Роз Лестрейндж прикрыла дверь, всем показалось, что она решительно замкнула вокруг себя пространство, в котором находились четыре человека. Отчетливо ощущался запах ее духов, тонкий и неповторимый. Не подлежало сомнению, что она получила хорошее воспитание и привыкла к комфортабельному образу жизни; вела она себя легко и раскованно.

Ту же самую вежливую непринужденность продемонстрировали Кэролайн и Тоби. Те, кто знали «официальное» лицо Тоби, знали его таким, каким он был в Пентагоне, удивились бы его способностям.

— К сожалению, должен сказать, что нам с мисс Кент придется уйти, — заметил он, пропуская вперед Кэролайн и извлекая из кармана ключи от машины. — Насколько я понимаю, доктор Кент, позвонив, попросил нас вернуться? Я так и думал.

— Ах, так это ваша машина снаружи. А я и не поняла, — Улыбнулась мисс Лестрейндж и повернулась к Бренде: — Видите ли, миссис Рутвен, сегодня утром я встретила вашего Мужа…

— Да. Это я уже слышала.

— Вот как? Я в первый раз получила удовольствие от встречи с ним…

— В первый раз? Так-таки в первый?

(Осторожнее! Осторожнее!)

— Да, в самый первый, — горячо заверила ее Роз с невинностью гиперсексуального ангела. — И он пообещал мне дать «Армадейл».

— Значит, вы интересуетесь Уилки Коллинзом, мисс Лестрейндж?

— Мне ужасно неудобно, но, боюсь, я не имела о нем представления, пока не послушала мистера Рутвена. Не удивляюсь, что все, кто у него занимается, считают, что он удивительно интересно излагает предмет.

— В таком случае, Марк, — Бренда перевела взгляд на мужа, — тебе стоит подняться наверх и принести книгу. Нам не хотелось бы задерживать мисс Лестрейндж.

— О, я, конечно, не должна была вторгаться к вам. У меня совершенно вылетело из головы, что это далеко не лучший час для визитов, хотя я для друзей дома в любое время. Так вы не против дать мне книгу, мистер Рутвен?

— Марк! Что с тобой творится?

— Ничего особенного, моя дорогая. Прошу прощения.

Поворачиваясь, краем глаза Марк заметил возмущенное выражение на худом лице Тоби, но в его вежливости чувствовалась железная воля.

«Не беспокойся, старина, — похоже, хотел сказать Тоби. — Не беспокойся, я все понимаю».

Марк с подчеркнутой медлительностью поднялся наверх. В кабинете он прошелся вдоль полок, дважды пропустив книгу, пока не обратил внимание на заголовок. До него по-прежнему доносились голоса. Кроме того, он с предельной ясностью осознал, что ему вовсе не просто держать себя в руках, он совсем не чуждый эмоциям человек, каким старался казаться.

Сняв с полки «Армадейл», он кинулся к дверям. Тут он опомнился и спустился неторопливо и торжественно. В доносящихся снизу голосах чувствовалось легкое возбуждение.

— Большое вам спасибо, доктор Саундерс, — говорила Роз, — и вам, мисс Кент. Но меня в самом деле не надо подвозить домой. Если по прямой, то до меня здесь недалеко, каких-нибудь триста ярдов. Кроме того, я должна рассказать миссис Рутвен забавную историю.

— Вам лучше составить нам компанию, — настаивал Тоби, придерживая открытую дверь. — У меня тоже есть забавная история для вас.

Тоби говорил очень вежливо. Но что-то в его голосе заставило Марка вмешаться, хотя его нервное напряжение росло. Он ощутил желание поскорее выставить эту женщину из своего дома.

— Вот и я, мисс Лестрейндж. — Марк вручил ей книгу. — Это не лучшая работа Коллинза и даже не третьеразрядный роман. Но если вы любите искусную интригу, она может развлечь вас.

— Именно это я и люблю, — с многозначительной улыбкой ответила Роз. — А здесь есть убийцы? Я испытаю страх?

— Ага! — сказал Тоби. — Вот и повод отправиться с нами. Именно об этом будет моя история.

— Вот как, доктор Саундерс? О чем же она?

— О страхе, — усмехнулся Тоби.

Он продолжал держать дверь распахнутой. Кэролайн уже вышла и сейчас стояла на растрескавшихся плитах дорожки; свет из дверей падал на ее густые вьющиеся волосы. Роз Лестрейндж, застыв на пороге, посмотрела на Тоби.

