Не говоря ни слова, мужчина поднялся по хлипкой лестнице и вытянулся в лачуге в полный рост. Худощавый, среднего роста пятидесятилетний человек. Прямые черные волосы спадали до плеч, за прошедшие десять лет кожа потемнела и обветрилась под жгучим солнцем Амбрии. Внешность мужчины не давала повода предположить, что тот обладает какими-то особыми способностями или хоть чуточку необходим, но Занна нутром чуяла его огромную внутреннюю силу.

- Ты знаешь, кто я? - спросила она.

- Знал еще тогда, когда ты и твой учитель стали лагерем неподалеку, - чуть слышно ответил мужчина.

- И знаешь, зачем я пришла?

- Я почувствовал, что ты идешь. Я затаился.

Занна, заглянув в подвал, приметила полки, битком набитые бутылочками, мешочками, сосудами, сумками с лекарствами и целебными снадобьями, которыми пользовался знахарь. В углу обнаружилась горка пищевых пайков, рядом с которыми лежали маленькие квадратные контейнеры для припасов.

- Когда ты это построил? - с любопытством спросила девушка.

- Вскоре после моей встречи с твоим учителем, - ответил мужчина. - Я боялся, что однажды он вернется, а моей дочери нужно было надежное укрытие.

Он вдруг расплылся в улыбке, но движении губ не наблюдалось ни удовольствия, ни веселья.

- Теперь моя дочь стала взрослой, - сказал он. - Она покинула этот мир, уже не вернется. У тебя нет власти надо мной.

- То есть, ты не поможешь учителю? - спросила Занна, позабыв вложить в голос угрозу.

- Теперь меня не заставить, - ответил знахарь, и Занна уловила в голосе мужчины чувство глубокого удовлетворения.

Она поняла, что Калеб готовился к этому все десять лет.

- Война между джедаями и ситами окончена, - сообщила Занна. - Учитель больше не солдат. Он обычный человек, который нуждается в твоей помощи.

Мужчина улыбнулся вновь, хищно сверкнув зубами.

- Твой учитель никогда не станет обычным. И умрет он совсем скоро.

Одного взгляда на руку знахаря, изувеченную ожогами после «свидания» с кипящей похлебкой, было для Занны достаточно, чтобы оставить всякую мысль касательно воздействия пыток на мнение старика. А подчинить его разум с помощью Силы тоже вряд ли удастся; воля Калеба слишком крепка, и его не сломить.

- Я дам тебе денег. Ты будешь купаться в богатстве.

Мужчина обвел руками простое убранство крохотной лачуги.

- Какова нужда в кредитах у человека, как я?

- А как же твоя дочь? - настаивала Занна. - Только подумай, насколько проще ей стало бы жить.

- Даже если бы я хотел для моей дочери твою кровавую плату, я не нашел бы способа ее передать. Для полной безопасности я настоял, чтобы она сменила имя при первой возможности. Мне не известно ее новое имя; я не знаю, куда она ушла.

Закусив губу, Занна решилась на отчаянный шаг.

- Если ты не поможешь учителю, я отыщу твою дочь. Я найду ее, буду пытать, а потом убью, - пообещала она, для выразительности делая ударение на каждом слове. - Но сначала заставлю смотреть, как я пытаю и убиваю всех, кто ей дорог.

Калеб усмехнулся, позабавившись пустой угрозе.

- Что ж, вперед. Иди и ищи ее, а меня оставь в покое. Мы оба знаем, тебе никогда ее не найти.

И снова он взял кон. Не зная ни имени, ни примет, будет почти невозможно разыскать девушку, которая может быть на любом из миллиона республиканских миров.

Нахмурившись, Занна вновь опустила взгляд на изувеченную руку мужчины. Шрамы служили немым свидетельством того, что ей не сломить знахаря одной грубой силой, не важно, насколько ему будет больно. Но так как иные пути себя исчерпали, она все же решила попробовать.

Протянув перед собой незримую руку Силы, она подняла Калеба в воздух. Ноги знахаря оторвались от пола лишь на несколько сантиметров, но голова прижалась к низкому, наклонному потолку. Занна начала сжимать «кулак», сдавливая внутренние органы мужчины, медленно разрывая их и причиняя Калебу такие мучения, какие лишь немногим довелось испытать. Не тронутыми оставались только легкие - девушка постаралась дать ему достаточно воздуха, чтобы дышать и говорить.

