Если только предположить, что весь Лабиринт Коваши является исполинским живым существом...

– Он сам? – Синдбаду, похоже, явилась та же мысль. – Целиком?

– Тогда переживать не о чем, – заявил я с улыбкой. – Ибо шансов выбраться отсюда у нас меньше, чем у мышки, сбежавшей от лисьих зубов в медвежью глотку. Переварит и не заметит. Жалко только будет, если дубль ухитрится выбраться. А учитывая, что он вась-вась с чугунками, это вполне возможно.

Странно было осознавать, что я не представляю, где север, а где восток, и не могу сообразить, в какой стороне остался вход, и это при том, что электронная штуковина в моей башке вроде бы фиксировала все повороты и даже считала пройденные нами метры.

Я глянул на небо, чтобы сориентироваться по солнцу, но оно надежно пряталось за облаками.

– А если оглядеться? – предложил Колючий. – Забраться на одну из стен? Понятно, что имплантам тут доверять нельзя, но глаза скажут, в какую сторону идти. Они не обманут!

Я смерил взглядом сплетенную из металлических ветвей загородку – шипы кое-где торчат, местами поблескивают недозрелые н-капсулы, но залезть можно, особенно если помочь снизу.

– Ты и полезешь, как самый легкий, – сказал Синдбад. – Мы тебя подсадим, а если нужно – и подкинем.

– Э, ладно... – колебался беглый праведник всего мгновение. – Я готов!

Мы выбрали место, где стена зала казалась более удобной для восхождения, а под ней имелось небольшой пространство для маневра. Колючий размашисто перекрестился, закинул «мегеру» за спину, и тут по Лабиринту пронесся раскатистый скрежет. Ветви автонов затрепетали и начали двигаться, разворачивая в нашу сторону острые кончики, по ним забегали желтые сполохи.

Через минуту участок стены перед нами напоминал спину электрического дикобраза.

– Не хочет, чтобы на нее лезли... – резюмировал я. – И что прикажете делать?

– Идти дальше! – выкрикнул Синдбад. – Идти до тех пор, пока мы не выберемся из этой штуковины! Рано или поздно мы дошагаем до выхода! Или ты хочешь остаться на месте и сдохнуть?! А еще можно шарахнуть по этой стене из «мегеры», чтобы проверить, что за ней!

– Тихо-тихо! – Я поспешно вскинул ладони. – Последняя идея мне не очень нравится. Мне не хотелось бы причинять боль тому, для кого эти стены всего лишь органы...

– Почему ему можно, а нам нельзя!? – яростно воскликнул Колючий. – Почему?!

– Стой! – рявкнул я, но меня не услышали.

Впавший в неистовство мальчишка перекинул «мегеру» на грудь, и озверевший Синдбад поддержал его одобрительным возгласом. Грохнул выстрел, в стене перед нами образовалась дыра в метр шириной, и я увидел уходящий вдаль коридор, широкий, как шоссе.

– Так и пойдем! По прямой! – завопил Колючий, и тут на нас обрушилась настоящая звуковая волна.

Нечто скрежетало, скрипело, ревело и стонало так, что резонировали кости черепа и детали боевого костюма. Дикий гул причинял боль, вызывал желание скорчиться, забиться в какое-нибудь убежище и закрыть уши руками. Но только я почему-то очень хорошо знал, что это не поможет, что на самом деле вокруг стоит мертвая тишина...

Эта хрень проникала прямо нам в мозг, трясла его, как медведь грушу, и превращала в желе.

– Ну что, получили? – спросил я, когда все затихло.

– Он нас не напугает... Он нас не остановит! Мы все равно пройдем! Ангельски прорвемся! – решительно прошептал бледный Колючий, и, прежде чем я успел его остановить, полез в дыру.

– Сто... – крик замер у меня на губах, когда я увидел, что ветви по краям дыры задвигались.

Отверстие шириной в метр заросло за считанные секунды, и беглый праведник исчез из виду.

– Эй, Колючий, ты там? – позвал я.

– Да-а... – ответил он, и в голосе мальчишки оказалось куда меньше бравады, чем ранее.

– В первую очередь – не дергайся. Сейчас мы отойдем в сторону, а ты попробуешь жахнуть из своей пушки еще разок. А потом спокойно пролезешь через дыру обратно. Понял меня?

– Да.

– Отлично. – Я кивнул Синдбаду, и мы отступили к ближайшему углу. – Давай!

