Зов пола. Из чего вообще он складывается? Для человека разумного. Наверное, это не только инстинкт? Ведь до того… почти месяц Валентин звонил ей по вечерам, и она каждый раз ждала этого звонка с замиранием сердца. А когда Валентин ее обнял, она в тот же миг забыла обо всем. И губы. У него были такие теплые и одновременно настойчивые губы. Сердце стремительно понеслось навстречу пронзительному чувству счастливого беспамятства.

Зов пола. Нет, это было бы слишком просто. Ее звал к себе не просто мужчина, а родной, близкий человек. Странно, тогда между ними еще ничего не было, а Наташе уже казалось, что она входит в свой, временно забытый, но такой любимый дом.

И когда они слились в одно целое, когда она ухнула в разверзшуюся перед ней сладкую пропасть без дна, в которую летела и летела, забыв обо всем, в тот единый миг ей стало ясно: это он, ее единственный мужчина…

При одном воспоминании о его объятиях она невольно так вздрогнула, что ребенок беспокойно шевельнулся у нее в животе.

Ребенок! А если Валентину сказать о ребенке, неужели не откликнется? Неужели и правда станет раздумывать, его это ребенок или не его.

Ведь у них будет мальчик — ей точно сказали на УЗИ. Впрочем, почему Наташа делает упор именно на этом? Разве девочка не стоила бы того, чтобы у нее был отец?

Трудно угадать, как может отреагировать Валентин. В таком состоянии, когда он зол на весь мир. Еще подумает, будто Наташа пользуется случаем, чтобы повесить на него чужого ребенка.

Господи, неужели ей ни от кого не дождаться помощи? Подсказки.

«Понадобится помощь, звоните». Кто ей это сказал? Сан Саныч, Наташин железнодорожный попутчик. Пять месяцев тому назад. Да он и не вспомнит о Наташе. Где она, а где Питер! Да и он не Господь Бог, чтобы решать ее проблемы. И какие проблемы!

А сама Наташа хоть раз вспомнила о нем? Хоть раз позвонила? Хотя бы из вежливости. При нем не стала читать визитку, сунула в кармашек сумки, а потом забыла. Не до того было. Возвращение домой. Учеба на курсах. Работа уже по новой профессии.

А почему вообще она думает, что не может решить вопрос сама? Когда сбегала от Валентина, ни у кого не спрашивала… Не от Валентина сбегала? А от кого, от себя?

Наташа отыскала в шкафу черную сумку — летом она ее обычно не носила — и достала картонный прямоугольник. Прочла и не поверила своим глазам. Александр Александрович Терещенко, вице-губернатор области. А она вела себя с ним… как с обычным случайным человеком.

Минутку, а как еще она должна была себя вести? Все время кланяться? Заискивать? Нормально себя вела…

Все-таки для чиновника такого ранга он был какой-то нетипичный. Ехал один, без охраны. Ничем свой высокий статус не выдал.

Она набрала код Санкт-Петербурга, не совсем представляя, зачем это делает. Вернее, Наташа хотела услышать мнение человека, с ее ситуацией знакомого больше даже, чем Наташина мать. Достаточно двух слов… Хотя что мог посоветовать посторонний человек? Не иначе это с ней от растерянности.

Ей ответил женский «секретарский» голос.

— Могу я услышать Александра Александровича? — спросила она.

— Александр Александрович в командировке.

Она назвала Наташин родной город! Нет, бывает же такое. Значит, это знак! Надо непременно его разыскать. Что-то ей Валерка говорил. В городе какой-то форум… Да какая разница, что за форум, ей на нем не присутствовать. А вот что, если попробовать позвонить ему на мобильный телефон?

Она еще думала, а пальцы сами уже набирали написанный на визитке номер. Он мог сто раз его поменять. Почти никакой надежды на то, что он ответит…

— Слушаю, — тотчас отозвался мужской голос.

— Александр Александрович, вас беспокоит Рудина Наталья Петровна, — как-то мяукнула она. — Вы меня, конечно, не помните…

— А вы напомните, — доброжелательно посоветовал он. — Мы с вами знакомы или вы звоните по чьему-то поручению?

— Мы ехали с вами в поезде. Зимой.

— Конечно, Наташа, я вас помню. Но телефон иной раз так меняет голос, потому я вас сразу и не признал. Как ваши дела? Вы работаете? Замуж вышли?