- Ты знаешь, как это прекратить, - сказала она холодно. - Скажи, что вылечишь учителя.

Знахарь стонал и корчился от боли, но продолжал упорствовать.

- Занна! Ты что творишь?

Даровит заглянул в лачугу, озадаченный, вероятно, ее долгим отсутствием. Он стоял в дверях, в ужасе взирая на сцену пытки.

- Прекрати! - крикнул он. - Ты же его убьешь! Опусти его!

Тяжело и раздраженно вздохнув, Занна разжала хватку, позволив Калебу рухнуть на пол. Даровит кинулся к знахарю, но старик покачал головой и взмахом руки отогнал юнца. Он приподнялся на четвереньки, затем встал в полный рост, опершись руками в бока, и несколько раз медленно и глубоко вдохнул.

Даровит повернулся к Занне.

- Ты зачем это сделала? - разозлился он.

- Он отказывался нам помогать, - сказала девушка, обнаружив в своем голосе больше оправдания, чем ей хотелось.

- Я не спущу это чудовище на Галактику во второй раз, - заявил Калеб сквозь плотно стиснутые зубы; он все еще мирился с последствиями пытки. - Ты не убедишь меня спасти его.

Занна опустилась на колено перед знахарем.

- Я могу пробудить твои худшие кошмары и оживить их перед твоими глазами, - прошептала она. - Я могу страхом свести тебя с ума, порвать в клочки твое сознание, и на всю оставшуюся жизнь сделать из тебя полоумного идиота.

Даровит глядел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Калеб же сверкал выводящей из себя улыбкой.

- Сделаешь это, - спокойно ответил знахарь, - и твой учитель умрет все равно.

Занна посмотрела на знахаря и закусила губу. Одним движением она встала на ноги и вылетела из лачуги, оставив Даровита с Калебом наедине.

В крайнем раздражении, Занна одним порывом пересекла местность от лачуги Калеба до парящих носилок. где лежал учитель.

Она проверила датчик с боку носилок, контролировавший жизненные показатели Бейна. Пока жив, но протянет недолго. Совсем скоро учитель умрет, забрав с собой все знания и секреты.

Занна стояла, склонившись над носилками, когда через несколько минут из лачуги показался Даровит. Он пересек лагерь и встал рядом, опустив взгляд на Бейна.

- По крайней мере, - сказал он, утешая кузину, - он умрет в покое.

- Покой - это ложь! - осклабилась Занна. - Не важно, умрешь ты во сне или в бою, смерть - она и есть смерть.

- Он хотя бы не чувствует боли, - ответил Даровит. Еще одна тупая банальность.

- Если чувствуешь боль, - ответила Занна, - это значит, что ты все еще жив. Каждый день жила бы с болью, только покоя не надо.

- Никогда бы не подумал, что услышу такое от тебя, Занна, - скорбно протянул Даровит, качая головой, - Разве не видишь, что он с тобой сделал?

Он сделал из меня сита, - подумала девушка. Но вслух сказала:

- Он сделал меня сильной. Дал мне власть.

- И это все, что тебе нужно, Занна? Власть?

- Через власть я познаю победу, через победу мои оковы рвутся.

- Власть не всегда приносит победу, - возразил Даровит. - Даже со всей властью, тебе не заставить Калеба помочь.

Бейн смог бы, - с горечью подумала она, но не сказала ни слова.

- Я знаю, что с тобой стало, - сказал кузен, в знак утешения положив руку ей на плечо, - Ты была ребенком. Была напугана. Одинока. Бейн нашел тебя и взял под свое крыло. Я понимаю, почему ты так ему верна. Понимаю, почему ты о нем заботишься.

Занна стряхнула руку Даровита и развернулась к нему, взглянув на брата широко распахнутыми глазами, полными недоверия.

- Я - сит. Я забочусь только о себе, и больше ни о ком.

- Ты заботишься обо мне.

Занна не ответила; ей не хотелось снова возвращаться к разговору, имевшему место по пути на Титон.

- Ты отказываешься это признать, - настаивал Даровит, - но я знаю, что я тебе не безразличен. И учитель тоже. Ты доказала это своими поступками, что ни говори. Но Калеб прав, сама знаешь. Бейн - чудовище; нельзя его отпускать.