Я тут же ответил, да, это было сказано, но я говорил, что обращусь через парторганизации армии к партии, а не к армии.

— Значит, вы сознательно об этом говорили, — сказал Микоян, — а я думал, что вы тогда оговорились.

— Вы что, забыли обстановку, которая тогда сложилась? — ответил я Микояну.

Затем выступил Брежнев. Он наговорил, что было и чего никогда не было, что я зазнался, что я игнорирую Хрущева и Президиум, что я пытаюсь навязать свою линию ЦК, что я недооцениваю роль Военных Советов.

Затем выступил Хрущев. Он сказал:

— Есть мнение освободить товарища Жукова от должности министра обороны и вместо него назначить маршала Малиновского. Есть так же предложение послезавтра провести Пленум ЦК, где рассмотреть деятельность товарища Жукова.

Предложение было, конечно, принято единогласно.

Вся эта история, подготовленная против меня как—то по—воровски, была полной неожиданностью. Обстановка осложнялась тем, что в это время я болел гриппом. Я не мог быстро собраться с мыслями, хотя и не первый раз мне пришлось столкнуться с подобными подвохами. Однако я почувствовал, что Хрущев, Брежнев, Микоян, Суслов и Кириленко решили удалить меня из Президиума ЦК. Видимо, как слишком непокорного и опасного политического конкурента, освободиться от того, у кого Хрущев оставался в долгу в период борьбы с антипартийной группой Маленкова—Молотова. Эта мысль была подтверждена речью Микояна на Пленуме, где он сказал:

— Откровенно говоря, мы боимся Жукова.

Вот оказалось, где зарыта собака! Вот почему надо было отослать меня в Югославию и организовать людей на то, что было трудно сделать при мне. Возвратившись домой, я решил позвонить на квартиру Хрущеву, чтобы выяснить лично у него истинные причины, вызвавшие столь срочное освобождение меня от должности министра обороны.

Я спросил:

— Никита Сергеевич, я не понимаю, что произошло за мое отсутствие, если так срочно меня освободили от должности министра и тут же ставится вопрос на специально созванном Пленуме ЦК. Перед моим отъездом в Югославию и Албанию со стороны Президиума ЦК ко мне не было никаких претензий, и вдруг целая куча претензий. В чем дело? Я не понимаю, почему так со мной решено поступить?

Хрущев ответил сухо:

— Ну, вот будешь на Пленуме, там все и узнаешь. Я сказал:

— Наши прежние дружеские отношения дают мне право спросить лично у вас о причинах столь недружелюбного ко мне отношения.

— Не волнуйся, мы еще с тобой поработаем, — сказал Хрущев и повесил трубку.

Я ничего не узнал от Хрущева, но понял — Хрущев лично держит в своих руках вопросы о моей дальнейшей судьбе, перспективы которой были в тумане».

Вернемся и мы к стенограмме Пленума, с которой я вас знакомлю.

В докладе Суслова приведен такой факт:

В этой фразе о замене командующего в Венгрии читатели без труда вспомнят размолвку Жукова с Брежневым на даче у Хрущева. Разговор этот был не в Секретариате ЦК, как утверждает Суслов. И еще вспомните: Брежнев тогда отвел Хрущева в сторону и что—то очень горячо и обиженно говорил ему о Жукове. Вот так собиралось на Пленум все, что хоть немного могло компрометировать маршала.

Начальник Главного политического управления генерал Желтов по повестке дня и по служебному положению самый обиженный, не пожалел красок в своем выступлении.

— Я, товарищи, хотел бы указать на некоторые факты, которые не давали возможности по—настоящему работать. Я вам должен сказать, в чем подоплека. Подоплека здесь в двух моментах. Во—первых, тов. Жукову стало известно, что якобы Желтов при назначении тов. Жукова высказался не в его пользу. Я это тогда высказал. Думаю, что некоторые товарищи помнят это и подтвердят.

Второй момент, о котором я хотел доложить, состоит в том что тов. Жуков непомерно себя возвеличивал и на этой почве у нас было немало схваток. Началось в 1955 г. после прихода тов. Жукова в Министерство обороны. Не появился в связи с его назначением портрет в центральных газетах. Главному Политическому управлению был произведен такой разнос, которого он никогда вообще не видел.

У меня таких примеров очень и очень много.

Тов. Жуков на Президиуме ЦК пытался сказать, что советовался со мной по поводу картины «Георгий Победоносец». Я отрицаю это дело категорическим образом. Китаев подхалим, принес эту картину, показал, она тов. Жукову понравилась. Тогда через аппарат дается команда: забирайте эту картину и повесьте в Центральном Доме Советской Армии для того, чтобы обозревали все.

Ко мне пришли наши работники и говорят: нельзя этого делать. Я сказал: подождите, посмотрим. Посмотрел эту картину и возмутился. Действительно, «Георгий Победоносец» нашего времени, который приписал победы Великой Отечественной войны себе и попирает народ, нашу партию и наших военачальников. Когда я заявил тов. Жукову, что картину в архивы музея постараюсь взять, а вывешивать ее в ЦДСА для обозрения не буду, он в течение часа мне читал проповеди, что я продолжаю подхалимствовать перед всеми начальниками прошлого, что я не уважаю нынешнего руководства и т. д. А кончился разнос тем, что мне было заявлено: «Все равно потомки ее найдут и будут славить». (Шум в зале.)

Мы решили в целях популяризации наших маршалов Советского Союза издать альбом «Маршалы Советского Союза». Вы в нем увидите собственноручно написанную биографическую справку. Эту справку нам дал Китаев и сказал, что здесь нельзя ни одну букву и запятую выбросить. Тов. Жуков в ней восхваляет себя как выдающегося полководца, утверждает, что он отстоял Ленинград. Тов. Жуков был меньше месяца в Ленинграде, а борьба за Ленинград шла три года. Несмотря на наше возражение, он написал в справку, что именно он отстоял Ленинград.

Это ли не моменты, которые свидетельствуют о том, что он сам себя возвеличивает и вписывает себя в историю. Эти вопросы мешают его практической деятельности.

По Ленинграду записано, что ленинградские большевики много сделали в обороне города Ленинграда, что тов. Ворошилов многое сделал. И Жуков против этого пишет: чепуха. Ворошилов не справился с руководством. Послан был тов. Жуков, а тов. Жданов никакой роли не играл в это время.

О статьях в Большую Советскую Энциклопедию говорил тов. Суслов. Эта статья переделывалась несколько раз, и в последний момент было сказано: отредактировать тщательно и немедленно направить в Большую Советскую Энциклопедию.

Когда я пришел к тов. Василевскому и высказал, что в них неправильно описана роль нашей партии, здесь неправильно описан наш народ, неправильно описана деятельность партийной организации, что все это оскорбляет нас, то мне было сказано, что вам было поручено сделать только одну редакцию, а не переделывать статью. Вы не нарывайтесь на скандал. Такова была обстановка, которая сковывала нашу деятельность. Своими примерами я лишь дополнил то, что с такой полнотой и глубиной вскрыто в решении Центрального Комитета.»

После Желтова дали слово Жукову. Коротко о содержании его выступления я рассказал в начале этой главы.

Хрущев сбивал Жукова репликами. Маршал нервничал, говорил сбивчиво.

Затем начали задавать тон партийные работники, от них Жуков не ожидал объективных выступлений. Правда, до перерыва взяли слово маршал Бирюзов и адмирал флота Горшков, но они полностью поддерживали докладчика Суслова и от себя еще добавили нелицеприятные для Жукова факты.