— Дорогой доктор Саундерс, — сказала она, — я должна принять ваше предложение. Уверена, миссис Рутвен простит меня. Кстати, мистер Рутвен, не читаете ли вы курс о писателях викторианского периода?

— Да, мисс Лестрейндж, утром я вам говорил об этом.

— Как я люблю викторианцев! — вскричала Роз, бросив взгляд через правое плечо и снова улыбнувшись Марку. — На людях они вели такую жутко правильную жизнь, застегнутые на все пуговицы, они писали такие же строгие изысканные романы, не так ли? До чего интересно и захватывающе читать между строк в их книгах совсем о другом! Спокойной ночи, миссис Рутвен. Большое спасибо за книгу.

Ее мечтательный взгляд, в котором не было ни капли иронии, скользнул по Марку и Бренде. Потрепанный томик в красном, а теперь почти черном переплете она прижимала к корсажу своего желтого платья.

Тоби придержал перед ней дверь, и она изящно ступила в ночь.

Легкая вторая дверь слегка стукнула, закрываясь. Роз, Кэролайн и Тоби двинулись по дорожке. Марк, глядя им вслед, услышал чистый звонкий смех Роз, когда она садилась в машину Тоби. Тот сначала повел машину задом в сторону гаража, потом без необходимости взревел двигателем и вырулил на дорожку.

Марк продолжал смотреть в их сторону. Колледж-авеню, окруженная высокими стволами деревьев, делала плавный изгиб протяженностью в полмили и кончалась у белых колонн, украшающих дом мастера. Но до них они не доехали. Примерно через пятьдесят ярдов машина свернула направо, на Харли-Лейн, которая когда-то называлась Лужайкой Синих Руин, которая, в свою очередь, вела к основной дороге на Куиншевен.

Хвостовые огоньки исчезли за поворотом. Марк, чувствуя, что Бренда больше не стоит у него за спиной, закрыл входную дверь.

Бренда была в гостиной, расположившись в кресле, курила сигарету. Она не обмолвилась ни словом и даже не посмотрела на него, когда Марк оказался рядом с ней. Она встала, прошлась по гостиной, поправляя обивку стульев и взбивая диванные подушки, хотя в наведении порядка не было сейчас никакой необходимости.

В воздухе продолжало висеть странное неестественное напряжение. Марк повернулся, собираясь подняться в свой кабинет, когда Бренда наконец обратилась к нему.

— Значит, вот она какова, эта женщина, — небрежно бросила она, поправляя абажур на лампе.

— Какая женщина?

— Та, с которой у тебя роман. Роз Лестрейндж.

— Я тебе что-то говорил?

— Пожалуйста, не будь лицемером, Марк. Это тебе не идет.

«Господи, — подумал он, — сколько еще мне сдерживаться?»

— Надо ли уточнять, кто она такая? — тем же холодным голосом осведомилась Бренда. — Как только ты узнал, что я ухожу к Фрэнку Чедвику, ты сознательно ввернул ее имя в разговоре о книге, разве не так?

— В разговоре о Фрэнке Чедвике…

— Мы о нем не говорили. Фрэнк тут ни при чем.

— А вот мне кажется, что как раз «при чем». Ты хоть помнишь, Бренда, что я на самом деле говорил?

Резко отпихнув абажур, Бренда повернулась лицом к нему. Вынув изо рта сигарету, она повысила голос:

— Ты сказал, что устал от меня. Этого более чем достаточно, не так ли? Хватит с тебя?

— Я сказал…

— И если ты уж так устал от меня, почему ты не сказал об этом давным-давно? Вместо того чтобы брать под крылышко эту шлюху, унижая меня в собственном доме?

— Разреши мне напомнить, — Марк с трудом сдерживался, — что ты сказала мне. Ты поведала о своей великой любви к юному Чедвику. Ты сообщила, что у нас с тобой все кончено и время нельзя повернуть вспять. И ты со страдальческим выражением лица объявила, что у меня нет права удерживать тебя против твоей воли.

— Но ты же не думал, что я в самом деле это имею в виду! — заорала Бренда.

Марк молча смотрел на нее — нужно медленно сосчитать до десяти. Выражение его лица внезапно изменилось.

— Ты хочешь сказать, — начал он, — что ты не имела в виду ничего подобного?

— Я…

— Отвечай! Положи сигарету и отвечай мне!