Грохнуло, стена напротив того места, за которым оставался Колючий, вспучилась, на ней образовался здоровенный горб. Затрещало, по автонам заскакали крошечные молнии, на этот раз фиолетовые, и выпуклость благополучно втянулась обратно.

И никакого отверстия, даже самого крошечного.

– Проклятье! – воскликнул Синдбад. – Она не поддалась! Может быть, попробовать с нашей стороны!

– Не получится, – сказал я, и меня накрыло мерзкое ощущение беспомощности, а во рту появился горький вкус поражения. – Эта тварь спровоцировала нас и добилась, чтобы мы разделились.

– Что же делать? – возглас Колючего прозвучал почти как всхлип.

– Будем двигаться по отдельности и поддерживать постоянную связь через М-фон, – сказал я. – Точнее, ты останешься на месте, а мы попробуем к тебе выйти. Тут всего несколько поворотов.

Сам я вовсе не был убежден, что через пару коридоров мы окажемся в нужном месте, но не собирался демонстрировать собственную неуверенность. Беглый праведник и так держится из последних сил, и еще не хватало, чтобы он позволил панике овладеть собой.

«Главное – успокойся, – перешел я на общение через М-фон. – Слышишь меня?»

«Да», – это прозвучало не так экспрессивно, наверняка бывший единоверец Иеровоам вспомнил молитвы, услышанные в детстве от бабушки, и сейчас читает их, чтобы избавиться от страха.

Эх, хорошо быть искренне верующим.

«Вот и отлично. Будь внимателен и помни о дубле. Он где-то здесь».

«Я понял», – похоже, выдержка к Колючему вернулась.

– Идем, – сказал я. – Надо парня выручать.

Мы двинулись по коридору, откуда только что пришли, свернули направо, но вместо овальной комнаты, которую я хорошо запомнил, оказались в тупике. Выругавшись по матушке, я саданул по стене автонов кулаком, но только отбил костяшки пальцев и вызвал нервозное хихиканье Синдбада.

«У тебя все в порядке? – спросил я. – Мы идем к тебе, но нам активно мешают».

«Все тихо», – ответил Колючий.

Мы метнулись обратно в треугольный зал, затем дальше, через короткий проход к повороту налево. Уткнулись в крохотную комнату, перегороженную «Мухобойкой», и замедлили шаг, чтобы обойти ловушку.

Еще один поворот налево, и мы должны если не выйти прямо к беглому праведнику, то оказаться где-то рядом с ним.

– Что за черт? – проворчал Синдбад, поскольку мы очутились в самом начале длинного и широкого прохода, который просматривался метров на двадцать и был совершенно пуст.

«Колючий, ты как?» – позвал я.

«В порядке».

«Тогда стрельни вверх, чтобы мы знали, где ты».

Минута томительного ожидания, и «мегера» громыхнула где-то за правой стеной широкого прохода, в считанных метрах от нас. Мы пошли вперед, и мимо поплыли узкие проемы, выводящие в одинаковые квадратные комнатушки, похожие на тюремные камеры.

Неужели Колючий угодил в одну из них? Но как?

Проклятый Лабиринт издевался над нами, морочил голову, водил за нос, и я все больше и больше злился. В этот момент я вовсе не думал о прячущемся где-то тут же дубле, о том, что должен настигнуть его и убить. Зато я твердо знал, что обязан прийти на выручку младшему товарищу, отыскать его во что бы то ни стало.

«Лис», – позвал вдруг Колючий.

«Что?» – Я почувствовал неладное, поскольку в голосе мальчишки была тревога.

«Ты...» – он осекся, и тут я услышал беглого праведника, причем не через М-фон, а ушами.

– Лис, это ты? – спросил Колючий удивленно-радостно, и я не смог понять, где он находится – то ли справа от нас, то ли слева, то ли вовсе за спиной: звук шел со всех сторон одновременно.

– Конечно, нет, – ответил кто-то голосом резким и ехидным, и я отстраненно подумал, что изнутри, для себя говорю совсем по-иному: куда более низко, звучно и не так пронзительно.

А потом грохнул выстрел – не из «мегеры», а из «Шторма», за ним второй.

– Колючий! – закричал я, не помня себя от ярости и страха – не за себя, а за другого человека, за прибившегося к нам мальчишку, сумевшего не поддаться проповедям Дьякона. – Отзовись! Ты где?! А ты, сволочь, не прячься, я все равно тебя найду! Из-под земли достану!!