. Так ли уж интересует «фирму» Князя французский язык Романа? Ведь Артем, великий психолог, не может не видеть, что Роман абсолютно бесполезен для «фирмы», никогда не будет он возиться с мелкими спекулянтами, заниматься фарцовкой, куплей-продажей, толкаться на «пятачке».

— О чем задумались? — спросил Роман.

— Так, о своем...

Инна снова оживилась, весело сказала:

— У вас чудесно! Я не знала, что в рядовой московской квартире может быть свой маленький «Алмазный фонд». Роман, почему же вы не приглашаете свою гостью к столу?

— Прошу вас. — Роман галантно отодвинул стул. — Вы какую музыку любите? Сейчас поставлю.

Он с треском вогнал в «Грюндиг» кассету, поколдовал с клавишами.

— А выпить? — спросила Инна. — Неужели в этом доме не найдется приличной выпивки?

— Вообще-то у нас дома не пьют, но в баре всегда есть запас для гостей. Надеюсь, отец меня не осудит.