3. Джеймс делает выводы, что истина мистических переживаний или опытов может быть измерена лишь тем результатом, насколько они способны повысить моральное и эстетическое качество повседневной жизни и улучшить взаимодействие между людьми. «Через их плоды вы узнаете их». Это выражение Иисуса стало джеймсовской мерой для проверки любых религиозных верований. В этой дискуссии Джеймс подчеркивает этическое качество мистических состояний. Мистическое сознание невыразимо, говорит Джеймс, независимо от того, как мы пытаемся описать такие переживания, мы всегда терпим неудачу. Также мистические эпизоды, длящиеся даже короткое время, оказывают глубокое влияние на человека [83]. В этой связи Джеймс стал первым использовать термин «трансперсональное».

Джеймс был убежденным «моральным» психологом – термин, почти исчезнувший из современного словаря. Он глубоко сознавал, что ни один исследователь не может быть совершенно объективным. Он напоминал учителям, что их действия всегда имеют этическое и моральное содержание: если ученики верят в то, чему вы их учите, и действуют в соответствии с этой своей верой, ваше учение имеет реальные последствия. Сам Джеймс принимал полную ответственность за свои действия и страстно работал в пользу дела, на стороне которого стоял.

Основные работы Джеймса – «Принципы психологии», «Многообразие религиозного опыта» и «Прагматизм» – продолжают быть актуальными. Вопросы, которые он поставил, до сих пор в значительной степени не нашли ответа и все в большей мере оказываются в центре обсуждения современной психологии и философии.

Джеймс писал едва ли не обо всех аспектах человеческой психологии, от функционирования ствола мозга до религиозного экстаза, от восприятия пространства до психического медиумизма. Он часто рассматривал противоположные стороны вопроса с одинаковым блеском. Не было предела джеймсовской любознательности и не было теории, даже среди мало популярных, с которой ему не было бы интересно поиграть. Он концентрировался на понимании и объяснении основных единиц мышления. Его интерес привлекали фундаментальные понятия, такие как характеристики, мысли, внимание, привычка, чувство рациональности. Его больше интересовало внимание, как таковое, чем объекты, на которые кто-то обращает внимание; его больше удивлял сам феномен привычки, чем особые привычки и их сочетания.

Личность, по Джеймсу, возникает как взаимодействие инстинктивных и привычных граней сознания, а также личных волевых аспектов. Патологии, персональные различия, стадии развития, тенденции самоактуализации и все остальное – это формы организации основных строительных блоков, предоставленных природой и обработанных эволюцией. При внимательном чтении нетрудно обнаружить противоречия в его теоретических представлениях. Он сознавал это, называя это «плюралистическим мышлением», обоснованием, действительным для одного случая, но не действительным для другого. Джеймс считал, что психология не стала еще зрелой наукой и не располагает достаточными знаниями, чтобы формулировать определенные законы восприятия и чувствования или описать природу сознания. Так что он легко мирился со взглядами, которые противоречили его собственным.

Некоторые теоретики уклоняются от кажущейся парадоксальности личности как чего-то одновременно непрерывного и постоянно изменяющегося. Джеймс же предлагает решение, основанное на том, как переживается мысль. То, что наличествует в данный момент, сознательно или нет, есть личность. Каждая проявляющаяся мысль берет часть своей силы, фокусировки, содержания и направления из предыдущих мыслей. «Сознание, таким образом, не представляется самому себе разделенным на кусочки. Такие слова, как «цепь» или «последовательность», не описывают его адекватно, как оно представляется непосредственно. Оно не есть что-то связанное: оно протекает. «Река» или «поток» – метафоры, описывающие его наиболее естественно. Говоря о нем впредь, будем называть его потоком мысли, или сознания, или субъективной жизни» (цит по: Фейдиман и Фрейгер, 1996).

Этот поток непрерывен. Джеймс (как позже Фрейд) основывал многие свои идеи о ментальном функционировании на предпосылке непрерывности мысли. Даже при восприятии разрывов в сознании они не сопровождаются чувством нарушения непрерывности. Например, просыпаясь утром, вы не спрашиваете в удивлении, кто это проснулся, вам не нужно бежать к зеркалу, чтобы убедиться, что это вы. Вам не нужно убеждать себя, что сознание, с которым вы проснулись, является тем же сознанием, с которым вы легли спать.

Джеймс предпочитал абсолютам, таким как «Бог», «истина» или «идеализм», личный опыт и обнаружение того, что способствует самосовершенствованию человека. Постоянная тема его писем – возможность личной эволюции, наличие в каждом внутренней способности изменять свое положение и поведение. Он приходит к выводу, что стремление к развитию опирается на некий резервуар определенного рода опыта, латентного или осознанного.

Фундаментальным выражением этого внутреннего ядра был для Джеймса религиозный опыт. «Реальные переживания… сами по себе не основываются на интеллекте, они принадлежат к более глубокой, более жизненной и практической сфере, нежели та, где обитает интеллект. Поэтому их и нельзя разрушить посредством интеллектуальных аргументов и критики… Таким образом, мы убедительно сознаем присутствие сферы жизни, более обширной и более мощной, чем наше обычное сознание… Впечатления, импульсы, эмоции и возбуждение, которые мы, таким образом, получаем, помогают нам жить, они создают непреодолимое убеждение в существовании мира за пределами чувств, они смягчают наши сердца и придают значение и ценность всему, делая нас счастливыми» [83].

Несмотря на новаторские работы Джеймса, интерес к сознанию на какое-то время отошел на периферию психологических исследований. В последние годы маятник двинулся в обратную сторону, и исследования сознания бурно развиваются. Возникли профессиональные ассоциации, такие как Общество исследования биологической обратной связи и Ассоциация трансперсональной психологии, публикуются журналы и поддерживаются новые направления исследования. Возникла волна общественного интереса, появились статьи и бестселлеры о сознании.

Некоторые из этих областей особенно важны для теории личности. Исследования психоделиков, биологической обратной связи, гипноза, медитации и экстрасенсорного восприятия принесли открытия, которые ставят под вопрос некоторые фундаментальные предположения относительно сознания и природы реальности, переживаемой в опыте. Мы используем новые методы, новый инструментарий, мы вновь стремимся исследовать субъективные феномены в попытке найти научные основания для джеймсовских философских размышлений.

Даже беглый взгляд на западную психологию обнаруживает фундаментальные разногласия относительно основополагающей динамики человеческого ума, природы эмоциональных расстройств и техник психотерапии. Это относится не только к школам, которые возникли на базе таких априорно несовместимых философских подходов, как бихевиоризм и психоанализ, но также и к тем направлениям, основатели которых начинали исходя из тех же или очень схожих посылок. Лучше всего это видно на примере сравнения теорий классического психоанализа [333,3340, сформулированных Зигмундом Фрейдом, и концепций Альфреда Адлера, Вильгельма Райха, Отто Ранка и Карла Густава Юнга; все они вначале были его поклонниками и преданными учениками, а затем создали свои собственные школы, критикующие классический психоанализ.

Взгляды относительно психодинамики еще более усложняются, если учесть психологические системы, созданные духовными традициями Запада и Востока. Среди них можно назвать различные формы йоги, дзен-буддизма, випассану, ваджраяну, даосизм, суфизм, алхимию или каббалу. Существует огромный разрыв между большинством западных психотерапевтических школ и этими утонченными, изысканными теориями ума, сформировавшимися в результате многовековых глубинных исследований сознания. И все же существует преемственность между психоанализом, аналитической психологией Юнга и трансперсональной психологией. Все они принадлежат той традиции европейской психологии ХХ века, которая называется глубинной психологией.