— Работаю. И работа мне нравится… Сан Саныч, я уже раскаиваюсь, что вас побеспокоила. Вы — человек занятой, мало вам своих трудностей.

— Немало. Но мне было бы интересно с вами увидеться. Я вас вспоминал… Как у вас сегодняшний вечер, не занят? Мы бы могли вместе поужинать. Днем у нас куча мероприятий…

— У меня вечер свободный, — сказала она.

— Мне понравился у вас ресторан «Мадьяр». Вы в нем были? Между прочим, у них прекрасный повар.

— Брат о нем упоминал, но я не была.

— Я могу за вами заехать.

Он сделал паузу, но Наташа поспешила отказаться:

— Спасибо. Меня брат привезет.

— В семь часов вас устроит?

— Вполне. Я постараюсь не опаздывать, — с нечаянным кокетством сказала Наташа. Собираясь на встречу, она надела просторный джинсовый сарафан, который почти скрывал ее беременность. Волосы она просто закрутила на затылке.

Между прочим, тогда, когда она ехала в поезде с Сан Санычем, Наташа еще не знала о своей беременности.

На улице стояла жара. Даже сегодня, в шесть часов вечера, термометр за окном показывал тридцать градусов. Но в ресторане наверняка работают сплит-системы, так что ей надо дойти до машины — она позвонила на мобильник брату, и тот обещал довезти ее до ресторана, — а потом от машины до двери ресторана. На таком небольшом расстоянии не успеешь пропасть от жары.

В вестибюле ресторана — прохладном и не слишком освещенном, ибо семь вечера — еще не время для заполнения ресторана посетителями — к ней подошел незнакомый молодой человек.

— Наталья Петровна?

— Да, — растерянно подтвердила она.

— Пойдемте, я провожу вас к столику Александра Александровича.

Терещенко поднялся ей навстречу. Поцеловал руку.

— Какой здесь предупредительный метрдотель, — сказала Наташа.

— Это мой охранник, — усмехнулся вице-губернатор.

— А я уж думала, что вы принципиально против охраны, — сказала Наташа, садясь на отодвинутый им стул.

— Пытаюсь иной раз оторваться, — доверительно сообщил он. — Но начальник у меня — ох, зверь! Не дает своевольничать… Кстати, пока я вас ждал, заказал холодные закуски на свой вкус. Если захотите что еще, выберите сами.

Он придвинул к ней меню.

— Вообще-то я не голодна. Так получилось… — залепетала Наташа. — Я вдруг вспомнила, как вы тогда в поезде прониклись моими проблемами, хотела просто позвонить, а оказалось, вы у нас в городе.

— Все очень удачно сложилось, уверяю вас, — проговорил Сан Саныч. — Представьте, сейчас сидел бы в компании мужиков, которые дорвались до питья, вдали от бдительных глаз жен и дотошных местных журналистов. А мне много пить нельзя, пришлось бы хитрить, изворачиваться… Нет, посидеть за одним столом с красивой женщиной куда лучше… Игорек, мой охранник, сидит сейчас и кое-что домысливает насчет вашей округлившейся фигуры. Небось зауважал меня еще больше.

Наташа покраснела.

— Что вы смущаетесь? Беременность вам очень идет.

— Вы первый не спрашиваете, замужем я или нет.

— Я и так вижу, что нет. — Он поднял руку в ответ на ее невольное удивление. — Надеюсь, вы поняли меня правильно, я ничего обидного не имел в виду. Просто такая основательная женщина, как вы, непременно носила бы обручальное кольцо.

Наташа поежилась. Второй раз она общается с этим человеком, и второй раз у нее возникает ощущение, что Сан Саныч понимает ее лучше, чем она сама.

— Значит, — продолжал тот как ни в чем не бывало, — у вас все хорошо: работаете, живете с родителями, здоровы, ребенка ждете… Шестой месяц?

Она опять смутилась.

— Шестой.

— Если я правильно считаю, он ОТТУДА?

— Оттуда.

Она опустила голову, потому что в его тоне проскользнуло… нет, не осуждение, но все равно какая-то неодобрительность. Зачем Наташа ему позвонила? Он опять не так поймет ее, как и в прошлый раз…

— Я никогда не преклонялся перед американцами, — говорил между тем Сан Саныч, — но чего они в общей массе не имеют, так это затянувшейся инфантильности.